James Swallow - ГАРРО I - II
(Гарро): “Символика. Под пылью видны цвета и эмблема. Этот воин был капитаном Шестнадцатого Легиона”.
(Рубио): “Шестнадцатый. Легион Хоруса...”
Слова Рубио внезапно заглушил отвратительный кошмар в плаще, выскочивший из-под хлама у его ног. Не дав и мгновения, чтобы отреагировать, на него обрушился рычащий цепной клинок. Он подставил под него наруч, и керамит встретился с вольфрамом в фонтане искр. Перед глазами Рубио мелькнуло хмурое яростное лицо, и дикая атака возобновилась. На его голову обрушилось навершие рукояти цепного меча, дробя кость и разбивая псионический кристалл. Он пошатнулся и попытался восстановить равновесие, но атака была сумасшедшей по своему натиску. Он смутно сознавал, что Гарро спешит на помощь, но его противник захохотал и выхватил из лохмотьев своего плаща какой-то предмет.
(Гарро): “Крак-граната!”
(Кербер): “Может скоро достаться вам, предательские ублюдки!”
Воин в плаще сбил Рубио с ног и, развернувшись к ним спиной, помчался к обрушенному входу. Одним плавным движением Гарро подхватил гранату с того места, где она упала, и изо всех своих сил забросил ее в черные глубины ближайшей воронки.
(Гарро): “Беги, чтоб тебя!”
***И наконец, после месяцев медленного обветшания, базилика была разрушена окончательно. Последний выброс черной пыли, всколыхнув воздух, опал в бездну, с грохотом разверзшуюся под ней. Земля поглотила руины, утащив их во тьму.
(Варрен): “Трон и кровь! Гарро, Рубио, слышите меня?”
В бусине вокса в ухе Варрена звучал лишь треск статики. Когда гигантское облако пыли окутало лагерь выживших, который он караулил, он перевел взгляд на болтер в своей руке.
(Варрен): “Эй, вы! Все пригнитесь! Закройте лица и не двигайтесь”.
(Аркуди): “Мы их предупреждали. Зверь идет!”
(Варрен): “Замолчи, старик! Оставайся внизу!”
(Аркуди): “Слышишь? Смотри вон туда, в облако пыли”.
(Варрен): “Я сказал – замолчи!”
Помрачневший Варрен поднял свой болтер к плечу и прицелился в хмарь, выискивая любое случайное движение, которое могло бы послужить мишенью. Все прочее было забыто, беспокойство за судьбу боевых братьев ушло, и всем, чего он искал сейчас, был враг, который, как он знал, приближался.
(Кербер): “Единственная цена за предательство – сталь, и вы заплатите за то, что отринули Императора!”
Нечто пришло в движение – силуэт, похожий на скачущего волка или хищную птицу, встающую на крыло. Варрен заметил тусклый блеск поднятого цепного меча и открыл огонь. Астартес увидел подбегавшего врага.
(Аркуди): “Зверь!”
(Кербер): “Ты – покойник! Вы все – покойники!”
(Варрен): “Стой! Ты не можешь сражаться...”
(Кербер): “Именем Императора, я уничтожу вас!”
В тренировочных ямах Легиона Пожирателей Миров Варрен сражался с воинами всех категорий – от чистых умом и здоровых телом до доведенных до грани безумия лоботомирующими вставкам и нервным имплантам. И все же он был ошеломлен чистой, незамутненной злобой, с которой напал этот новый враг.
Каждый Адептус Астартес, независимо от того, к какому Легиону принадлежал и какого примарха звал своим повелителем, сражался, чтобы выжить и победить. Но не этот зверь. Этот сражался, как безумец, без всякой мысли о выживании. Он являл собой чистую ярость. Он бился так, как-будто жаждал объятий самой смерти, но в его глазах было нечто. Нечто потерянное.
(Варрен): “Будь ты проклят!”
(Кербер): “С этим ты опоздал!”
Прежде, чем Варрен смог остановить его, он был сбит с ног и отброшен на сломанную каменную колонну. Варрен зашатался, полуоглушенный силой удара, и выронил болтер. Он развернулся, принимая защитную стойку, чтобы закрыться от любого добивающего удара, но его враг покинул его.
(Кербер): “Это подойдет!”
(Варрен): “Что ты делаешь? Они же гражданские!”
Потрепанный воин подобрал упавший болтер Варрена, и ни тени сожаления не мелькнуло на покрытом шрамами лице, когда он открыл огонь.
(Кербер): “Я Кербер, хранитель врат преисподней! Я правосудие!”
(Гарро): “Не в этом мире. Рубио, давай!”
Псайкер обратился к волнению, поднимавшемуся в сердцевине его тронутой варпом души, и обратил его в молнию. По взмаху его руки дуга потрескивающей голубовато-белой энергии рванулась по усыпанной осколками почве и вскрыла ее.
Пыль медленно оседала, покрывая все толстым слоем песка и пепла. Ощущая, как спазмы жуткой боли от раны пронзают его с каждым шагом, Варрен дохромал до края новой воронки и посмотрел вниз. Он увидел лишь тени.
(Гарро): “Он мертв?”
(Варрен): “Нет, тогда осталось бы тело. Я мог бы сказать то же самое про вас. Руины обрушились...”
(Рубио): “Нас заблокировало обломками, но мои способности позволили нам спастись”.
(Гарро): “Чтобы убить Астартес, требуется нечто большее, чем обрушившееся здание. Что здесь случилось?”
(Варрен): “Рубио ударил зарядом, попал, но камень под ногами врага провалился. Весь этот город – одни лишь слои обломков и руин, один поверх другого”.
Варрен бросил взгляд в сторону Аркуди и тех, кто остался от его группы выживших. Многие были мертвы, другие – серьезно ранены. Он прекрасно понимал, что, если бы не вмешался Рубио, тот, кто звал себя Кербером, прикончил бы их всех. Он заметил Гарро и зафиксировал на нем жесткий взгляд.
(Варрен): “Это был не зверь, боевой капитан. Это был один из нас, Астартес, генетически созданный прирожденный воин”.
От этого предположения глаза Рубио округлились, и на лице псайкера появилось кислое выражение.
(Рубио): “Он назвал нас предателями. Там, внизу, я видел его лишь мельком. Гарро, скажи нам правду. Этот враг – то, что я думаю?”
Лицо Гарро затвердело. Казалось, что от тяжести вопроса он постарел.
(Гарро): “Да. Но теперь я понимаю, что он зашел слишком далеко. Он впал в безумие. То, что случилось здесь, повредило его рассудок. Его нужно убить”.
(Варрен): “Что?”
(Рубио): “Ты видел, что он творил. Он откровенно пренебрег нами, чтобы напасть на беззащитных гражданских – стариков, женщин и детей”.
(Варрен): “Ты не смотрел ему в глаза, псайкер. Ты не видел то, что я видел: мучения и тьму. Может твой колдовской взгляд разгадать это? Те слова, что я сказал раньше... я был не прав. Он зверь, человек, ставший животным, но он все еще один из нас. Он не предатель”.
(Рубио): “Я не смог коснуться его ума – слишком велико в нем смятение. Оно подобно гигантскому вихрю”.
Варрен протянул руку и сжал предплечье боевого капитана. На его грубом лице зажглась целеустремленность.
(Варрен): “Гарро, послушай меня. Из-за этого раскола, в этой проклятой кровавой войне мы потеряли так много боевых братьев. Изменника я убью без колебаний. Но мы не говорим о предателе. Наш собрат заблудился. Ты должен...”
(Гарро): “Что я должен делать? Что я должен делать, так это выбор. Этот долг мой и только мой, Варрен. Если я отдам приказ, то так и будет. Ты понял?”
(Варрен): “… я понял”.
***Медленно занимался рассвет. Слабое свечение далекого солнца проливало на разрушенный город лишь толику призрачного света. Пыль и облака обесцветили все предметы, выкрасив их в серое. Единственными цветными клочками были потеки крови вокруг тел мертвых и раненых. Пока Гарро и Варрен стояли на страже, Рубио ходил среди выживших. В его нос бил медный запах их жизненных соков. Он разыскал Аркуди, который перевязывал рану на руке куском грязной тряпки. Его окружали изнуренные остатки его команды.
(Рубио): “Я могу дать тебе аптечку. В ней есть бинты”.
(Аркуди): “В этом нет нужды, Астартес. Это пустяки, в худшем случае – царапина, не заслуживающая беспокойства”.
(Рубио): “Как пожелаешь. Возможно, для кого-то другого? Я вижу, что у некоторых в твоей группе имеются более серьезные раны”.
(Аркуди): “Мы благодарны за твое предложение. Но я должен его отклонить. Пойми, пожалуйста – таков наш... путь”.
(Рубио): “Истекать кровью?”
Псайкер жестко посмотрел на пожилого человека. Он почувствовал в мыслях Аркуди то, что могло быть тончайшим налетом лжи, но не был в этом уверен. Прежде, чем солдат успел ответить, Рубио ушел к черте трупов, уложенных в ряд. Он опустился на колени перед ближайшим из них, движимый порывом, который не мог внятно объяснить, полу-сформированным подозрением, поднимавшимся у него в груди. Рубио бережно взял руку мертвой женщины, и задрал рукав. Его взгляд прошелся по бледной руке и обнаружил нечто.
(Рубио): “Что это?”
Как он и ожидал, на ней были ушибы и шрамы, но плоть трупа явила и нечто большее – повреждения, каких Рубио еще не видел. Он не был Апотекарием, но до этого сталкивался и с радиационными ожогами, и с раковыми опухолями. Следы на плоти напоминали их, но его поразил узор. Что бы ни заразило мертвую женщину, оно проявилось в виде тройных групп, выглядевших почти как умышленная метка. Рубио исследовал другое тело, затем третье – у каждого обнаружилось такое же странное заражение, скрытое от чужих взглядов.
