Андрей Земляной - Отморозки: Новый эталон
Ну, это он, на приклад, у атамана Анненкова мог подцепить. Тот вроде ж – сибиряк, вот и нахватался. Хотя песня явно из тех, за которые начальство по голове не погладит… А это он чего такое завел?..
Угрюмый лес стоит вокруг стеной;Стоит, задумался и ждёт.Лишь вихрь в груди его взревёт порой:Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд!
В глубоких рудниках металла звон,Из камня золото течёт.Там узник молотом о камень бьёт, —Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд![41]
Гармонь легко подхватила простой мотив. Когда же Львов второй раз повторил рефрен «Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд!», Гагарин вдруг вплел в песню свой ломкий тенорок:
Иссякнет кровь в его груди младой,Железа ржавый стон замрёт.Но в недрах глубоко земля поёт:Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд.
Теперь припев подпевали уже все. Даже матросы рискнули подхватить знакомые слова, однако не в полный голос. Песню теперь вел Чапаев, и его красивый и сильный баритон звонким эхом разносился над заросшими тайгой берегами:
Кто жизнь в бою неравном не щадит,С отвагой к цели кто идет,Пусть знает: кровь его тропу пробьет, —Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд.
Концерт оборвался также внезапно, как и начался. Львов огляделся, словно бы опомнившись, хлопнул себя по полевой сумке и ушел в свою маленькую каюту, которую он делил с Чапаевым и механиком. Василий поспешил за командиром, по опыту зная: что-то придумалось, и сейчас Глебу Константиновичу просто необходим верный слушатель.
Остальные же остались на палубе. Ощутимо похолодало, и георгиевцы вытащили из трюма здоровенный самовар. Командир не любил, когда в походе грелись водкой, хотя и не чурался вовсе доброй выпивки с хорошей закуской…
К собравшимся вокруг самовара подошли свободные матросы и кочегары. Вежливо спросили разрешения и присели в общий кружок. Варенец выложил прямо на доски сахар на вощеной бумажке, кто-то из кочегаров, помявшись, положил рядом холщовый узелок с домашними шаньгами…
– А что, господа кавалеры, ваш енерал-то на каторге бывал? – спросил один из кочегаров – жилистый и нескладный Чаппаров.
Штурмовики дружно хмыкнули. Семенов, тоже сибиряк, оскалился, показав по-волчьи желтоватые крепкие зубы:
– Ту каторгу, милок, на котору командера сошлют, тольки пожалеть и останется, – уверенно произнес он. – Да и не долго ей каторгою при таком арестанте быть…
– А что песни каторжанские поет – так это потому, что за народ он, – добавил Варенец.
– Енерал – и вдруг за народ?! – недоверчиво хмыкнул матрос Черных. – Чудно, одначе, господа кавалеры…
– Чудно, – согласился Семенов. – Чудно, а только святая истинная правда. Ён и дружок его – атаман Анненков, вовсе странные люди, на других господ вовсе не похожие.
– За нас стоят, – прибавил унтер Сазонов. – И командиру, на приклад, разницы нет: барин али крестьянин. Он за правду стоит: который воюет – честь ему и слава. Который пашет – хлеб ему и земля. А барину – кукищ с маслицем! Ежели, конечно, барин ентот не воюет…
– Да нешто так бывает?!
– Бывает. Бог – не Тимошка, видит немножко. По деревням вовсе жизни не стало. Вот господь и сподобил атамана да командира за народ слово замолвить да плечико свое подставить…
Матросы еще долго дивились чудесам, которые рассказывали штурмовики за чаем, и разошлись смущенные и задумчивые. Генералы – за народ встают? Чудны дела твои, господи…
А тем временем Львов и Чапаев, обсудив пришедшее в голову Глеба решение, сыграли четыре партии в шашки и улеглись спать. К делу в Курейке нужно приготовиться…
4
НЬЮ-ЙОРК. Взрыв динамита и боевых снарядов, находившихся в складе на небольшом островке в бухте Нью-Йорка, сопровождался значительным числом человеческих жертв и большими разрушениями.
В городе полагали, что ввиду раннего часа, когда произошел взрыв, число погибших рабочих будет невелико; однако в госпитали теперь уже доставлены 75 человек.
Сообщают, что причиной взрыва послужил пожар, начавшийся на складе боевых припасов и распространившийся на лихтер, груженный шрапнелью. Пулями взорвавшихся снарядов, по-видимому, был вызван взрыв динамита, нагруженного на железнодорожные платформы.
Остров представляет собой груду развалин.
Погибли 40 тысяч тонн сахарного песку и 13 товарных складов. Повреждены 6 пристаней.
Слегка пострадала статуя Свободы.
«Русское слово». 1 августа 1916 г.«Бешенка»Таким названием окрестили поволжские «туземцы» столичную публику, оставшуюся без заграницы и потому хлынувшую на Волгу.
В некоторых казанских конторах пароходств продажа билетов I и II кл. прекращена на несколько дней, причем, по словам «Перм. Ж.», оказалось, что билеты от Н. Новгорода до Астрахани закуплены в Петрограде и Москве богатой публикой, отдыхающей на пароходах от делового безделья.
Праздношатайство столичных жителей ставит в невыгодное положение людей, отправляющихся на пароходах по делам. Эти люди остаются за бортом или ютятся в столовых, на палубах. Матросы пароходов столичную публику называют «бешенкой», от которой им пользы мало. Буфетчики, по словам официантов, «золотятся». Извозчики пристаней тоже стали примечать «бешенку», которая им платит столько, сколько запросят. Хорошо, – добавляет наставительно газета, – что все русские деньги столичных жителей остаются на Волге. Но нехорошо, что для этих денег Волга оказалась неприспособленной.
«Вечерний курьер» от 2 августа 1916 г.Телефонирование по секретуИногда в комнате, где помещается телефон, находятся люди, при которых вам не хотелось бы вести беседу, а между тем вам крайне нужно немедленно поговорить по телефону. Создается очень щекотливое и неприятное положение, ибо присутствующие при всем добром желании не слушать все же услышат, о чем вы будете говорить в телефон.
В этом случае является на помощь изображенный на рисунке аппарат. Он состоит из круглой коробки, насаживаемой на разговорную трубку телефона и по своему устройству обладающей способностью чрезвычайно усиливать звук.
Надев этот аппарат, вы можете еле слышно шептать в него, а ваш телефонный собеседник будет слышать вас так же отчетливо, как если бы вы говорили не слабым шепотом, а обыкновенным голосом.
«Раннее утро» от 5 августа 1916 г.Курейка – маленький поселок, затерявшийся где-то далеко за Полярным кругом в беспредельной туруханской пустыне. Самое северное поселение Туруханского края. Про Курейку можно без преувеличения сказать: она находится на краю земли.
Зима длится восемь-девять месяцев, и зимняя ночь тянется круглые сутки. Ни хлеб, ни овощи никогда не росли, не растут и расти не будут, пока человек не одержит полной и окончательной победы на природой и климатом. Тундра и леса переполнены дикими зверями, в реке – рыба. Они-то и составляют основу местного рациона. Простая теплая избушка представляется здесь чем-то сродни дворцу, великолепному отелю люкс, роскошному особняку… И вот здесь, в глуши Туруханского края, в маленькой заброшенной Курейке, жили ссыльнопоселенцы.
В тот день Иосиф Джугашвили плыл на лодке на рыбную ловлю. Он поднимался вверх по Курейке – на его старенькой посудине на широком и весьма неспокойном при сильном ветре Енисее делать нечего. А в этой изломанной крутыми зигзагами речке ловятся дивные налимы…
Потрепанная долгой жизнью и суровой погодкой лодочка шла довольно ходко. Джугашвили-Сталин усмехнулся: его первый друг в Курейке Артемий Сидоров подарил эту лодку за спасение жизни его дочери Вари. Вот уж не ждал, не гадал, что в Сибири придется из профессионального революционера и бунтаря переквалифицироваться во врачи. Ну, пусть не во врачи – в фельдшеры…
Ссылка за Полярный круг и так – не сахар, а уж для южанина… И образован вроде, и грамотен, и в книгах умных читал про здешние места, но когда увидел воочию – святой Георгий! Был бы характером послабее – удавился б с горя…
Горстке местных жителей власти сообщили: сослан к ним страшный вор и каторжник по имени «Черный». А он и в самом деле оброс чернущей молодой бородой, хотя на голове его был волос рыжеватый. Первое время, когда он выходил на улицу, полудикие люди закрывались от него на все запоры. Не то, что продать какого припаса или помочь с делами – поздороваться боялись. И самое страшное – полное одиночество…
Прекратилось это случайно и резко. Однажды он шел к уряднику – отмечаться и вдруг услышал в одном из домишек детский хриплый крик. Постучался в дверь – нет ответа. Ударом сорвал дверь с крючка, вошел в дом и увидел умирающую на голой скамье девочку. Отец девочки спокойненько спал на голой печке, мать чего-то варила на шестке и не оборачивалась на крик. Дети, которые были еще в доме, попрятались под топчан и скамейки от черного страшного человека.
