Колонисты - Влад Лей
Иваныч стремглав подбежал к раненому противнику. Я не видел саму тварь, но Иваныч вновь вскинул мое оружие и разрядил его куда-то вниз, видимо туда, где и лежал недобитый зверь.
Иваныч опустил руку с обрезом, но лицо его вдруг изменилось, став удивленным.
— Ах, ты ж, живучая тварина! — сказал он и вновь разрядил оружие куда-то в траву, туда, где, как я считал, должен был быть волк.
Несколько секунд стояла тишина. Иваныч наблюдал за поверженным противником, я за Иванычем.
— Иди сюда! — крикнул он, не отводя взгляда от лежащей на земле твари.
— Убил? — спросил я, уже подбегая к нему.
— Угу. Живучая паскуда. Плохо… — хмыкнул он.
— Но убил ведь.
— Убил, — проворчал он, — с четвертого выстрела. А если бы их несколько было?
По моему телу пробежала дрожь. Я как раз рассматривал трофей — длинные когти, которые легко могут вспороть брюхо, огромные острые зубы. Напади такой неожиданно и все, пиши пропало — вмиг шею перегрызет. А еще меня поразила необычная шерсть зверя. Она словно бы переливалась на свету, меняя свой оттенок от иссиня-черного до грязно-серого.
— С почином, — проворчал Иваныч, — нож дай.
— Зачем? — я даже не пошевелился.
— Шкуру снять, — ответил Иваныч.
Я, словно сомнамбула, медленно достал из рюкзака ножик отвратительного качества и ручкой вперед протянул Иванычу.
— Смотри и учись, — пробубнил напарник, втыкая нож в землю, рядом с обездвиженным телом волка…
Спустя час мы продолжили путь. Правда теперь у меня в рюкзаке весу прибавилось — шкура весила немало.
Во второй раз нам встретилось уже две твари. Иваныч забрал у меня обрез, взамен отдав свой.
— Если зассышь, хоть у меня будет шанс отбиться, — объяснил он мне свои манипуляции.
Вопреки его ожиданиям, я не «зассал». Правда, первый выстрел прошел очень далеко от выбравшей меня в качестве жертвы «собаки». Зато вторым я угодил ей точно в харю.
Ее вопли и скулеж разносились по всей округе. Я кривился от этих звуков, но ничего поделать не мог — перезаряжал ОСЗ, руки тряслись, и я никак не мог попасть патроном куда надо. Иваныч со своим противником расправился не в пример быстрее — как и в прошлый раз подловил волка в прыжке, сбил его с траектории, а затем сделал «контрольный» в голову. Только после этого он подошел к моему противнику и добил его. Я с облегчением вздохнул — слышать визг раненого животного было просто невыносимо.
Вторую шкуру снова снял Иваныч. А вот с третьей пришлось уже мучиться мне. Конечно, с первого раза у меня ни черта не получалось, и я сильно ее попортил.
— Научишься еще, лиха беда начало! — успокоил меня Иваныч.
Когда я закончил, мои перепачканные в крови волка руки тряслись, пот застилал глаза, а сам я пребывал словно в прострации. В чувство меня привел очередной удар по щеке. Похоже, Иваныч именно этот метод считал наиболее эффективным и действенным. Причем во многих случаях. Я не стал высказывать претензию, так как действительно пришел в себя быстро, хоть и было обидно.
— Что дальше? — поинтересовался я. — Идем вперед?
Сейчас мы находились среди степи, до ближайшего леска было метров семьсот.
— Не, — коротко ответил Иваныч, — возвращаемся.
— Чего так? — удивился я.
— Поздно уже, а ночевать в чистом поле не хотелось бы, — ответил Иваныч, — черт его знает, как себя ведут эти твари в темноте.
— А откуда ты знал, как они себя будут вести днем?
— Я и не знал, — пожал плечами Иваныч.
— Я видел, как ты ждал атаки, стоял спокойно и не двигался. Ты знал, что это подстегнет тварь.
— Любой хищник будет вести себя так, — буркнул Иваныч и пожал плечами.
— Что-то ты не договариваешь… — протянул я.
— Да господи! — вскипел Иваныч. — Видел я таких тварей. Чуть помельче, чуть с другим окрасом, но похожи. Вели себя они именно так, как эти.
— И где же ты таких встретил?
— Да на любой новой планете после терраформирования. Генетики их выпускают. Это почти обычный земной волк, но модифицированный под условия жизни на этой планете. Или просто адаптировавшийся под местные условия.
— Зачем выпускать волков?
— Генетики всех выпускают. На то оно и терраформирование с коррекцией. Мало подготовить планету, нужно еще заполнить ее животными и растениями. Нет, бывает, конечно, что даже после подготовки к прибытию человека местные формы умудряются выжить и адаптироваться. Но это редко.
— Но волков-то зачем было завозить? Теперь мы с ними мучаемся.
— Не знаю всех подробностей, но объясню просто: если выпустить только кроликов, они начнут плодиться и сожрут все, что увидят. Волки нужны для контроля их популяции. И это только один из примеров пищевой цепочки. Хватит болтать — пошли!
Мы собрали пожитки, нацепили рюкзаки и двинулись в обратный путь. Интересно, три добытые шкуры — это много или мало?
Когда впереди показалась высокая стена Речного, а за ней и его здания, солнце уже коснулось горизонта. До сумерек оставалось всего ничего.
Последние лучи солнца, как будто прощаясь, скользили по полю, словно указывая нам путь. И мы не спеша брели вперед. Я глядел под ноги, и мне все больше казалось, что это не была целина, здесь явно пытались обрабатывать землю, засеяли ее чем-то. Быть может, это и есть те самые, поля, о которых говорил полковник?
— Скорее всего, — ответил Иваныч, когда я решился задать ему этот вопрос, — вот только мне слабо верится, что военные не могли защитить фермеров. Либо выхлоп маленький и не стоит оно того, либо махнули рукой и попросту забили. Мол, все равно их отсюда скоро заберут.
— А сам как думаешь?
— Скорее второе, чем первое. Судя по тому, какой хлам нам выдали — комендант нисколько не надеется, что мы как-то изменим сложившийся порядок вещей.
За такими разговорами мы добрели до ворот. Похоже, нас заметили давно, так как когда мы приблизились, ворота медленно поднялись и мы, пригнувшись, прошли под ними.
— Посиди здесь, погоди, — Иваныч снял с плеч свой рюкзак, бросив его под стену, а сам направился к часовому. Я с облегчением скинул свою ношу и размял затекшую спину. Все-таки за сегодня мы намотали немаленький километраж, и у меня болело все тело: ноги гудели, а руки все еще тряслись от пережитой встречи с волками.
Я отыскал взглядом Иваныча — тот продолжал что-то оживленно обсуждать с часовым. Ну что же, здесь точно безопасно. Никуда бежать не надо, время есть, а
