Генезис - Василий

— Как всегда. Плохо, — буркнул я.

— Что же так?

— Крови во снах много…

Он чуть прищурился, и, переведя взгляд на так и стоящего рядом здоровяка, еле заметно показал ему подбородком на выход, а правую руку, как бы невзначай, положил на кобуру пистолета. Тот понятливо кивнул и оставил нас одних.

Я же так и остался молча стоять, ожидая, что он мне скажет. На самом деле, Йован Вербински среди пилотов личность легендарная. Он воюет в этих горах лет пятьдесят и считается одним из лучших пилотов на Титане. Для противников одно появление его чёрного доспеха, зачастую, повод для отступления.

Да и, в целом, довольно известен среди гражданских. Чем он и пользуется, вербуя в свою банду лучшие кадры. Не только с Титана, конечно. А судя по результату боя, в котором я принял невольное участие, его люди действительно лучшие.

Мужчина, погладив короткую бородку, с ленцой поинтересовался:

— Кем ты станешь, когда вырастешь, юноша?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Предки занимались обработкой морфа и проектированием. Наверное, пойду по их стопам.

— Не сможешь, — уверенно покачал головой он. — Я много видел таких, как ты, юноша. Вкусив однажды власть над судьбой, которую дарует насилие и оружие, уже не сможешь остановиться. Всё будет казаться пресным, бессмысленным и глупым.

Я сжал губы в ниточку, не желая влезать в спор. Особенно, если сам не уверен в своей правоте. А мужчина, тем временем, продолжил:

— Мог бы позвать тебя к нам, но мы не настолько отчаялись, чтобы вербовать детей.

— Как будто я бы пошёл, — на моём лице возникла злая гримаса. — Вы убили невиновных людей.

Он поморщился и на долю мгновения отвёл взгляд в сторону.

— Они ошиблись. Виновные будут наказаны, смертей в том рейде не должно было произойти.

В этом я ему вполне верю. Побочный ущерб не приветствуется, особенно среди гражданских… Но, на самом деле, это ничего не меняет. Люди погибли, причём у меня на глазах.

— В любом случае, юноша, ты помог мне. Это долг, который я бы не хотел держать на себе. Что бы ты хотел?

Задумавшись, я обвёл взглядом мастерскую, в итоге, остановив глаза на его сервере. Больше всего в далёком будущем мне не хватает именно чего-то подобного. Возможности узнать всё что нужно, по щелчку мыши, не роясь в пыльных книгах много часов. Уж не знаю, почему человечество ограничило себя в цифровых технологиях, но мне некомфортно.

Увидев, куда я смотрю, Йован задумчиво почесал бороду и фыркнул:

— Губа не дура. Не обещаю, что будет именно такой, но ты получишь вычислитель.

Едва удержавшись, чтобы радостно не потереть ладошки, я решил наглеть до конца:

— Мне бы базу по мобильным доспехам, чертежи. Можно старые.

Он удивлённо фыркнул, но слегка кивнул, добавив лишь:

— Тебе привезут уже домой. А сейчас — свободен. Жди обмена.

Я благодарно склонил голову и, таки потирая руки, пошёл к выходу, где меня ждал всё тот же здоровяк.

У меня будет нормальный компьютер! А с ним можно подумать о том, чтобы протянуть себе академическую сеть. Всё же, что-то люди из цифровых технологий оставили, пусть и постаравшись сделать порог входа очень высоким.

Из того, что я читал, сеть не очень-то и дружелюбная. Легко там всё не настроить, и пользуются ей, в основном, люди из науки. Но хотя бы так уже будет большим подспорьем.

На базе пришлось провести ещё четыре дня, практически не выходя из комнаты. Мне приносили еду, книги, чтобы совсем не заскучал. Теоретически, я бы мог и погулять, но зачем искать лишних приключений? Мне и так хватило.

На пятый день я вместе с бледным, оправляющемся от ран пилотом доспеха, вошёл во врата, ведущие в один из крупных городов на Титане. Нас практически моментально окружил отряд военных с оружием в руках, а рядом опустилась машина скорой помощи. И если пилота, с которым мы даже не перекинулись и словом, моментально уложили на кровать, то меня просто посадили в кресло.

Спустя десяток минут скорая влетела в заново открытый портал, и мы оказались на родной планете. Машина опустилась, каталку с пилотом повезли в больницу, а я сидел и не отсвечивал. И, вообще, жалел, что не умею становиться невидимым, уж очень много народу — преимущественно, журналистов — ждало нас на месте прибытия.

Впрочем, вся эта толпа ломанулась за несчастным раненым, и я осторожно выскользнул наружу, стараясь смешаться с толпой и оглядываясь вокруг. К счастью, долго искать не пришлось, меня обняли женские руки, и, сквозь слезы радости, выступившие на глазах, бабушка пробормотала:

— Жив! Ты жив!

— Да что со мной станется, ба, — смущённо обнял я в ответ родственницу. — Давай уйдём отсюда? Не хочу внимания.

Успел уже выхватить несколько любопытных взглядов пишущей братии, явно заинтересовавшейся, что тут делает один из пропавших без вести при нападении повстанцев. И хорошо, что родственница не решила спорить, а, крепко взяв меня за руку, повела в сторону, где на парковке нас ждал мой тренер по фехтованию, поблёскивая лысиной из окна своего аэрокара.

— Удивительный ты ребёнок, Гор… — протянул мужчина, открывая дверь. — Неприятности к тебе так и липнут.

— Главное, что всё хорошо заканчивается, Игорь Никодимович.

— Не думаю, что всё закончилось, — хмыкнул он, поднимая машину в воздух, когда мы расселись внутри.

Конечно, он оказался прав. Только мы прилетели домой и я едва успел пообедать, как на пороге дома нарисовался невысокий мужчина в тёмных очках, шортах, шлёпанцах и разноцветной рубашке. Лениво продемонстрировав чёрный жетон с золочёным орлом, он убрал его обратно в сумку на плече и представился:

— Иванов Алексей Геннадиевич. Служба Имперской Безопасности. Я могу войти?

— Вам нужен Гор? — поинтересовалась бабушка, отступая в сторону.

Он вошёл внутрь, цепким взглядом окинув гостиную, хотя вслух благодушно бросил:

— Именно.

Я же, тем временем, стоял немного позади бабушки, пытаясь собрать обратно сломанный шаблон. Кроме одежды, безопасник щеголял ещё и длинными светлыми волосами, скреплёнными в хвост розовой резинкой. Вроде не так должен выглядеть сотрудник одной из самых могущественных спецслужб…

Родственница указала на диван напротив телевизора, поинтересовавшись:

— Может, вам чаю?

Службист благосклонно кивнул:

— Кофе, если можно, меня к вам выдернули прямиком из отпуска, долго летел.

Усевшись на диван, он снял тёмные очки, положив их на стол, наблюдая, как я устраиваюсь на кресле сбоку. Глаза у него оказались серые, выцветшие до белизны глаза человека, который видел много всякого говна. Неприятный взгляд, совсем не вязавшийся с его расслабленным видом.

Порывшись в своей сумке, он достал видеокамеру и два переносных микрофона. Надев один на воротник рубашки, он протянул мне второй на длинном проводе, с которым я сделал тоже самое.

— Пока запись не включена, предупреждаю об ответственности за предоставление ложных сведений.

— Так сразу запись? — удивлённо вскинул брови я.

— Я спрошу, если что будет неясно или не получится вспомнить сразу. Чем быстрее начнём, тем скорее ты освободишься.

Безопасник поблагодарил бабушку, принёсшую кофе, и поинтересовался:

— Ты готов?

— Давайте, — вздохнул я.

Он включил камеру, одновременно загорелись огоньки на микрофонах.

— Накадзима, Святогор Михайлович, десять полных лет. Верно?

— Да.

— Как вы оказались на площади Озёрска в день нападения?

— Ждал автобус домой после тренировки по планеризму — в нашем городе такой секции нет — вот я и зашёл пообедать по дороге назад.

— В какое именно заведение зашли? Кто руководитель секции планеризма?

Я ответил. Он продолжил спрашивать. Как выглядела официантка, её отец, сколько раз у них обедал, чем хорошо заведение. И дальше уже непосредственно про бой. Пришлось рассказывать, и рассказывать правду.

Безопасник заставлял вспоминать каждый нюанс, где стояла официантка, как выглядели повреждения после выстрела, в каком состоянии был доспех пилота и сам пилот. Особенности боя, как я оказался в кабине один и так далее.

Давно кончилось его кофе, мы трижды останавливали запись, а допрос всё продолжался, заставляя бабушку охать, а иногда и противиться вопросам, если они казались слишком личными или жестокими. Я и не думал, что так много помню, вплоть до стёртых эмблем на доспехе Содружества.

Изначально я хотел скрыть свою роль в бою. Однако слишком уж въедливо он спрашивал, уточняя каждый нюанс, возвращаясь к ним, переспрашивая потом. Я очень-очень хотел обойти момент, кто именно убил пилота Призрака. И не смог. Если бы у меня нашлась пара дней, чтобы лучше продумать историю, зная, как именно будет проходить «беседа», если бы имелся опыт подобного допроса, я бы смог составить непротиворечивую схему, как-то