Ведьмина поляна - Василий Головачёв
– Верните нож, – попросил Максим.
Она поколебалась, но отдала, точнее – умело метнула клинок так, что он воткнулся в ствол берёзы в метре от Жарова.
Максим с интересом глянул на нож, вытащил.
– Вы из Хлумани?
Глаза девушки стали большими, настороженными.
– Ты… знайом… Хлумань?
Он улыбнулся.
– Я был в Хлумани с друзьями две недели назад.
– Овей, гарно, мати гомола ми.
Одна из струй муравьёв выбралась из травы в лес недалеко от разговаривающих.
Любава не опасливо, а скорее, брезгливо, отступила.
Александр, держа в руке карабин, наступил ногой (он был обут в берцы) на струйку.
– Илья, дави эту дрянь!
Максим заметил, что на ногах незнакомки красуются замшевые с виду сапожки. Взгляд невольно поднялся выше, и он с восхищением подумал: божественная фигура!
Она поняла значение взгляда Максима, иронически сощурилась, и он заторопился:
– Что случилось? Почему за вами гналось это текучее чудовище?
– Медовор, гнаци оболень за всих. Оне усё ближче за наш граничный кордон. Воевода пославо оценить, не забанить ли переход.
– Что?
– Забанить. – Любава показала на чёрную скалу. – Ухрестить до баю.
– Уничтожить?
– Гляне мороку многае, закрыть переход ото чёрны вага, ито маем сгоря черноты.
– Она говорит, – неуверенно посмотрел на Максима Илья, – что переход к ним надо закрыть, нейтрализовать, а то много мороку.
– Да понял я.
– Да уж, – усмехнулся Сан Саныч, – мороку от нас много, если все полезем в их мир.
Кот в коробе царапнул когтями стенку.
Любава оценивающе посмотрела на короб.
– Властиша?
– Что, простите?
– Миелов або мяут, чует поразише.
– Наш проводник.
– Звер лове натино, хищу живе. И што таве другари делом?
Максим догадался, что имела в виду беглянка.
– Мы хотели проверить, не потеряла ли ведьмина поляна свой секрет. Вы сказали – это переход.
– Переходи огурто многае, гэта опасень. Ино буди морок по земи испокон времати. Погибель всих!
– То есть если не заблокировать портал… э-э, переход, мир погибнет?
– Напрочь!
Максим встретил затуманенный взгляд Ильи.
– Расскажи ей про тех двух бандитов, что за котом охотятся, – сказал инженер.
Любава вопросительно посмотрела на Максима.
– Ко мне дважды приходили какие-то нехорошие парни, требовали отдать кота или убить.
Девушка нахмурилась.
– Оне вже проникати к нам за Грань.
– Кто – они?
– Ваши сбрендивша вбивци, – почти по-русски сказала Любава. – Оне пытко пересечь Рось и вдрати в Уерод. Нелюди.
Друзья переглянулись.
– Интересно, кого она имеет в виду? – проговорил Александр.
– Кажется, я понял, – задумчиво произнёс Максим. – Уж не украинские ли это нацики объявились в наших лесах? Бегут после разгрома.
– В какой-то Еурод.
– Вороги, – услышала военкома девушка.
– А вас кто преследовал?
– Медвор, – поняла она вопрос, – також древни слугха морока предков. Ходи к вам за Грань, не боятися ни остремя, ни опалеми. Мразь!
– Эт точно, – согласился Сан Саныч.
– В таком случае вам возвращаться опасно.
Любава оглянулась, продолжая хмурить красиво очерченные брови.
– Скоро подойды дружни со браты.
– Может, пойдёте с нами?
Любава с сомнением посмотрела на друзей, что-то решая, но ничего сказать не успела.
В кустах за спиной Максима послышался треск, он оглянулся и увидел мелькавшие за деревьями почти неразличимые в сумраке леса фигуры в камуфляже.
Глава 8
Фёдору Трофимовичу Лещине пошёл восемьдесят четвёртый год, но это был ещё достаточно крепкий старик, изъявивший желание остаться в Гнилке, где он прожил все свои годы. Из деревни он решил не уезжать, хотя в ней уцелело только два дома: его хата-пятистенка почти столетнего возраста и дом Варсанофия Ивановича, жившего через два двора. Остальные строения либо рухнули от старости, либо стояли заколоченные.
Гнилку давно списали чиновники райцентра Жуковка как бесперспективную, дороги к деревне заросли травой, и от Сещи до неё доехать было сложновато. Когда у Фёдора Трофимыча была пегая лошадка Красуня, он иногда ездил в Жуковку, имевшую магазин, клуб и базар, да и недалеко стояла военная база со своим складом ГСМ, что ощутимо поддерживало жизнь Сещи. Потом лошадь околела, и Трофимыч стал ездить в село на велосипеде, но редко. Разве что за мукой, крупами и тушёнкой. Остальное он выращивал на огороде сам: картофель, помидоры, огурцы, капусту и лук. А ещё собирал грибы, зная боровичные и груздёвые места в Сещинском лесу, что позволяло ему к зиме наготовить под сотню банок с тушёными и солёными дарами леса.
Гости у него бывали редко. В основном – родственники по линии отца и дети друзей, дважды навещавшие Трофимыча для оценки его владений. Они хотели поселиться подальше от городской суеты и цивилизации и выбирали заброшенные селения для укоренения. Но Гнилка не произвела на них впечатления, и намерения гостей так и остались мечтами.
Зато весной приехал сын племянника с девушкой по имени Лена и молодёжной компанией из четырёх человек, которые прослышали про Чёрный столб и хотели с ним познакомиться. В лес они сходили, предупреждённые Трофимычем о коварстве ведьминой поляны, заблудились и вернулись только к вечеру, уставшие и радостно-возбуждённые от своих приключений.
Затем две недели назад, четырнадцатого августа, к Трофимычу приехала ещё одна компания во главе с толстяком по имени Олег. Оставила свои машины возле дома старика и отправилась в лес рано утром, взяв с собой кошёлки для грибов. Но вернулись гости после обеда без грибов, усталые и малоразговорчивые. На вопросы Трофимыча Олег отвечал неохотно, однако всё же старик понял, что грибники не только поплутали вокруг поляны с Чёрным столбом, но и побывали где-то в непонятной местности, названной ими Хлумань. Никаких деревень с таким необычным названием в округе Сещи не имелось, и Трофимыч сообщил об этом ребятам. На что один из них, по имени Илья, заметил со смехом:
– Мы прорвались в пространственную складку, сохранившую древнюю гиперборейскую общину.
– Какую-какую? – удивился Трофимыч.
– Гиперборейскую, где жили наши предки.
– Может, и не гиперборейскую вовсе, – проворчал Олег, – но, безусловно, древнюю. Будем думать, как бы начать исследования столба с поляной.
– Лучше не надо, – нахмурился старик.
– Почему?
– Потому что там уже не единожды люди пропадали. Я о ведьминой поляне слышал от своего деда, а тот от своего, так что столб тот стоит уже лет двести, а то и больше.
– Намного больше, если, – сказал Олег, – если верить в войну Атлантиды и Гипербореи, произошедшую двенадцать тысяч лет назад.
– Насчёт таких старин я не знаю, но поляна опасна.
– Тем более надо определить степень риска.
Грибники уехали, а двадцать седьмого августа к Трофимычу приехали ещё трое молодых парней на белой машине, которую они называли «московским китайцем». Двое из них были старику знакомы – Илья и Максим, третий, выше всех на голову, мускулистый блондин по имени Александр (спутники называли его Сан Санычем) оказался военкомом из Брянска.
Развиднелось, когда они тоже оставили машину во дворе дома и отправились в лес, экипированные почти по-военному. Как и первый раз, Максим нёс короб, в котором сидел рыжий кот.
– Проводник, – усмехнулся хозяин, реагируя на заинтересованный взгляд старика.
Трофимыч покрестил их вслед и побрёл кормить кур, которых у него насчитывалось больше десятка. Так как погода обещала быть жаркой, он решил пару часов покопаться в огороде, а потом залечь на лежанку, отдохнуть. Но заняться делами старику не дали. Через полчаса после ухода гостей к дому подъехала ещё одна машина, в которой сидели четверо мужчин разного возраста, трое небритых и один похожий на волчонка, безусый и безбровый.
Трофимыч вышел к машине с огорода, разглядывая необычную её конфигурацию; это была багги «Барс» чеченского производства, но старик таких не встречал ни разу.
– Эй, хозяин, – окликнул его кряжистый бородач с почти прозрачными, словно мёртвыми глазами, глядя на белую машину во дворе дома, – куда пошли те, с тачки?
– В лес, – буркнул Трофимыч.
– А точнее?
Старик оглядел прибывших. Все четверо были одеты в камуфляжные костюмы и зеленоватого цвета футболки под ними. Обуты они были в ботинки с металлическими носками, кроме «волчонка»: на пацане красовались кроссовки. Оружия у них Трофимыч не увидел, но чувствовал, что вся четвёрка зла и опасна.
– Не знаю, не спрашивал.
– О чём говорили? – продолжал расспросы здоровяк.
– О погоде, – усмехнулся Трофимыч.
Гости перебросились короткими рублеными фразами, ни одну из которых старик не понял, и бородач
