Янтарный звездопад - Мидзуна Кувабара

— Почему бы тебе не подняться наверх, вместо того, чтобы молча тут стоять?

У подножия лестницы стоял юноша в белом плаще. Косака Дандзе. Наоэ оглянулся, казалось, ни капельки не удивившись. Косака тихо усмехнулся и медленно поднялся по ступеням:

— Похоже, Кагетору еще на сувениры не разобрали.

— С ним так просто парочкой оншо не справишься.

Косака остановился рядом с Наоэ и перевел взгляд на Такаю и Юзуру:

— Ммф, так ты привез сюда Нариту Юзуру?

Наоэ осторожно отозвался:

— Это ведь ты присоветовал держать его на виду, Косака Дандзе.

Косака фыркнул:

— Не поспоришь. Наверное, только он способен высвободить силы Кагеторы, а?

— Почему бы тебе не перестать лить воду и просто не рассказать? Об истинной сущности Нариты Юзуру? Что же он за человек такой, чтобы быть угрозой всем Шести Мирам?

Косака слабо улыбнулся:

— Почему ты расспрашиваешь меня? Разве не быстрее было бы узнать ответ от твоего господина, лорда Уэсуги Кэнсина?

— ! Что?!

Наоэ побледнел, а Косака добавил:

— Сдается, Кагетора не так уж далек от того, чтобы вернуть память, так?

Наоэ слегка помрачнел. Будто специально выводя его из себя, Косака промурлыкал:

— Аа, но тут, как говорится, что посеешь, то и пожнешь, ммм, Наоэ? Ничего хорошего не выйдет из попыток увильнуть с пути. Все же ты переспал с любимой своего господина и все такое… Позволил дороге вассала свернуть на обочину.

У Наоэ перехватило дыхание, но Косака безжалостно продолжал:

— Так что, Наоэ? Каково это даже собственную честь переступить, дабы насытить желания? Ты так хотел Минако? Так ненавидел Кагетору?

— … Лжешь!

— При тогдашней резне, на самом деле, можно было и воздержаться… Аа, ну да. В смуте при Отатэ, четыреста лет назад, ты возглавлял тех, кто довел Кагетору до смерти, или я не прав? Вы двое, в море взаимной ненависти… думаю, там тебе подохнуть самое место и было.

— Нет! — Наоэ впился взглядом в Косаку и возвысил голос. — Взаимная ненависть? Я никогда не ненавидел его! Вообще никогда!

— Тогда зачем украл у него Минако? Так сильно возжелал эту женщину? Так сильно хотел разорвать связь между господином и вассалом?

— Нет… неправда!.. Я!

Косака холодно перебил его:

— Ты зашел так далеко, что превратил давнюю трагедию в комедийное действо… изнасиловал Минако, с помощью каншо переселил в ее тело Кагетору… а она носила твоего ребенка.

— !

— И не надо оправдываться, якобы перед угрозой со стороны Оды другого выхода не было, Наоэ. Прежде всего, ты переселил Кагетору в тело Минако. В тело, над которым ты надругался, в котором зачал ребенка… в тело Минако. Ну да, убить Минако — то же самое, что получить Кагетору. Выгнать душу возлюбленной из тела, занять его, чтобы сделать своим и продолжать жизнь. Естественно, Кагеторе такая идея была сильно не по нраву. Но с этим своим мерзким умением ты преступил его несогласие. Это отвратительное умение совершать каншо над другими!

Наоэ оцепенел, распахнув глаза.

— Поблагодари бога, что Кагетора хоть в своем уме остался. Кэнсин даровал тебе это умение, но какое применение ты ему нашел? Использовал в личных целях — для собственных любви и ненависти. Неужели ты до такой степени ненавидел тех двоих? Так ненавидел Кагетору?!

— Заткнись, — выкрикнул Наоэ с такой болью, что словам не хватало только окраситься кровью.

Улыбка Косаки вдруг растаяла. Пока Наоэ боролся с мукой, он тихо спросил:

— Ты ненавидел Минако?

Наоэ широко раскрыл глаза.

— Ненавидел Минако, которая завладела любовью Кагеторы в дни кровавых битв? Минако, с которой у Кагеторы становилось легче на душе? …ненавидел ее? — Кого ты на самом деле держал в руках?

Лицо Наоэ превратилось в застывшую маску. Между ними вдруг пронесся порыв ветра. Косака с минуту молча смотрел на Наоэ, потом медленно спросил:

— Ты так сильно его любил?

— …

— … С душой истерзанной и безумной, под покровом самообмана… Или же…

И снова без ответа.

На какой-то момент во взгляде Косаки всколыхнулось сострадание. Потом он резко отвернулся и снова уставился на Такаю и Юзуру — на Такаю, на бледное сияние, окутывающее его, держащего руку Юзуру в своей.

Скоро дверь закроется…

— Датэ, возможно, предложит свою помощь. Можно воспользоваться их силой, чтобы преуспеть, так что не стоит отказываться.

— … Такеда вправду хочет союза с Датэ? И ты на самом деле примкнул к Могами?

Косака издал тихий горловой смешок:

— Кто это примкнул к Могами? Помощь Есиасу — просто маленькая личная сделка.

— Сделка? Какая?

— Наоэ, ты разве не понял?

Наоэ насторожился.

— … Что за Могами стоит Ода. Не думаю, что нам следует проливать свет на тот факт, что Ода скрывается в тени и дергает за ниточки. Пускай может показаться, что перенос столицы Могами задумали сами, но Ода, похоже, объединяет оншо северо-востока, дабы бросить их против Такеды.

— Ты имеешь в виду, что сговорился с Есиасу ради информации об Оде? Ты же не хочешь сказать, что эта сделка…

Вассал Такеды небрежно оборвал его:

— Да. Все обстояло именно так.

Наоэ внезапно застыл, а потом сгреб Косаку за ворот:

— Ты пообещал расправиться с нами?! Значит, это ты прошлой ночью напал на Кагетору-сама… в храме Дзико?!

— Хмф, да я и не думал никогда, что подобного будет достаточно, чтобы убить Кагетору. Зато теперь у него есть стимул вернуть силы.

— Проклятье! Ты хоть понимаешь, что натворил? Втянул во все это настоятеля и его жену! И жена его между прочим погибла! Из-за тебя умер человек!

— Но-но, Наоэ, какая несдержанность, — губы Косаки растянулись в жестокой улыбке. — Ты что же, запамятовал? Мы — оншо эры Сенгоку. Разве мы когда-либо колебались на поле битвы, прежде чем кого-то убить? Зачем же теперь убийцам изображать добродетель?

— Чт!

— Прими это, как маленькую неизбежную жертву ради Кагеторы. Минимум погибших — и Кагетора понял, что должен обрести силу как можно скорее.

В бессилии скрипя зубами, Наоэ резко отпихнул Косаку:

— … Датэ думает, что ты перебежал к Могами. Что будешь с этим делать?

— Предоставлю доказательство своей невиновности, — Косаке, похоже, уже наскучил разговор. — Союз между Такедой и Датэ необходим, дабы дать отпор Оде. Ода, может случиться, однажды станет врагом и Датэ. Лорд Масамунэ должен и сам прекрасно это понимать.

— …

— Сложный завтра будет денек, — проговорил Косака на прощание и пошел вниз по лестнице.

— Кагетора-сама… никогда не простит тебя, Косака, — бросил Наоэ ему в спину.

Юноша, приостановившись, обернулся через плечо:

— Чья бы корова мычала, Наоэ.

Когда, нанеся заключительный удар, Косака скрылся из виду, Наоэ