Гарнизон рассеченной скалы - Павел Георгиевич Чагин
— Чего застыл? Проходи не стесняйся. Тут мы режем людей, штопаем шрамы и пришиваем оторванные конечности. По возможности, конечно.
— Откуда все это? — Арон кинул на нее подозрительный взгляд.
— А чему ты удивляешься? Ты ж вроде родом из скалистой долины? Там у вас таких вещиц пруд пруди.
Рон опустил глаза. Разговор становился неприятным.
— Да подружка там у меня, — улыбнулась Эмбер миролюбиво. — Было время я ей помогла. Теперь вот она помогает мне. Ты должен ее знать, она эльфийка.
— Затворница Трин?
— Ну вот, знаешь ведь! Правда раньше ее звали иначе, но не будем об этом. Наш сердобольный король заключил союз с вашим… покровителем. И вот, теперь мы имеем сие чудо.
Рон кивнул. Это все объясняло.
— Давай, забирайся на стол, — приказала Эмбер. — Я осмотрю твои раны.
Сняв китель, молодой человек уселся под лампу и двумя сильными рывками окончательно разорвал державшуюся на одних швах сорочку. Минут десять Эмбер убирала пинцетом кусочки запекшейся крови, волосы и появившийся местами гной. Промыв раны пахучим травяным отваром, она отошла на пару шагов.
— Прям картина маслом… — восхитилась она искренне. — Шедевр, без всяких сомнений!
— Я рад что вам нравится, — вяло огрызнулся Рон.
— Трин… да что там она, я сама таких ровных швов отродясь не сделаю. Ничего не топорщится, ничего не морщится, гладенько, симметрично…. Кто зашивал? Небось в белых горах?
Рон напрягся. Эмбер на удивление много знала.
— Значит в горах… — она задумалась.
— Я жил там, какое-то время, — неохотно признался Арон. — Не надо бы вам об этом распространяться…
— Прости, должно быть тебе больно вспоминать. Можно?
Она занесла руку, чтобы прочесть заклинание.
— Не стоит! — резко одернул Арон.
— Да ладно, я самую чуточку… Сентире!
Женщину словно ударило молнией, в глазах потемнело, дыхание сбилось, к горлу подступила тошнота.
— Вот это аттракцион! — воскликнула она отдышавшись. — Ты прав, не стоило.
— Так что с мазью? — напомнил Арон.
— Как доктор, я сторонник того, чтобы раны затягивались сами. По-хорошему тебя зашивать нужно. Но ты поздно пришел, края уже ороговели… не резать же заново. Мазь стоит пять золотых монет. Я бы и рада раздавать ее даром, но производство слишком затратное. Сборщикам трав нужно платить, потом везти это все к вам, и обратно. Я бы могла делать е здесь, но у Трин больше возможностей. Продукт получается чище.
Получив в руки плоскую склянку, стилизованную под старину, Арон усмехнулся. Было время, когда он сам делал такие. Похоже за последние годы скалистая долина хорошо расширила свои связи. Где бы он не появлялся, всюду натыкался на свое прошлое. Отсыпав Эмбер пять звонких монет, он осторожно надел китель.
— Больно было? — с сочувствием спросила она.
— Больно… — он скривился, вспоминая минувший день. — Но больше обидно.
— Давно дома не был?
— Не знаю… — к горлу вдруг подкатил ком. — Лет десять, наверное. Спасибо, я пойду…
— Арон? — она окликнула его на выходе. — Мы все делаем ставки. Но не все здесь как Нима. Приходи, если захочешь поговорить. Просто так приходи….
Пройдя через кухню, молодой кузнец решил поесть, пока там никого не было. Каши ему навалили от души. Наверное, все мясо с чана собрали. Мелочь, казалось бы, но простое человеческое сочувствие тронуло его. Поблагодарив кухарку, он задворками вернулся в палатку. Когда глаза привыкли к полумраку, он понял, что не один. В дальнем углу на грубо сколоченном табурете сидела Лина.
— Прости, что без спросу, — сказала она вставая.
Арон шагнул назад и выглянул из палатки. Похоже она пришла одна.
— Чем обязан? — спросил он плотнее задернув полог.
— Я хочу объясниться. Чтобы ты правильно все понял.
— Интересно… По мне так все ясно как день, — Рон присел на походную кровать, поправив одеяло.
— Ну да… но не совсем. Я хочу сказать, что это не личное. Просто в этот раз выбор пал на тебя, — путанно пояснила она. — Ни ты первый, ни ты последний.
— И кто же меня выбрал, позволь спросить?
— Я выбрала… — она опустила глаза. — Я ж думала разведем тебя, посмотрим, как оконфузишься. Ну пристыдим для острастки, нервишки потреплем, посмеемся. На этом бы все и кончилось. Потом бы выпили, посидели как водится. Я бы тебя приласкала… А оно вон как вышло. Кто ж знал то, что ты такой… гордый.
— Допустим… — Арон осторожно снял китель. — Тогда чем же я заслужил остальное?
— А это ты сам виноват. Представление с наказанием это для особо борзых. Мы тут, знаешь ли, с нормальными людьми редко дело имеем, каторжники в основном… А тут пришлось пол ночи окрестности прочесывать. Вдруг бы ты со скалы бросился, или что там еще ранимые юноши делают? Видел бы ты как Нима струхнула, рванула за тобой как ошпаренная.
— Видел, — подумав ответил Арон. — Ей полезно.
— Ну вот… — она развела руками. — Поэтому мы с досады и решили тебя по второму кругу протащить, чтобы не зазнавался. Семь ударов это она так тебе накинула, чтобы страху нагнать…. По правде сказать, до креста то дело редко доходит. Матерые душегубы и те на колени падают. А ты вот не дрогнул…
Арон слушал ее в пол уха, одновременно пытаясь дотянуться до своих ран. Плечи и бока он худо-бедно намазал, но дальше руки уже не доставали.
— Можно? — она указала на склянку в его руках.
— Валяй… — пожал он плечами. — Хуже не будет.
Присев на кровать позади кузнеца, она взяла склянку и оглядела его спину.
— Для мужчины у тебя слишком нежная кожа, — проговорила она. — Я не оправдываюсь, просто…
— Не отвлекайся, — прервал он.
Лина оглядела дело рук своих, и вздохнув нанесла мазь.
— Если бы ты подал тогда голос, то все бы кончилось. Ну почему ты молчал? — спросила она всхлипнув.
— Мне забыли объяснить правила.
— Дурак ты упертый! Ну разве так можно? Ну ты же понял, что это фарс. Зачем?
— Не знаю… — он пожал плечами. — Интересно стало, как далеко это зайдет.
— Доволен? — она стукнула его кулаком по плечу. — Я ж е не этого хотела, ты понимаешь?
— У тебя был выбор, — резонно заметил кузнец.
Я хоть била в пол силы, — буркнула она. — Другая жалеть бы не стала.
— Ну, поклон тебе до земли, — вздохнул Арон. — Что ж вы кровожадные то такие…
— Да не кровожадные мы! — воскликнула Лина. — Ну есть среди нас пара-тройка отъявленных сук… но не все же.
— Кажется я их знаю, —
