Эльрида Морозова - Оборотная сторона Луны
Редкие единицы ходили в библиотеку и читали там книги. Были и такие, кто делал физические упражнения. И скорей всего, они делали это не от особого интереса, а чтобы просто занять свое время. Как ужасна должна быть такая жизнь.
Вернулась Мэриан.
– Ничего интересного? – спросила она.
– Ничего.
– Ты прости. Я, наверное, погорячилась. Я просто вспомнила этого человека, и очень уж мне захотелось, чтобы ему досталось от кого-то… Эти воспоминания все еще живы во мне.
– Интересно, – сказала я. – Тут есть кто-нибудь из моих знакомых?
Почему-то сейчас это показалось мне реальным. Если Мэриан тут знает кого-то, то могу знать и я.
– Можно проверить это по спискам арестантов, – предложила она. – Хочешь?
Я кивнула головой. Стала просматривать списки, которые были на компьютере. Там были только имена и фамилии. Все были незнакомыми.
И вдруг я увидела имя, которое мне о чем-то говорило. Джон Торренто.
– Не может быть! – сказала я.
Потом подумала: мало ли на свете может быть Джонов Торренто? Может, это просто тезка? Но память упрямо выдавала мне факты о моем бывшем однокласснике Джоне Торренто. Он пил, баловался травкой, плохо учился, хулиганил и как-то остался на второй год. Именно тогда я и вздохнула свободно, так как в классе от него мне житья не было. Некоторые девочки говорили, что завидуют мне: «Как сильно он тебя любит!» Но вряд ли им бы понравилось, если бы к ним относились так же. Джон всячески старался меня подколоть, съязвить в мой адрес и норовил пригласить в клуб или на вечеринку. От его приглашений я постоянно отказывалась, но он продолжал и продолжал их делать. Пока не остался на второй год. Я была очень рада. И я практически не вспоминала о нем после того, как закончила школу. Пару раз слышала о нем новости, которые передавали одноклассники. Вот и все.
Теперь увидела его в списках каторжников Лунного корпуса. Что ж, в принципе, не удивительно было бы, если бы он скатился до самого дна. И все равно было немного жаль. Какой бы он ни был плохой ученик и школьный хулиган, но видеть его в тюремном отделении было тяжко.
– А можно на него посмотреть? – спросила я Мэриан.
– Конечно. Какая группа?
– Пятая.
Мэриан сразу же ткнула пальцем в экран:
– Кто-то из них. Либо здесь, либо в библиотеке.
Но в библиотеку я даже смотреть не стала. Джон Торренто был не из тех, кто дольше минуты может держать книгу в руках. Если бы тут была комната для курения кальяна, его можно было бы попытаться найти там.
Я всматривалась в каждого каторжника, пытаясь найти знакомое лицо. Ругала себя: зачем мне это надо? Со времен школы прошло уже десять лет. Разве есть мне дело до Джона, если даже тогда я не знала, куда от него деваться? Но ведь мне надо было убедиться, что это он.
Я его нашла. Он сидел на нарах в кругу людей и мирно играл в карты. От былой красоты на лице не осталось и следа.
– Он называл себя Красавчиком, – вспомнила я.
– Хорошо знаешь его?
– Мой одноклассник. Не виделись лет десять.
Мэриан усмехнулась:
– А теперь представь этих людей лет тридцать-сорок тому назад. Новорожденные детишки. Лежат себе, играют, ползут куда-то, смеются. Ведь, понимаешь, они были способны на все это. Они так же радовали своих мам. Дарили им самодельные открытки на праздники. Искренне ждали Санта Клауса на рождество. И наверняка у них были какие-нибудь коты или щенки, о которых надо было заботиться. И они были неплохими детьми. Ты когда-нибудь видела плохих детей?
Я покачала головой.
– Вот и как так получается, что из нормальных, хороших детей вырастают отбросы общества? – закончила Мэриан свою речь.
Я этого не знала. И ответить ей ничего не могла.
В этот день вечером я рассказала Дэну о своем открытии. Он слушал меня внимательно, но почему-то не понял. Он попытался разыграть сцену ревности:
– Как, говоришь, его зовут: Джон? У тебя с ним что-то было?
– Дэн, глупо ревновать к парню десятилетней давности! Я его даже своим «бывшим» не могу назвать.
– А настоящим?
– Не смешно! – отрезвила я его.
– Я пошутил, – спешно оправдался Дэн. Он сделал заинтересованное лицо: – И что же этот Джон? За что он сидит?
– Не знаю. Там есть поименные списки, а за что – я не смотрела. И честно говоря, не очень хочется.
Была у меня еще одна проблема, о которой хотелось поговорить с Дэном.
– Я не первый раз замечаю, что Мэриан злоупотребляет своим положением. На кого-то она сразу же спускает слезоточивый газ, а на кого-то нет. И мне кажется, это неправильно.
– Это просто скорость реакции, – сказал Дэн. – Иногда получается лучше, иногда хуже. Не обращай на это внимание.
– Нет, дело не в этом. У нее есть любимчики и нелюбимчики.
– Она всего лишь человек. У учителя в классе тоже есть такие. И у руководителя в любом коллективе. Любимчики разных полов объединяются в браки. Это естественно для человека – относиться к кому-то лучше, а к кому-то хуже. Мэриан не робот, а живая девушка. Так что все нормально. У тебя ведь тоже наверняка есть любимчики, правда?
– Среди каторжников нет.
– А не среди каторжников?
Дэн сказал это особенным голосом, а потом заиграл бровями: явно намекал на себя. Я засмеялась и поцеловала его. Конечно, у меня был любимчик. И я собиралась за него замуж. В объятиях Дэна я уже не чувствовала себя плохо. Забылись все проблемы и все каторжники на свете.
Но ненадолго.
Глава 15
Это случилось двадцать первого ноября.
Ульрих уже стояла в теплом шарфике и без очков для солнца. Джилиан поговаривала о том, что скоро рождество и надо будет принести мишуру, чтобы нарядить наш манекен. Лунный день был в самом разгаре. Мы с Дэном отметили четыре месяца пребывания на Луне. К этому времени мы тут хорошо освоились. Дэн нашел себе друзей. Я охотно посещала собрания женской коалиции. В общем, жизнь шла своим чередом, пока одно событие не показало оборотную сторону этой жизни.
В этот день Рикардо Гомес должен был выехать из корпуса на съемки своего нового клипа. Мэриан толклась возле окна.
– Я его увижу! – говорила она. – Ты понимаешь, я всегда смотрю его клипы. Но никогда еще я не видела, как проходят съемки. А они будут вон там, за окном, я увижу отсюда все! Ну, или почти все.
– Мэриан, лучше следи за каторжниками, – напомнила я ей.
– Фу, какая ты скучная, Эл! – ответила мне Мэриан. – Я посмотрю: у тебя вообще нет никого любимого. Среди каторжников ты не нашла себе любимчика, Рикардо тебе не слишком нравится. У тебя есть хоть кто-то, кого ты любишь?
– Ну да. Дэн. Я собираюсь за него замуж.
– У всех есть жены и мужья. Я не об этом. Я говорю о простой симпатии к кому-то. У тебя она напрочь отсутствует. Ты больше любишь морали читать, чем завести себе какого-нибудь душку и любить его потихоньку.
– Прости, Мэриан, я тебе плохо понимаю, – призналась я.
Мне всегда казалось, что быть фанатом – плохо. Что ими бывает молодежь в период взросления или недалекие взрослые. Упрекать меня за то, что у меня хватает ума не создавать себе кумиров? Нет уж, спасибо. Работа с Мэриан в паре никогда мне особо не нравилась. Сейчас я чувствовала особое раздражение из-за нее.
– А я вот признаюсь, – сказала она. – Я храню на компьютере фотографии Рикардо. Некоторые даже в обнаженном виде. Я не виновата, что он выложил их в интернет. И я поистине восхищаюсь этим человеком. И это прекрасное чувство. И совершенно не мешает моей любви к мужу. Скажу тебе честно: иногда Рикардо наполняет смыслом мою жизнь.
– Это как?
– А ты слышала песни, которые он поет? Иногда они заставляют посмотреть на жизнь по-другому. Иногда они радуют, иногда расстраивают. Но всегда ты чувствуешь себя обновленным из-за них. Иногда мне кажется, что никакой любви-то и нет. А потом послушаю его песни. Он говорит, что любовь есть. И ее начинаешь видеть. И я люблю своего мужа больше, чем любила бы без песен Рикардо.
Я с трудом понимала ее, но пыталась вникать в смысл слов.
– А сейчас? – продолжила Мэриан. – Я считала свою работу здесь каторгой. Отбываю свой срок контракта, как каторжники, за которыми я слежу. Мне тут ничего не нравилось. Я считала это место не оборотной стороной, а задницей Луны. Просто по типу: если та сторона является лицом, то противоположная ей является задницей. Разве я не права?
– Может, логичнее было бы сказать: затылок?
– Может, и логичнее. Но на задницу это похоже больше. И вдруг появляется Рикардо Гомес. Парень моей мечты. И мы находимся с ним в одном здании. И он дает мне автограф. И он снимает клип у меня на глазах. Моя жизнь наполняется другим смыслом, понимаешь?
– Да, – осторожно сказала я. – Только, Мэриан, не пора ли тебе вернуться к своим компьютерам? Ты же сама говорила, что каторжников нельзя оставлять без присмотра. Особенно в обеденный перерыв?
– Ничего с ними не случится. За ними слежу не только я, там у них есть конвой.
Я отвернулась к своим компьютерам. На душе был осадок. Я знала, что Мэриан злоупотребляет своим положением. А может, то же самое делаю и я? Наверное, надо написать на нее доклад. Или сказать о ее поведении начальнику. Покрывая ее, я сама становлюсь на нее похожей. А с этим мириться нельзя.
