Дэйв Волвертон - На пути в рай

— Тамил поблизости?

Я испугался. Сердце у меня забилось, я готов был поддаться панике. Линия была так насыщена разрядами, что я его почти не слышал. Похоже, он пропускал сигнал через фильтры для того, чтобы его нельзя было отследить.

— Тамил? Ваша жена? Она без сознания.

— Это важно, — сказал Джафари. — После нашего разговора ни с кем не вступайте в связь по комлинку. Разведка может засечь ваш сигнал. Скажите Тамил, что разведка посадила меня на контур. Я больше ничего не могу для нее сделать. Если ее поймают, ее убьют. Скажите, что я любил ее. Скажите, что мне жаль. — И Джафари отключился.

Я обошел вокруг дома как в тумане, потом начал собирать в дорогу пищу и воду. Взял свою медицинскую сумку и выбросил то, что не понадобится. По радио исполняли «Кольца Сатурна в до минор» Ветинни, но потом передача прекратилась. В доме воцарилась тишина.

Внизу скрипнули петли входной двери, и я почувствовал сквозняк. По-моему, дверь была закрыта… По радио начали передавать «Полет валькирий» Вагнера. Спустившись вниз, я взял ружье, потом прокрался к лестнице и выстрелил. Там, спиной к стене, раскрыв рот, стоял Эйриш, держа в руках короткий дробовик. Он лишь успел сказать: «Твою мать…» и выстрелить в тот момент, когда моим зарядом ему разворотило живот.

Выстрел его пришелся в стену за моей спиной, потому что я успел проскочить мимо. Эйриш повалился на пол. Тамара выглянула из спальни: лицо ее было бледным, она с трудом держалась на ногах. Знаком я велел ей вернуться в спальню и посмотрел на лестницу.

Эйриш тяжело дышал, лежа на животе и вытянув вперед правую руку. Пятно света упало на сожженную плоть его тела. Я двинулся к нему, и он одним гибким движением вскочил, держа в руках дробовик.

Подпрыгнув и пнув его в голову, я вложил в этот удар весь вес своего тела, зная, что другой возможности у меня не будет. Удар пришелся ему в подбородок, и я скорее почувствовал, чем услышал, как хрустнула его шея. Ружье выстрелило в потолок, а сам он покатился по лестнице. Я тоже упал и покатился вслед за ним.

Он лежал совершенно неподвижно, с раскрытыми глазами. Потом зарычал, но мышцы его оставались расслабленными, хотя дробовик он по-прежнему держал в руке.

Встав, я отступил на шаг, нацелил ружье ему в голову, потом подошел и ногой откинул дробовик.

Что с ним делать? Убивать его я не хотел. Медицинская сумка стояла на столе за моей спиной, я достал маску, наложил ему на лицо, включил подачу флуотана, потом осмотрел раны. На левой руке сгорело три пальца, и в животе была дыра — я выпустил ему наружу чуть не все внутренности. Рана была такая горячая, что в инфракрасном свете выглядела как расплавленная плазма. Поэтому я не мог разглядеть, поражены ли жизненно важные органы. Меня поразило, как легко все произошло. Рот у меня был словно набит ватой, сердце билось учащенно. Тамара предупреждала, что я не смогу убить Эйриша, и я боялся оставить его, зная, что в следующий раз так легко не получится. Потом пошел в спальню, чтобы забрать мою раненую и бежать с ней на плантации.

Она сидела в постели, подобрав под себя ноги, обхватив руками колени и раскачиваясь взад — вперед. На лице — маска. Включившись в монитор, она упивалась сновидением — не как профессионал, но как наркоман, время от времени продолжая повторять: «Я хочу уйти. Я хочу уйти. Я хочу уйти…» По лицу ее катились капли пота, но само лицо оставалось мертвенно — бледным.

Я подошел к консоли и отключил монитор. Она продолжала раскачиваться, не почувствовав того, что я сделал. Подняв маску, я увидел, что глаза ее закатились, видны только белки. Она продолжала бормотать, стиснув зубы. Ушла глубоко в себя. Кататония.

Я снова опустил маску, включил ее в консоль и подключился сам.

… На берегу ночь, рев бури, ветер несет песчинки, они колют мне кожу. Звук, словно кто-то со свистом пропускает воздух сквозь зубы, — я поднял голову и увидел призрачных чаек с человеческими головами, это шипели они.

Рыжеволосая Тамил раскачивалась на берегу и смотрела, как из моря поднимаются темные морские существа, потом отправляла их в небытие. Крикнула что-то в море, но ветер отнес ее слова. Берег почернел от скорпионов, они ползали по влажному песку и прятались в водорослях. Мертвый бык, теперь раздувшийся, стоял на отмели, тряс своей сгнившей плотью, ревел от боли. Волны набегали на него, и его мошонка и пенис поднимались, потом волна отходила, и они снова обвисали, с них капала вода.

Тамил не ответила, когда я позвал ее. Я крикнул: «Эйриш мертв!», но буря, рев волн и свист чаек заглушили мои слова, поэтому я двинулся к ней, наклоняясь вперед, чтобы одолеть жгучий ветер. Я пробирался между большими черными скорпионами. Один из них ужалил меня в ногу, и показалось, что к ноге прижали раскаленное железо. Когда я сделал еще несколько шагов, меня ужалили в другую ногу, поэтому я побежал, не обращая внимания на укусы.

Из моря поднимался Левиафан, и перед ним накатывались на берег огромные волны. Тамил кричала в пустой воздух:

— Хочу уйти!

Я повернул ее лицом к себе. Она посмотрела на меня. И хотя ветер продолжал завывать, мир ее начал успокаиваться.

— Эйриш мертв! — снова повторил я, надеясь утешить ее. — Твой муж звонил мне. Он сказал, что не может тебе помочь. Нам нужно уходить.

Она посмотрела на меня, некоторое время разглядывая мое лицо.

— Боже мой! Ты меня догнал. Напрасно я убегала! Ты меня догнал!

— Ты ошибаешься, — сказал я. — Пойдем! Отключись, и сама увидишь!

— Что увижу? Мертвого Эйриша на полу? Что я должна увидеть? — В воде замычал бык. Тамил посмотрела мне в глаза и сквозь сжатые губы произнесла: — Я умираю!

Я услышал глухой топот за спиной и начал поворачиваться. Бык выбрался из водорослей и несся на меня. Времени убежать не было. Левый рог попал мне в грудь, я взлетел на воздух и упал лицом в песок. От боли перед глазами вспыхнули огни, к горлу подкатила тошнота. Я забыл о том, где нахожусь, и подумал, что в меня выстрелили.

К щеке будто прикоснулось горячее железо. Другой укус пришелся в спину. На щеке сидел скорпион и судорожно дергался, вонзая жало все глубже и глубже. Я сдернул его, отбросил прочь. И снова услышал глухой топот. Бык топтал тело Тамил. Он снова и снова поднимал и опускал огромные передние ноги, ломая кости и вдавливая ее разбитое тело в песок. Какие-то мгновения бык стоял над ней и фыркал, словно принюхиваясь к запаху крови, потом ударил ее рогами и поднял над собой. Несколько раз прошелся с ней взад и вперед по берегу, потом побежал к воде.

— Тамара! — закричал я, и она оглянулась с выражением ненависти на лице, затем раскрыла рот и подула на меня тьмой. И когда холод и безжалостная тьма сомкнулись надо мной, я заскулил в ожидании смерти.

Я встал и побрел из комнаты в комнату, разыскивая что-то словно в тумане; не знаю, что именно я искал, но найти не мог. Я оглядывал вещи в комнатах и думал, не их ли я ищу. Направился к двери, в лицо мне ударило солнце. Прошел в передний двор, посмотрел на орхидеи, деревья. Это не то, что мне нужно? И обнаружил, что стою перед дверью соседа. Я открыл ее.

Родриго Де Хойос сидел в кресле в своей гостиной. Он посмотрел на меня.

— Дон Анжело, что случилось? Что случилось? — воскликнул он, встав, чтобы пересечь комнату. Взял меня за руку и ввел в дом, потом заставил опуститься в большое мягкое кресло. Я попытался встать, но он не позволял. — Вы больны? — спросил он.

Я посидел несколько минут, мучительно пытаясь вспомнить, что же я должен делать, но мысль моя все время упирались в глухую стену. Я схватил Родриго за рубашку.

— Произошло нечто ужасное! — сказал я и всхлипнул. Потом я вдруг вспомнил: — Я хочу уйти! — И закричал: — Достаньте мне челнок!

Родриго смотрел так, словно прикидывал, в своем ли я уме. Сложил руки, взглянул на них, присвистнул сквозь зубы, посмотрел на часы. Потом, спустя, казалось, очень много времени, подключился к компании «Пантранспорт» и попросил их как можно скорее прислать мини — челнок.

Я поднялся и направился к выходу. Снова усадить меня в кресло ему не удалась, и он больше меня не останавливал.

Открыв дверь своего дома, я обнаружил, что Эйриш по-прежнему лежит внизу у лестницы и тяжело дышит сквозь маску. Должно быть, одно из легких у него отказало. В воздухе пахло чесноком, сожженной плотью и волосами. Я удивился, что не помню, как проходил мимо него, когда выходил из дома. Теперь же на пути в спальню я чуть не споткнулся о его тело.

Тамара совершенно неподвижно сидела на кровати, чуть наклонившись вперед. Я протянул руку и коснулся ее шеи, чтобы нащупать пульс. Пульса не было. Я включился в монитор сновидений, чтобы проверить, продолжается ли деятельность мозга. Впрочем, это ничего не значило: я знал, что, пока живы отдельные нервы, люди могут видеть сновидения даже через сорок минут после смерти. Эти мгновенные вспышки называются «сном мертвеца». Монитор оставался пуст. Я стащил Тамару на пол и сделал все, что было необходимо для восстановления деятельности легких и сердца, — начал массировать ей сердце и вдувать воздух в рот, но она не реагировала.