Алан Фостер - Военные трофеи
Она присела, облокотившись на поваленный ствол, и вызвала эвакуатор. Если только противник не пустил в ход тяжёлое вооружение, медтранспорт должен прибыть и убыть почти сразу, если он где-то рядом. Не то чтобы они там на борту знакомы с физиологией вейсов, но компьютер-то у них бесспорно есть, а он всё знает.
Связавшись с медиками и сообщив свои координаты, она отключила связь и снова обратилась к подопечной, находящейся в кататонии.
– Хотела увидеть бой? И чего тебе дома не сиделось? Гуляла бы по садикам, кантаты слушала. Так нет ведь! Суёшь свой клюв, куда не надо, куда он культурно и исторически не предназначен. Вот в следующий раз ты уж прислушайся к Природе. Не создана ты для такого. – Дальнобойный снаряд противника перерубил пополам дерево у них над головой. Умеки рассеянно посмотрела на дымящийся срез.
– Вот и я тут трачу на тебя время, ты хоть понимаешь?! Нянчусь тут с чужими учёными, а могла бы делать что-то нужное и полезное!.. Могла бы мазвеков убивать.
* * *Очнулась она под бледно-зелёным сводом, среди стен, усаженных географическими цветочками. Кто-то соорудил традиционное густо устеленное подушками гнездо прямо посреди большой койки, приспособленной для создания удобства совсем другому типу тела. Стопки простыней были подложены со всех сторон, чтобы поддерживать её ослабленные члены в подобающем, выпрямленном состоянии; ноги были аккуратно убраны под брюшину. Она расправила шею, подняла голову со спины, где она была упокоена в густом оперении между крыльями, и осмотрелась. Ради её удобства явно потрудились.
– Рада, что вы проснулись. – Рядом с кроватью стояла Умеки. – Мне сказали, что вы начали проявлять признаки возвращения к жизни.
Воспоминания потоком нахлынули на Лалелеланг, и вместе с ними вернулась дрожь. Но в комнате было тихо, вид слегка покачивающихся цветов успокаивал. Она вспомнила о своих упражнениях и привела себя в норму. Брови её изысканно изогнулись.
– Теперь я всё вспомнила. Всё. Боюсь, что вместилище моей вины переполнено и мне не удастся соизмерить с этим мои извинения, – продолжила она изысканной, отработанной трелью – своего рода журчащим свистом с тремя явственно различимыми дыхательными паузами. Традиции требовали этого, хотя Лалелеланг и понимала, что стоящая рядом с ней женщина мало чего в этом уразумеет.
– Да за что тут извиняться? – ответила Умеки с поверхностной прямотой. – Атаку на нас вроде как не вы организовали.
Лалелеланг рассматривала своего гида. Трансформацию та претерпела значительную, будто отсутствие тяжёлой военной формы сразу наложило отпечаток на её поведение. Она больше не казалась опасной и несущей смерть, как на поле боя. Теперь это была просто самка приматов, с плоским лицом, скованно ожидающая возобновления разговора. «Что за вид такой», – подумала Лалелеланг.
– Вам очень повезло, что вы выжили, – без необходимости выдала гид.
– Знаю. – Во всём теле ощущалась усталость. – А сколько я была без сознания?
– Пару дней. Вы меня там до смерти напугали. Вместе с вами пришёл бы конец моей карьере.
Какое примитивное, первобытное невежливое словоизлияние, размышляла Лалелеланг. А ведь, без сомнения, другому представителю рода человеческого оно показалось бы разумным, а то и остроумным. Естественно, она всего этого не высказала.
– Но с вами всё в порядке, так что обошлось без последствий. – Умеки улыбнулась, обнажив острые клыки и резцы. Хорошо ещё, что продолжалось это недолго. – Вы ведь, надеюсь, не намерены выбраться ещё разок?
– Мне кажется, на какое-то время мне хватит информации из первых рук.
Женщина явно расслабилась и мягко засмеялась.
– Вы же с Вейса. Вы всё поняли.
– А что с моим рекордером? – внезапно спросила она.
– Лучше, чем с вами. – Умеки показала на шкаф. – Он там, вместе со всей вашей экипировкой. Будет вам о чём вспомнить, когда посмотрите. Вы ведь домой отправитесь, я правильно полагаю? – Голос её так и сочился ожиданием.
– Полагаю, да. Я надеюсь, мой скорый отъезд не очень вас огорчит?
– Вы ведь не хотите, чтобы я вам солгала? Да и какой смысл, вы всё равно нас видите насквозь. Ваш народ слишком хорошо владеет языками. – Она повернулась к двери. – Тут кое-кто хотел бы попрощаться. У него мало времени… хотя не думаю, что у вас с ним найдётся тема для долгого разговора.
Она открыла дверь и обратилась к кому-то за пределами поля зрения Лалелеланг. Через мгновение дверь распахнулась, и появился солдат, спасший ей жизнь. В повседневной униформе он выглядел не менее массивно, чем в защитном боекомплекте.
Быстро и беззвучно повторяя заученное, она поборола дрожь. Теперь, когда обстоятельства были иными, она смогла рассмотреть его в свете своих долгих штудий. Роста и веса он был чуть выше среднего (для самца человека). Он подошёл к койке и навис над ней. На этот раз она даже не поморщилась.
Голос у него был робкий и неуверенный.
– Мне сказали, что вам очень плохо стало от моего вида. Я же это не нарочно.
– Вы спасли мне жизнь, – быстро перебила его Лалелеланг, стараясь предупредить его дальнейшие неловкие фразы. У большинства людей для межличностных связей были только их неадекватные слова. Удивительно ещё, как при таких условиях они ещё ухитряются спариваться и продолжать род. Она заставила себя протянуть кончик правого крыла. Самец удивился и протянул руку, намереваясь схватить её мощными пальцами. Она вся напряглась, но он был осторожен и не сделал ей больно. Рука вернулась на место.
– Я просто пришёл сказать, что очень рад, что вам уже лучше. – В пальцах другой руки солдат сжимал форменную кепку. Она смотрела, а он взял кепку уже обеими руками и стал неловко мять её, будто не знал, что делать со своими конечностями. Такого рода непреднамеренная моторика часто встречалась у представителей Человечества. – Лейтенант сказала мне, что вы, вроде, профессор, и нас изучаете. – Он улыбнулся почти робко. – Мне не хотелось бы, чтобы вы составили обо мне какое-то там не правильное впечатление.
– На самом деле, я историк. И впечатление о вас у меня сложилось… в точности такое, какого я и ожидала.
Он явно почувствовал облегчение.
– Очень рад слышать. Эй, а что же, значит, я это… в какой-нибудь там учебник по истории попаду, или ещё чего?
– Может, и ещё чего, – непроизвольно пробормотала она.
– Моя фамилия – Кузька, – шепнул он, будто расставаясь с чем-то драгоценным и потаённым. – Кэ, у… Впрочем, вы же из вейсов, у вас проблем с правописанием не будет.
– Не должно быть.
– Михаил Кузька. Я живу на Четвёртой планете Токугавы.
– Запомню. У меня отличная память на имена.
– Да уж лучше наверняка, чем у меня. Я – что, я – пехота. – Лалелеланг узнала старинное земное слово, которым солдаты-мужчины любили называть себя. Истинное его значение трудно было угадать под наслоениями психологического подтекста, образовавшегося за тысячелетия непрекращающихся войн.
– Вы только поспокойнее теперь. Ведь вы, кана… вы, вейсы, не так скоро выздоравливаете.
– Да, – пролепетала она. – У нас не такая мощная восстановительная система. Но ведь ни у кого из разумных существ её нет.
Он ушёл, махнув на прощание гигантской ладонью, – примитивный, но всё же впечатляющий жест… по-своему, по-грубому.
– Он очень не хотел, чтобы вы улетели с неверным о нём впечатлением, – сказала Умеки, подойдя к койке с гнездом. – Благодаря необычности обстоятельств, ему удалось получить достаточно длительное увольнение и дождаться вас.
– Я тронута. А теперь он куда отправится?
– Вернётся в часть. Будет дальше воевать.
– Конечно, – пробормотала Лалелеланг. – Там ему будет хорошо.
Умеки с интересом рассмотрела самодельное гнездо посреди койки.
– А вы своего рода исключение, раз вам удалось пережить всё, что с вами случилось. Любой другой вейс на вашем месте так и не вышел бы из кататонии, вероятно, уже никогда.
Лалелеланг приняла позу поудобнее.
– За многие годы я сделалась знатоком в этой области. И я разработала собственный комплекс упражнений – как физических, так и умственных, – позволяющий мне справляться с экстремальными ситуациями.
– И всё-таки, – Умеки ненадолго умолкла. – Может, мне ещё удастся с вами поговорить до отлёта вашего челнока, а может, и нет. Я просто хотела бы сказать, что очень надеюсь, что вы получили здесь то, зачем приехали.
– Даже больше, чем я смела мечтать.
– Это точно. – Умеки мягко усмехнулась сама себе и отошла от кровати.
На полдороге к двери она остановилась и с полупоклоном указала на неё.
– Я не поняла, что означает ваш жест в контексте нашего разговора.
– Этот жест характерен для нашего племени, а не для всего вида, – объяснила Умеки. – Жест уважения к моим предкам. Из них многие были бойцами и поняли бы.
