Денис Субботин - Безнадежный поход.
Стрелки, впрочем, из орков оказались аховые. Ворчун сомневался, что хоть кто-то смог просто попасть в прам – это с такого-то расстояния! Но даже и такая, бесполезная и глупая стрельба действовала на нервы и не позволяла высунуться лишний раз из укрытия.
В воде, особенно по пояс, не слишком развернёшься. Прам смял не меньше десятка тварей, и вода вокруг окрасилась в черно-багровые тона. Тем, кто вцепился пальцами в борта, Наката, прошедшийся по периметру фальшборта, методично пообрубал пальцы. Впрочем, таких было немного. Прам высокий корабль, - лишь единицы смогут дотянуться до планшира, стоя по пояс в воде.
Назад Строри сдал прам уже сам.
4.
Последний орк из тех, что вышли к берегу, упал в воду на исходе получаса с начала заварухи. Не так чтобы и много времени прошло, но Ян, как ни пытался, не мог припомнить столь жестокой и кровопролитной стычки.
Тяжёлый запах крови, смешиваясь с вонью пороховой гари, витал над палубой и над отмелью. На берегу горели кусты, а, кое-где, даже и земля. Кто-то из гномов – Вилли, кажется, – сгоряча или с умыслом, засадил из мортиры зажигательной бомбой, и, как результат, – спалил трёх или четырёх нападавших вместе с бронями и землёй, на которой те стояли. То было в середине боя. Сейчас же было тихо, очень тихо.
Ян с Накатой ещё раз прошлись вдоль бортов, высматривая, не укрывается ли где недобитый орк.
Александер вышел наружу из блокгауза. Похвалился, что уложил двоих: один и впрямь пытался проскользнуть внутрь через очко ватерклозета. Он, правда, так неудачно располовинился, что там и остался. Ну, да что тут поделаешь, потом приберут.
Второй же залетел в блокгауз с каким-то ящиком в лапах. Так что бравый кавалергард, не мудрствуя лукаво, просто отрубил ему голову. Вон он, валяется у входа. Ящик, гад, так и не выпустил.
- А... фитиль? - спросил Ян, покрываясь холодным потом.
Александер, ухмыляясь, продемонстрировал вырванный фитиль...
- К берегу! – закончив осмотр и перезарядив более потребный сейчас арбалет, велел Ян. – Поспеши, Ворчун!
Ворчун вернулся к рулю и, малость подразогнав прам, направил его к берегу. Сгоряча не рассчитал, и на отмель они вышли жестковато. Александер даже свалился на палубу. Ян устоял лишь потому, что вовремя ухватился за фальшборт. Один Наката как стоял, так и не шелохнулся даже.
- Ворчун, остаешься на праме, – буркнул Ян, перенося ногу через борт. – Наката, ты тоже. Пойдем, милсдарь Александер. Поторопись!
Юный аристократ легко проглотил обращение на «ты», слишком возбуждённый будущим выходом. Наката же, кажется, малость обидевшись, быстро выполнил ещё одну свою обязанность – проверил снаряжение пассажира на предмет наличия на нём ненужных вещей. Драгоценный бок-карабин, например, велел сменить на тяжёлый гномий десятизарядник-арбалет.
И это было мудро. В лесу с тем же с карабином не шибко развернёшься, а в коротком ближнем бою нет времени на долгую перезарядку. Другое дело – арбалет. Стрелы из него бьют разве что чуть слабее и ближе. На орка хватит. Зато десятизарядные кассеты-обоймы, вставляемые в ложе, позволяли сравнительно быстро стрелять, и еще быстрее – перезаряжать.
Судя по кислой роже Александера, он так вовсе не думал. Но, перехватив взгляд вожака прайда, скис.
- Пошли, – сказал Ян, спрыгивая в воду, до колена погрузившись в мешанину из воды, крови и перемолотых в пюре орочьих трупов. – Время не ждёт!
Здесь, в шестидесяти милях от Трампа, местный лес ничем не напоминал Чернолесье или Золотые леса. Крепкие, в несколько человеческих ростов стволы, густой кустарник и высокая, пусть и пожухлая, к иному сезону относящаяся трава. Еле заметная тропка вела по бережку в сторону болотины. Поскольку настоящей зимы – со снегом и льдом, с лютыми морозами, – здесь не бывает даже на севере, то и трава здесь различается по сезонам.
Говорят, где-то случаются такие времена, когда земля сплошь покрыта белым веществом, именуемым снегом. Возможно, так оно и есть. На Тароне, случись подобное, половина населения сочла бы это началом конца света. Другая половина просто вымерла бы – от изумления.
Время меж тем клонилось к вечеру. Темнело. Следовало поспешить. Хорошо, что Ян точно знал, где находится пост. Он шёл, успевая поглядывать по сторонам, держа взведенный арбалет в опущенной руке, настороженный и готовый ко всему. По-хорошему, следовало бы пустить пассажира вперёд, чтобы контролировать ещё и его, но уж больно поганая была обстановка. И совершенно неизвестно, что ждало их впереди. В конце концов, не надо долго думать, достаточно вспомнить, как любят укреплять свои посты порубежники. Ежели хотя бы часть их ловушек и приманок цела…
Кое-что, как оказалось, уцелело и выглядело вполне достойно. Например, настороженный вдоль почти невидимой неопытному глазу тропы самострел с тремя наложенными параллельно стрелами. Каждая из таких стрел, да с учётом усилия на тетиве, вполне способна насквозь просадить доспех. Да и человека в том доспехе, пожалуй, тоже.
Молодцы, порубежники!
А потом они добрались до поста, и про всё остальное было забыто. Ян увидел, что и ожидал, но не хотел верить, – шестеро порубежников приняли здесь свой последний бой.
Костёр догорал… Кто-то из погибших, выполняя долг, до последнего посылал предупреждение на другие посты, прамам, вечно идущим по реке, всем живым. Он так и погиб, убитый ударом в спину.
Остальные умерли чуть лучше – с оружием в руках, сражаясь. Судя по количеству крови, по числу чёрных смолянистых потеков, упятнавших каменную оградку поста, орки заполучили славную встречу. Вот и армейские арбалеты валяются пустые, и кварт-пистоли разряжены…
Хорошо их встретили! С горячим порубежным гостеприимством! Если всё по той же крови судить, десяток орков завалили, не меньше.
- Слава вам, мужики! – не прошептал, прохрипел Ян. Помолчал, прикидывая свои дальнейшие действия.
Сказать честно, он оказался в очень затруднительной ситуации. Тела надо было схоронить от мух и зверья – скоро появятся и те, и другие. Но как это сделать, когда он, фактически, один остался? Бедняга Александер крепился, но был зелен. Его мутило и помощник из него был никудышный. Вот о чем Ян не подумал, когда брал кавалергарда с собой!
- Беги обратно, - велел он суховато. – Вели Ворчуну и Накате прийти сюда, с мотыгой и лопатами. Быстро!
- Я… готов… - промямлил было Александер, но и сам понял, насколько неубедительно прозвучали его слова. Замолчал. Повернулся и пошёл прочь.
Присев на относительно чистый камень, Ян принялся пристально осматривать пост.
Журнал! Где-то здесь должен был быть журнал. Командир поста, во-он тот «дярёвня» капрал, обязан был записать в журнал и время появления орков, и их количество, и направление.
Уж больно странный был отряд. Нетипичный!
И дрались орки тоже нетипично.
Ага, вот и журнал нашелся!
5.
Капрал, пусть и «дярёвня», а, может, благодаря именно этому, оказался совсем неплохим дозорным. Смышлёным, исполнительным, а главное – внимательным.
Он быстро обнаружил орочью разведку, стянул весь дозор к посту, и приказал занять круговую оборону. Это было 35-го в полдень, то есть всего сутки назад. Ближе к вечеру орки начали скапливаться вокруг поста – капрал на глаз определил их число в сорок-пятьдесят бойцов и пять-шесть болотных мамуков, использовавшихся в качестве ездового и вьючно-транспортного зверья. Уже одно это было странно! Ибо болотные мамуки – очень вкусные зверюги – были крайне непослушны, и не было ещё случаев, чтобы подчинялись долго и без сбоев.
Впрочем, капрал-то об этом не писал. Он вообще оставлял лишь очень короткие заметки в журнале, указывая на предполагаемое передвижение орков. Да на то, на сколько еще хватит у него горючей смеси, позволяющей сигналить о враге постам, расположенным вниз по реке, и проходящим трапперским прамам.
Их безмолвный поединок с орками – без выстрелов, без звона клинков, - продолжался сутки. Даже чуть больше. Всё это время орки были крайне осторожны, и вообще мало походили на, собственно, орков. Скорее, на великолепно обученный трапперский прайд. А ещё больше – на изгонную охоту. Капрал так и записал, видимо всерьёз опасаясь, что на словах рассказать о своих подозрениях он просто не успеет.
Только сегодня утром, когда прам Яна проходил мимо, последовало нападение. О нём было сказано совсем коротко: «Орки идут…».
Под конец рука, видимо, дрогнула, и буквица вышла косая, с длинным хвостом. Еще ниже, размазанная по всей странице, красовалась засохшая кровавая клякса. Похоже было, для них бой не задался с самого начала. Да и не мог он обернуться по-другому для шести солдат, когда против них разом вышло полсотни.
При всём уважении к порубежникам, туда идут те, кто не способен выдержать тяжёлую и полную лишений, а главное – требующую немалых знаний и таланта, жизнь траппера. Стало быть, эти – не смогли, не потянули. И, хотя сражались они яростно, выдержать бой не смогли.
