Королева Летних Сумерек - Чарльз Весс
После того, как дверь за медбратом бесшумно закрылась, Джанет переоделась в свежее и подошла к эркеру. Внизу, прямо за живой изгородью вокруг поместья отца, открывалась панорама города. Джанет осторожно ее оглядела. Несмотря на солнце, погожим светом согревающее осенний день, она дрожала.
«Имеет ли вообще значение, насколько я больна, если эти пакостные монстры караулят меня снаружи?»
Размышления Джанет прервал тихий шорох вновь открываемой двери. Девушка со вздохом обернулась, кивнув человеку, которого четыре года назад наняли в качестве ее личного врача. Джанет привычно переборола в себе нетерпение и толику страха, зная по многим прошлым эпизодам, что доктору Нерану по следам каждого из них полагается провести формальное, хотя, по сути, бесполезное обследование.
Соответственно, добрый доктор терпеливо проводил осмотр с надлежащим тщанием и доброжелательностью, насколько это было возможно. И Джанет со всей любезностью, на какую была способна, ему содействовала. Вот и сейчас она прошла все обследования, и доктор Неран снова заключил, что она в общем-то вполне здорова, или выздоровела, или ей по крайней мере полегчало настолько, насколько он и его коллеги фиксировали и в прошлый раз. Ни прописанные медикаменты, ни изнурительные исследования, через которые она проходила, не выявляли, а уж тем более не исправляли того, что с ней могло быть не так.
Сейчас Джанет одарила его тусклой улыбкой:
– Док, вас не удручает, что вы так и не знаете, в чем на самом деле проблема? Меня вот да.
Тихий задумчивый индиец взглянул на нее с вежливым скепсисом:
– Я бы и рад сообщить что-нибудь новое, но, к сожалению, сказать нечего. Ваши затмения продолжают быть такими же непредсказуемыми, как и всегда. Я, конечно, надеюсь, что эта новая тенденция к увеличению продолжительности и тяжести не будет усугубляться, иначе ваше состояние начнет пагубно сказываться на вашей жизни. Если бы у вас случился один из таких приступов, допустим, за рулем или даже просто где-то, вы бы упали в обморок. И что тогда? Кто бы вам помог? – Он обернулся от двери с печальной улыбкой на добром лице: – Боюсь, что в нашей жизни всегда будут происходить необъяснимые тайны. И похоже, что вы, мисс Рэйвенскрофт, по-прежнему остаетесь одной из них. Вы должны быть благодарны своему отцу за то, что он так о вас заботится. Он делает все, что в его силах.
«В том числе нехило отстегивает тебе за отписки о моем состоянии».
Взгляд Джанет стал жестким.
– Верно, док. И спасибо, что делаете все возможное, чтобы мне помочь.
Столь долгая жизнь с недугом, отложившим отпечаток на ее характере, оборачивалась глубокой разочарованностью и гневом. Но заметив такое же разочарование на темно-смуглом лице доктора, Джанет подавила в себе нетерпимость и попыталась придать значение его словам, тут же пожалев о сказанном.
Все еще стоя в дверях, Неран сказал:
– Ваш отец просил передать, что хотел бы поговорить с вами. Как только вы почувствуете, что достаточно окрепли.
– То есть сейчас, верно? Терпение короля нельзя испытывать.
– Мисс Рэйвенскрофт, пожалуйста, не судите вашего отца так строго. Он действительно очень за вас переживает.
Проглотив резкий ответ, Джанет подождала, пока доктор закроет дверь, после чего опять легла – на этот раз на свою настоящую кровать – и изо всех сил пыталась перемочь черную меланхолию, что пыталась ее задушить, вызвать чувство беспомощности.
Время ползло незаметно, в бессвязных мыслях – от причин ее возвращения к памятной глубине темных глаз Томаса. Спустя час из своей спальни Джанет выходила больше затем, чтобы отвлечься от всех этих мыслей, чем для того, чтобы выполнить приказ отца.
«Будь я проклята, если сделаю это. А если нет, то подавно».
Быстрым шагом она прошла по длинному коридору к его кабинету и, не постучав, проскользнула в дверь.
Отец посмотрел на дочь из-за обширного письменного стола в нагромождении бумаг:
– Здравствуй. Ну что, выспалась?
– Ну да. А ты разве не видел?
Сделав вид, что пропустил колкость мимо ушей, Джон Рэйвенскрофт ответил голосом мягким, как шелк:
– Никаких безумных снов, вызванных твоей последней шалостью?
– Спала очень хорошо, спасибо.
С вызовом глядя на отца, она подметила, как он пытается сдерживать гнев.
– Ты, случайно, не собираешься рассказать, куда ты отправилась после того, как увильнула от моего охранника, оставив его на ночной улице? Или что это был за молодой человек на мотоцикле?
В залах заседаний по всему миру многие мужчины и женщины тряслись от страха, едва заслышав железные нотки в голосе Джона Рэйвенскрофта. Джанет, однако, молча смотрела на отца, упрямо отказываясь пояснять какие-либо беспутства прошлой ночи, вымышленные или не очень.
«Если рассказать о монстре на том мосту, он точно подумает, что я чокнутая, закроет здесь и выбросит ключ к чертям собачьим».
– Молчишь? Ладно. Я подумал, тебе будет любопытно узнать: мы нашли твою брошенную игрушку в виде «феррари». Я распорядился привезти его обратно и поставить в гараж. И, Джанет, должен предупредить, что водить машину тебе теперь запрещено. Твое состояние стало слишком серьезным, ты можешь причинить реальный вред себе и другим.
– Блин! Блин! Только не это!
Словно не заметив ее очередную вспышку гнева, Рэйвенскрофт продолжал:
– Но я с радостью предоставлю тебе водителя на все твои выезды из поместья.
«Черт, я попала в западню, возможно, навсегда.
Но… блин, возможно, он прав, и мне не место за рулем.
Тем не менее меня как будто понуждают делать что-то, чего он от меня хочет».
Не сводя с дочери глаз, отец потянулся к ящику стола и достал оттуда блестящий предмет, в его ручище кажущийся крохотным. Украденный мобильник.
– Ты кинула его в спешке, спасаясь прошлой ночью. Хэмиш просил передать, что человек, у которого он побыл на хранении, сказал, что очень благодарен за доверие и умолял тебе его вернуть.
– Правда? – Джанет как завороженная сняла вещицу у отца с ладони и убрала к себе в карман. – Пожалуйста, поблагодари от меня Хэмиша, ладно?
– Ладно.
«Ох представляю, как тому с дредами начистили рыло».
Несколько секунд отец и дочь стояли, вперясь друг в друга, пока молчание не нарушила Джанет, нервно проведя рукой по своим остриженным волосам:
– На случай, если ты не заметил: я больше не ребенок. В прошлом месяце мне исполнилось восемнадцать. Или забыл? Я могу водить машину… в смысле, раньше могла. Могу пить в пабах, если захочу. Не нуждаюсь больше в твоих разрешениях, чтобы ходить на свидания. И клянусь, если ты будешь, как раньше, помыкать каждой секундой моей жизни, я изыщу какой-нибудь способ сбежать из твоей чертовой тюрьмы, как бы ты мне
