Николай Шмелёв - Поцелуй кобры. По следу Кроноса

— Времени у нас, не так уж и много, — вмешался Кащей. — С часу до пяти утра.

На него только махнули руками и зашикали, давая понять, чтобы он заткнулся, но Доцент отвлёк всех новыми вопросами:

— Правда, а что такое «Пространственный пузырь» и нет ли тут второго, чтобы без приключений оказаться в нужном месте? Это аномалия такая?

— Да-да! — подтвердил Сутулый. — Аномалия «Бульдозер».

Бульдозер подпрыгнул на месте и теперь уже, гневно рассматривал рожу Сутулого. Подырявив её немного взглядом, он начал сразу с угроз:

— Мне больше нравится название «Горбатая», которая сейчас будет ещё сутулее. И горбоносее… С синеватым отливом…

— Можно и «Горбатая»! — смеясь, согласился Крон. — Выгнутый край аномалии перекрывает область, которая, в данный момент, находится далеко. Если найти выход, как в нашем случае, то попадёшь в другое место, до которого пилить и пилить, обычными средствами передвижения.

— Попали, в «Тракторный синдром»! — ворчал Пифагор, а Почтальон, только молча поддакивал, кивая головой.

Кащей с Сутулым, по большей части предпочитали отмалчиваться, радуясь воссоединению с алюминиевым бидоном. Пускай тара серебристого цвета, не очень походила на лунное сияние — поэтизм их не интересовал. Пусть там осталось мало — не беда! Добудем ещё…

— А если не искать выход? — настороженно спросил Бармалей.

— Тогда останешься в том месте, где и был. Вернёшься к истокам, своего пути.

— А как аномалия называется по классификации псевдонауки? — спросил Почтальон, ковыряясь в носу.

— «Пространственная изобата», — вздохнув, ответил Крон. — Эти нехорошие девочки знали про неё, но не рассчитывали, что мы сталкеры, почти не на пенсии, и найдём проход.

— Эх, кабы знать — пометили бы их радиоактивными изотопами! — с сожалением произнёс Комбат, открывая ножом банку тушёнки. — А так — где теперь их шукать?

— Была у меня мысля, поставить им метки на…., - Крон задумался на секунду, но после продолжил. — В общем, чтобы ночью без фонарика найти — на ощупь.

— Ты серьёзно? — спросил Дед, выпучив глаза.

Он поперхнулся тушёнкой и долго откашливался, затем так же долго, вытирал рот белым носовым платком, который постепенно желтел и начинал пахнуть варёной скотобойней.

— Шутю-шутю! — поспешил заверить его Крон, а заодно и прочих любителей шляться по ночам, не имея: ни фонаря, ни карты.

Постепенно подходило время выхода в эфир: «Лишь бы не грохнулись, раньше этого времени!» — подумал Крон, беспокоясь за физическое состояние некоторых членов коллектива.

— Пора! — сказал он вслух и поднялся с насиженного места.

Заднице сразу стало холодно и захотелось вернуться к тёплой лежанке, но обстоятельства требовали обратного. Остальные члены коллектива, нехотя последовали его примеру: кряхтя, ворча и, как всегда, упоминая чью-то прародительницу. Идти не хотелось… Всё, что было ценное, в этом помещении — вычеркнули из реестра, без уведомления завхоза и, натянув на плечи рюкзаки, потянулись к выходу из подсобки.

Тоннель уводил всё дальше и дальше. Соблюдая режим экономии электроэнергии, лишь редкие фонари освещали небольшие пятачки пространства, которое могли охватить скудным, грязно-желтоватым светом. Не полагаясь на государственные источники освещения, сталкеры пользовались своим, но одним фонарём, так же соблюдая режим жёсткой экономии. Заряжая аккумуляторы, розетки в подсобке эксплуатировали, истинно, как чужие но, с собой их не унесёшь, а впереди ждала неизвестность. Неожиданно, за стеной послышалось нестройное хоровое пение и, судя по интонации, а так же, по частому заиканию, исполнялась ария «Нежданного гостя» — в нетрезвом виде. Дверей поблизости не было, не было их и вдали, от места происходящих событий, на что Комбат выдвинул свою точку зрения:

— Что за шум, а пьяных нет?

— Прячутся от начальства, поди, — лениво, сделал заключение Дед, прислонив ухо к холодному бетону.

Доцент, выслушав его соображение, добавил:

— Напились и потеряли, всякую осторожность.

Он пнул, на всякий случай, серый массив ногой. Хотел ещё, что-нибудь проделать, но передумал. Остальные, только пожали плечами, в знак согласия. Им было всё-равно, кто там горланит за стеной. Смущало одно — полное отсутствие дверей…

Впереди по курсу, замаячила одинокая фигура. Судя по силуэту, по некоторым движениям и ещё, по кое-каким признакам, без труда можно было определить — интеллигент. Сталкеры быстро нацепили на себя грязные красные куртки, потому что в этом месте, обходить одинокого призрака подземелий, было просто негде.

— Простите, коллеги, а вы куда? — спросило псевдопривидение.

— А вы, собственно, кто? — вопросом на вопрос, ответил Крон.

— Я начальник инженерно — транспортного отдела по ремонту железнодорожных путей. Разгуляев — Геннадий Петрович.

— А-а-а! — понимающе протянул Комбат.

— Мы в Энск 15 собрались — ложков трясти! — пояснил Сутулый, не выдержав мук неопределённости собственного статуса.

Это получилось у него, несколько на повышенных нотах и с уголовным уклоном, что несколько насторожило начальника красных курток, под которых они сейчас сами маскировались.

— А это как? — спросил он осторожно и тут его осенило, отчего лицо кабинетного червя расплылось в радостной улыбке. — А-а-а! Так вы ложкари?

— Точно так — с! — подтвердил Крон догадку начальника. — Шефский концерт, с выездом на место — прямо к рабочему классу. Бульдозер, ты стукалку не забыл?

— Какую? — опешил однофамилец аномалии.

— Половник, — пояснил Крон, ещё не сообразив, что половника, в избе правления, даже не было. — Не забудь, потом, избавиться от трупа…

Начальник моментально изменился в лице, побелев, как погребальное полотно и, безвольно сполз по стене на пол туннеля.

— Обморок, — со знанием дела, констатировал факт Доцент.

Пострадавшего оттащили в подсобку и, усадив на кушетку, в бессознательном состоянии, влили в него пару пинт горячительного — для правдоподобия финальной сцены. Вышестоящее начальство, ещё могло бы поверить его рассказу, будь он трезв, но когда изо рта разит, как из винной бочки…

— К утру выберемся и нам, его показания, будут неинтересны, — сказал Крон, причёсывая начальнику волосы и натягивая каракулевую кепку Петровичу на глаза. — Спи, геводжян… Спи, дорогой…

В это время, его подчинённые, на которых начальник путей пришёл посмотреть и проконтролировать ход выполнения ремонтных работ, в секретном помещении глушили водку. Нычка не была помечена, ни на каких картах и не отмечена, в ведомостях проведённых работ. Ещё в процессе постройки метро, метростроевцы соорудили её для себя, чтобы всегда находиться подальше от начальствующих глаз, а в последствии, торжественно вручили ключи от дверей работникам метрополитена. Естественно, святилище отдали во владение рядовым членам, так сказать — соратникам, по совместной борьбе, против буржуйско — интеллигентского клана. В этот клан, за последнее время, ринулись все поголовно и на каждого работника, скоро будет по три бухгалтера. Место этого района окружала таинственная аура и, ни главбух, ни его помощники — носа не смели сунуть в подземелье. Легенды о замурованных предшественниках передавались из уст в уста, минуя полицейские протоколы, а леденящие душу слухи, о таинственных мстителях, даже шёпотом, не всегда отваживались рассказывать. Говорили, что называют они себя «Синие воротнички», хоть некоторые, из числа более осведомлённых сограждан, склонны утверждать, что название не соответствует истинному положению дел. Правильнее, было бы, величать объединение «Синие носы». Им возражали тем, что: и в том, и в другом случае — синий цвет символизирует трупное окоченение…

Сталкеры спешили и заметно нервничали. Бесконечный туннель выматывал нервы не хуже бесконечной семейной жизни. Позади остались станции: «Краснотопольская», «Металлическая», «Окорочки», когда на перроне «Желтосаловки», товарищи услышали звук работающего полотёра.

— Баба за рулём, — со знанием дела заявил Комбат.

— С чего это ты решил? — удивился Доцент и подпрыгнул, пытаясь увидеть источник шума.

Он тут же получил тумака от Деда, с напутственной речью:

— Ты что — с ума сошёл? На станции может дежурить полицейский!

— А всё — таки — почему женщина? — не унимался дотошный исследователь быта местных аборигенов.

— Потому что, они почти не пьют — на работе, — пояснил Комбат, прислушиваясь к шуму работающей техники. — Надо быстренько проскочить, пока за этим гудением не слышно звука наших шагов.

— Двигатель работает, как у «Феррари», — уважительно отозвался Крон, о техническом приспособлении.

— Девушка сильно газанула в Феррари… и задохнулась, — высказался Бульдозер, не совсем по теме, но настроение в коллективе — поднял.