Андрей Уланов - День револьвера
– Мистер Мак, – улыбнулась девушка. – Поверьте, я вполне отдаю себе отчет в том, сколько усилий вы приложили, чтобы заполучить каждую из этих чаинок. Здесь, в этой дикой и печальной местности, каждый листик можно сравнить со сбором двадцати кустов у подножья Фудзиямы.
– О да, – фыркнул гном. – Узнай местные золотоискатели его цену, они б забросили свои лотки куда подальше и срочно принялись бы высаживать чайные плантации. Правда, мне сложно представить, как могли бы называться здешние сорта.
– Это даже я могу представить, – быстро сказал я, воспользовавшись шансом вернуться в разговор. – «Орочья кровь» или, к примеру, «Троллиный помёт».
Судя по косому взгляду гнома, кусты с предложенными мной названиями вряд ли пользовались бы спросом на рынке. По крайней мере, на личном рынке некоего Мака Хавчика.
– Думаю, – нарушив затянувшуюся паузу, девушка протянула руку к одной из коробочек, – уместнее всего будет взять вот этот матча. А как вы полагаете, мистер Мак?
– Это мой любимый сорт, – прошептал Хавчик с такой интонацией, словно в коробочке находился лучший бриллиант его покойной прабабки. – Прошу вас, мисс… заваренный вами, он скрасит мне этот день… и месяц тоже.
– А вы, мистер Кейн?
– Спсиб, мисс, у меня уже есть свой напиток, – пробулькал я, зарываясь носом в пену.
Оба чайнопомешанных подарили мне взгляды, исполненные презрения напополам с жалостью, и снова вернулись к обсуждению тонкостей сворачивания, заварки, преимуществах весенних сборов перед всеми остальными, количестве листиков на почку и – почему-то – голландского принца. Минуты две я честно подслушивал, но без толку: говорят по-английски, а звучит, словно китайская тарабарщина. В итоге это занятие мне наскучило, и я занялся пивом, благо в отличие от узкоглазой травы его потребление никаких особых церемоний не требовало – налил и пей себе. Чем я и занялся, успев опустошить две трети кружки, пока парочка напротив священнодействовала над своими чашками.
Зрелище это, к слову, показалось мне смутно знакомым. Порывшись в памяти, я даже сумел выудить нужное воспоминание – колдующие над своими чашками с метелками Хавчик и мисс Вей выглядели точь-в-точь, как персонажи на рисунке из старой книжки, найденной Томом Сотбери на дне прапрапрадедушкиного сундука. Изображал рисунок «ведьму богопротивную и нелюдя подземного» соответственно. Далее в тексте повествовалось, как гнусный гнумс подсказал мерс-с-ской колдунье рецепт отравы, посредством которой был злодейски сгублен то ли прекрасный принц, то ли без одной минуты святой епископ. Вроде бы так – гном был гнусный, а ведьма – мерзкой, с большим носом, горбом и скрюченными когтистыми пальцами. Впрочем, отправляясь во дворец к принцу-епископу, колдунья приняла облик прекрасной юной девицы – рисунок девицы также прилагался, но, на мой вкус, ведьма удалась художнику лучше. Да и вообще история из разряда «сам дурак» – если ты весь из себя такой неумолимый борец со Злом, то нечего пить чего попало из рук всяких посторонних красавиц. Особенно если за ними волочится черное помело.
Вспомнив об этой подробности, я не удержался и вновь заглянул под стол – но поблизости от мисс Вей не обнаружилось даже пары прутиков. Что, впрочем, еще ни о чем не говорило – помело вполне могло быть оставлено, скажем, у коновязи.
– Прошу вас, мистер Мак…
Похоже, мистера Хавчика изрядно замучила жажда – получив, наконец, чашечку с готовым продуктом, гном не стал декламировать благодарственную речь минут на десять, ограничился всего лишь десятком слов, после чего чуть ли не вприпрыжку понесся куда-то в глубь салуна.
– Мистер Ханко, приношу извинения за…
– Все в порядке, – буркнул я. – В конце концов это же я собрался угостить вас.
Сказав это, я припомнил реплику гнома про золотоискателей – и вздрогнул, живо представив, как мой счет у Хавчика разом уходит в глубокий минус.
– Это было крайне любезно и щедро с вашей стороны, – прощебетала китаянка, подтвердив мои худшие опасения.
– Угу.
Интересно, гном потребует деньги прямо сейчас или согласится подождать денек-другой? Хотя, что этот денек изменит?
– За счет заведения.
Хавчик, успевший уже куда-то задевать свою драгоценную чашку, вновь объявился около нашего стола – и вид у него при этом был такой, словно я все-таки украл бриллиант из бабкиной коллекции.
– Ч-что? – на всякий случай перепросил я, озадаченно глядя на выложенные гномом предметы. Больше всего эти штуки походили на длинные тонкие сигары, однако пахло чем-то мясным…
– Колбаски к твоему пиву. Рецепт которых, – с гордостью добавил гном, – был составлен моим двоюродным прадядей за два века до вашего Мозера Зеппа.
– А-а-а… спасибо, Мак, очень кстати, – пробормотал я, глядя на остаток – не больше четверти – упомянутого гномом пива. И, поскольку Хавчик не торопился уходить, я добавил свежеуслышанную похвалу: – Это было крайне любезно и щедро с твоей стороны.
«Это» была не самая удачная мысль: слово «щедро» подействовало на гнома на манер троллиной дубинки. Он ссутулился, разом став на полфута короче, и побрел к стойке, шаркая сапогами по доскам пола. Даже одна его спина при этом выглядела несчастнее, чем дюжина попрошаек Луисвилла.
– Кажется, он чем-то расстроен, – сказала девушка.
– Чай слишком быстро кончился? – с невинным видом предположил я.
– Возможно, но…
– Мисс Вей, – перебил я китаянку, – давайте все же вернемся к нашему разговору. Мне хоть и весьма приятно ваше общество, но, увы, не могу себе позволить роскоши посвятить ему весь день. – Я взял одну из гномских колбасок, надкусил – вкусно! – и, подумав, добавил: – Кушать хочется.
– Вы же только что позавтракали? – удивленно заметила мисс Вей.
– Про «кушать» я выражался более общо, – начал объяснять я. – Ну, то есть фигурально.
По лицу девушки было четко видно, что я говорю не по-китайски… и вообще ни на одном из понятных ей языков.
– Короче говоря, имелось в виду, что мне нужно идти деньги зарабатывать.
– Но ведь я и предлагаю вам работу! – воскликнула китаянка.
– Э-э… да, верно, – смущенно признал я. – Но вы пока ничего не сказали про плату.
– Плата, да… – девушка вновь принялась за платок. – Мистер Ханко, я буду честна с вами: денег у меня сейчас нет, но…
– Всего хорошего, мисс Вей!
* * *– Странная личность, верно?
Гном снова сумел подкрасться незаметно. Правда, в этот раз у меня было смягчающее обстоятельство – я был поглощен жеванием последней колбаски. Хоть и чертовски вкусная, она тем не менее навевала смутные мысли относительно даты изготовления. И своего изначального назначения – гвоздь не гвоздь, но подметки сапог были определенно мягче.
– В смысле?
– В ней течет китайская кровь, по меньшей мере, наполовину, – медленно произнес Хавчик. – Тут сомнения быть не может, я до войны жил во Фриско и навидался изрядно её сородичей. Но при этом она превосходно разбирается… в найтморлендской чайной церемонии. В разговоре упомянула кусты из-под Фудзиямы, а не из-под Дабешаня или Желтых гор и чай выбрала порошковый. Либо эта юная леди настолько великий мастер гунфу ча[3], что знает все не только про китайские, но и про заморские чайные традиции, либо… – гном не договорил, принявшись поглаживать бороду. Ожесточенно, я бы добавил, поглаживать – после каждого движения вниз на полу прибавлялась пара-тройка волосков.
– Ты хочешь сказать… – я не договорил, надеясь, что Мак поддастся на провокацию и закончит все-таки свою мысль – поскольку мои собственные идеи сейчас пребывали где-то не ближе луны.
– Заметил, что юная леди не сняла шляпу?
– И очки, – поддакнул я.
– В таких гляделках пару лет назад здесь щеголяли даже орки. Кто не мог купить настоящие, брали обычные стекляшки, – Хавчик усмехнулся, – и коптили. А что плохо видно – так для орка лишний повод ввязаться в драку только радость. Кстати, – добавил он, – противосолнечные очки изобрели в Китае.
– Я думал, это сделали гномы.
– Мои сородичи больше склонны усовершенствовать чужое, чем придумывать свое.
– А к переселениям твои сородичи как, склонны?
– Все, что мисс Вей сказала про переселенцев, – правда! – Мак даже не стал делать вид, что не подслушивал наш разговор от первого до последнего слова.
– Они проезжали мимо больше года назад. – Гном выдернул очередной волосок и скривился. – Год и два месяца, – уточнил он. – Боковая ветвь рода, – дальше последовало непроизносимое гномское слово из сплошных согласных. – Хотели основать свой род, а если бы повезло, то и клан.
– И что же с ними случилось?
– У тебя проблемы с памятью? – осведомился Хавчик.
– Нет…
Хоть я и не взялся бы сейчас точно вспомнить, чем именно занимался год и два месяца назад, но что ни про каких гномов-переселенцов при этом сын миссис Ханко знать не знал, слышать не слышал – это был, что называется, краеугольный факт.
