Олег Синицын - Спецхранилище
– Пожалуйста, не убивайте.
Только сейчас я понял. От «Семена» тянуло необъяснимой жутью – той же, что от мертвого гуманоида на втором ярусе, но в несколько раз более острой, разъедающей, прошибающей чувства.
– Двадцать два года назад в вашем летоисчислении здесь упал межпланетный транспорт. Где он?
– Я не знаю.
Раскаленное лезвие на мгновение коснулось ключицы. Боль была настолько неистовой, что отнялось плечо. В ноздри ударил запах жженой плоти.
– Я в самом деле не знаю! – заорал я. – Его увезли куда-то в Москву!
«Семен» на мгновение замер. Мне показалось, отключился: губы не шевелились, выпученные глаза уставились в пустоту. Очевидно, копался в собственной памяти, что такое Москва и где это.
– Нам известно, что не все увезли в Москву, – наконец произнес он. – Часть предметов осталась в этой местности. Где они?
– Зачем…
– Я здесь задаю вопросы! – взревел псевдотракторист. – Я вижу в твоей голове их образы. Где они?
Видит в моей голове? Твою неваляху! Каждый из объектов бункера прочно сидит у меня в памяти. Неужели это существо способно заглянуть в нее?
– Где предметы?
– Я покажу…
На этой фразе голос у меня сорвался. Ну а как прикажете разговаривать, когда к твоему горлу приставлен джедайский перочинный нож? В подобных обстоятельствах трудно проявлять героизм. Описаться вот можно запросто, а с героизмом гораздо сложнее…
На лице «Семена» вновь появилась улыбка. Только уже не капитана Фомина. В ней вообще было мало человеческого. Так палач улыбается обезумевшей от ужаса жертве, вытаскивая из коробочки первую иглу, которую собирается загнать ей под ногти.
– Ты безвольный, бесхребетный, оплывший от малоподвижной жизни алкаш, – произнесло скрывающееся под обликом тракториста существо. На мгновение мне показалось, что голос я слышу не ушами, он раздается прямо в голове. – Ты не можешь заставить четырех разгильдяев повиноваться себе. Ты на волоске от того, чтобы сорваться и начать пить.
Все как с листа прочел. Телепатия в действии, извольте-с. До сегодняшнего дня я узнавал о ней только из желтой прессы или фантастических книжек. Сколько же еще информации можно вытащить из головы человека с ее помощью?
– Ты не человек, а помои, – безжалостно продолжал унижение «Семен». – Все, на что ты способен, – это сопроводить меня к конечной цели моих поисков. В этом высший смысл твоей ничтожной жизни.
– Давайте выйдем из зараженной зоны! Я сделаю все, что прикажете, только давайте сначала покинем зону!
Рука, сжимавшая волосы, с силой толкнула меня вперед. Я полетел лицом в распаханный дымящийся торфяник. ИМД свалился с плеча и ударился о пень. Что-то внутри коробки треснуло, звякнуло – и определять дозу прибор больше не сможет.
Пока я поднимался на ноги, шурша складками костюма, «Семен» стоял надо мной с надменным, даже презрительным видом. Со стороны, наверное, это выглядело забавно: грибник в камуфляжной куртке, резиновых сапогах и с огромной корзиной на лямке с презрением взирает на барахтающегося возле его ног офицера в отставке. Только для меня, измотанного лесным путешествием, нахватавшегося радиационного облучения, с запекшимся порезом на ключице, ничего забавного в этом не было. Меня взял в оборот пришелец из космоса, которому что-то понадобилось в бункере, чье содержимое наши «академики» сочли бесперспективным.
* * *Из зоны падения мы выбирались тем же путем, которым шли в нее: сквозь сухой густой ельник и заросли орешника. Скрывавшийся под обликом деревенского тракториста пришелец гнал меня сквозь лес, читал образы из моей головы и всячески надо мной издевался. Единственное, что осталось в нем от прежнего «Семена», – неуемная болтливость.
– Вами, людишками, легко управлять, – шипел он, топая в своих резиновых сапогах по ковру из прошлогодних опавших листьев. На макушке торчал взъерошенный хохолок. – Подчинить вас не составляет труда. Человеческий мозг для меня – открытая книга. Я вижу любую мысль, любое воспоминание, любой образ. Я могу сложить в нужную мне последовательность и отправить обратно в зрительную область. И ты увидишь то, что я захочу. Телепатия и гипноз в одном флаконе – кажется, так это у вас называется?
– А речь? – осторожно спросил я. – Речь я тоже слышу через телепатию?
– Частично, – уклончиво ответил он, не став развивать ответ. Я же понял другое.
«Семен» представлял собой собирательный образ из нескольких людей, которых я когда-либо встречал в своей жизни. Взять его улыбочку. Она есть не что иное, как искажение добродушной улыбки майора Фомина. То же с сельскими анекдотами. Я слышал их от других людей; позабытые и не очень, они хранились у меня на подкорке. Пока мы шли к месту падения, пришелец тянул эту информацию из моей головы, перемешивал и подсовывал мне же в качестве своего визуального и звукового прикрытия. Да и сейчас не спешил расстаться с фальшивой личиной.
Конечно, настоящий облик он прятал мастерски. Я несколько раз пытался перебороть морок и увидеть в деревенском трактористе увеличенную голову, журавлиные ноги, руки с четырьмя пальцами. Без толку. Этот фокус давался ему с легкостью. Правда, мой спутник ничего не мог поделать с внутренним ощущением дискомфорта, веющим от него. И этот дискомфорт усиливался, чем дольше мы находились вместе.
День клонился к вечеру. После грозы тучи не разошлись, а низко обосновались над вершинами деревьев. От места падения тарелки дыма поднималось меньше, не знаю почему. Может, распространению огня помешали участки открытой местности, может, там болотина, может, лес сырой после ливня – не знаю. Сейчас меня больше заботила головная боль, чугунной тяжестью повисшая под крышкой черепа, вызванная то ли радиацией, то ли непрерывным ментальным контролем со стороны пришельца.
– Что произошло с вашей тарелкой? – спросил я, когда мы перебирались через поваленную березу, обросшую мхом. – Почему она упала?
Боль толкнулась в мозгах. Словно кто-то ради развлечения ударил молоточком по одному из полушарий. Я невольно схватился за висок – перчатки на руке уже не было, я сбросил их возле «семечки», какой теперь от них прок?
– Это чтобы ты не думал, будто можешь общаться со мной на равных, – злобно пояснил пришелец и замолчал. Я подумал, что больше ничего не скажет, но он вдруг продолжил: – В этих местах мощная электромагнитная аномалия. Она влияет на системы… – Он сказал еще что-то такое, чего я не понял и даже повторить не в состоянии. Мне кажется, сквозь человеческую речь проскочило слово на родном языке пришельца. – Я потерял управление судном, и меня втянуло в грозовое облако. Молния попала в трансурановый накопитель. Я едва успел катапультироваться.
«С…кин сын давно крутился над этими местами, – подумал я, – возможно, не одну неделю».
– Что это значит? – всколыхнулся «Семен», гневно сверкая выпученными глазами. – О чем ты сейчас подумал? Я не понял!
– Ни о чем, – поспешил заверить я.
В голове еще раз ударилась боль. В качестве наказания.
– Не пытайся меня обмануть, – злобно прошипел он. – Я вижу в твоей голове какой-то луг, вижу натянутую между столбов проволоку, постройки за ней. Среди них каменное сооружение, заглубленное в грунт. Мы должны идти туда. Моя цель находится там. Не пытайся меня обмануть, не пытайся увести в другую сторону.
– Я об этом совершенно не думал.
– Расскажи это моей бабушке.
Так говаривал наш зампотех. «Семен» все глубже запускал в меня руку, выуживая самое сокровенное. В том числе нашего зампотеха, с которым мы не раз объединялись в уютную компанию, чтобы высосать душу из поллитры.
– Когда мы придем туда, куда вам надо, возникнет проблема, – предупредил я. – Сооружение охраняет человек. Без соответствующего документа он не имеет права пустить на территорию чужака.
– Я это знаю. Я все знаю. Тарасыч – безобидный старикан. Я нашел это в твоей голове.
– Но у него есть карабин.
– Я разберусь.
От того, с какой интонацией произнес это шагающий рядом «тракторист», моя кожа покрылась мурашками.
Он разберется с Тарасычем.
А потом со мной, когда я приведу его к цели.
Мы вышли на просеку, поросшую молодым березняком. Отсюда я начал путь к месту падения. До речки оставалось меньше пятисот метров. В раскалывающейся голове не крутилось ни единой мысли насчет того, что делать. Этот пылесос в сапогах высосал из меня их досуха.
– Как ты вернешься назад? – поинтересовался я, превозмогая боль в висках. – Насколько я понимаю, после того маленького взрыва твоя летающая болванка вряд ли поднимется в воздух.
– Когда я добуду то, что нужно, он пошлет за мной.
Мне показалось или я уловил в его словах нотки благоговения?
– Кто – он?
– Мой господин. Повелитель миров и могущественный телепат. Когда он сойдет на Землю, вы, людишки, будете ползать перед ним, словно рабы, и жрать грязь по его приказу.
