Алексей Евтушенко - Отвези меня домой
– Добро.
Присутствующие пожали друг другу руки, и Егор с Володей засобирались домой.
– А то оставайтесь до завтра, – предложил Черемша. – Поужинаем, водки выпьем…
Предложение было заманчивым, но выяснилось, что остаться никто не может. Егору нужно было готовиться к завтрашнему дню рождения, Володю ждала жена Надя, а Зою – мама.
Из Танаиса выезжали уже в полной темноте. Радио не включали. Молчали.
– Тебе куда в городе, Зоя? – спросил Егор.
– На шестнадцатую линию.
– Хорошо. Отвезём Володю, потом тебя.
До города доехали быстро. Вражеский «мерседес» так и не объявился, и Егор вздохнул с облегчением, когда машина углубилась в городские улицы.
– Может, заедешь ко мне, когда Зоя отвезёшь? – предложил Володька. – Поужинаем, обсудим кое-что…
– Спасибо, Володя, – отказался Егор. – Устал я что-то. Башка не работает. Слишком много всего свалилось и сразу. Вот высплюсь как следует…
– Да, – согласился Четвертаков. – Утро вечера почти всегда мудренее. Ну, до завтра?
– До завтра. Вечером жду.
– Само собой. Но если что новое интересное случится, держи меня в курсе. Ладно?
– Ладно. Наде привет.
– Загадочный вы ребята, – сказала Зоя, когда они отъехали от Володиного дома.
– Не всегда, – успокоил её Егор. – Только изредка. Тебе просто повезло и ты попала на такой период нашей жизни. – он подумал и неуверенно добавил. – Или не повезло.
Уже загнав машину во двор собственного дома, Егор ещё долго сидел за рулём, не выключая двигатель и слушал радио, настроенное на всё ту же французскую волну. Он курил, тихонько балдел от того, что всё лучше понимает французскую речь и отрешённо следил за датчиком уровня топлива, стрелка которого показывала, что бензина он истратил за сегодняшний день от силы литров пять.
Глава седьмая
Утро субботы выдалось ветреным, но солнечным. Егор проснулся от голода и шума ветра в деревьях за окном. Вспомнил, что у него сегодня День рождения и обрадовался – ему было, на что устроить праздник.
И Зоя обещала прийти!
Некоторое время он лежал с открытыми глазами и вспоминал Зою. Вспоминать, правда, было особенно нечего, поэтому имеющиеся в наличии картинки он прокрутил в голове несколько раз, после чего мысли сами собой перескочили на автомобиль.
Да. Автомобиль. Машина. Папины «жигули». ВАЗ-2101 образца 1974 года Старая-престарая «копейка». Ни о каком подарке и уж тем более доброй шутке друзей, разумеется, не может быть и речи. Никто не в состоянии сделать подобный подарок. Во всяком случае, никто из его друзей. Тут произошло что-то необычное, что-то, что находится за гранью повседневного здравого смысла.
Или всё-таки нет?
Может быть какая-нибудь сверхсекретная научная лаборатория ФСБ (или как их там теперь кличут)? Собрали опытный образец и теперь на нём испытывают? Бред, конечно, но с них станется. Непонятно только почему именно на нём. А для чистоты эксперимента! Берём, так сказать, среднестатистического русского художника-алкоголика и смотрим, можно ли с помощью современных достижений науки и техники превратить его обратно в порядочного человека, полезного обществу и себе самому. А что? при таком количестве алкоголиков в стране, которое существует на сегодняшний день, подобный опыт был бы очень и очень своевременным. А меня взяли потому, что я не совсем тупой. На рабочем-то классе и люмпенах, видать, крест поставили… Бред. Причём тогда французский? А всё при том же. Для более полного формирования личности и полнейшего раскрытия её способностей. И хотя это уже бред времён социализма, но…
Егор от волнения совсем проснулся, приподнялся на локте и с уважением посмотрел в сторону, в которой, по его мнению, в городе находилось здание областной ФСБ.
Чёрт возьми! А ведь вполне возможно! Страна на грани демографической и генетической катастрофы. У нас ведь всегда так – пока гром не грянет… И всегда находилась пара-тройка гениев, которые вовремя что-нибудь эдакое изобретали. Страна алкоголиков и гениев, блин. Гениев-алкоголиков и алкоголиков-гениев…
Егор сел на постели и обхватил колени руками.
Ёлки мохнатые, и ведь, как назло, нет ни одного знакомого из этой уважаемой конторы. Да если бы и были такие знакомые, неужто бы не признались в эксперименте? Да ни в жизнь! Нет, тут другим путём надо идти. Наверняка он в России не один такой. Может, в Ростове и один, конечно, но в той же Москве наверняка есть парочка таких же опытных кроликов.
При мысли о кроликах ему стало обидно.
Вот же, блин, гады всё-таки! Привыкли, понимаешь, старыми проверенными методами пользоваться. Исподтишка и тайно. Нет, чтобы честно всё ему рассказать – неужто бы он не понял? А может, так и надо? Может, в этом как раз и есть смысл эксперимента? Всё равно обидно. Он, как-никак, свободный человек… Брось. Какой ты, на хер, свободный? Хоть самому себе не ври. И никогда ты свободным не был. При Советской власти понятно почему, а теперь… Тебе дали свободу, но ты пока не сумел ею воспользоваться. Вся твоя свобода последнее время заключалась на дне пивной бутылки. А теперь тебе дали шанс. Шанс, ты понял? В тебя поверили и решили тебе помочь! Кончай, в натуре. Когда это ФСБ кому помогало? Топили – это да, было и неоднократно, а вот насчёт бескорыстной помощи… А им приказали. И кто это, интересно? А президент приказал. Наш любимый президент вмиг провёл эксперимент. Ха-ха. Он ведь и сам оттуда, из органов. Нельзя во всём, во всех и всегда видеть только плохое. Можно. Нас этому крепко научила родная Коммунистическая Партия Советского Союза. Не всё же там такие… Все! А ты откуда знаешь? Ты же сам говоришь, что ни с кем из этой гнилой братии ни разу в жизни не общал… Стоп! А этот… как его…Григорий… Григорий Константинович, вот! Надо же, помню… Майор! Может, он чего знает? Только где его теперь…
Егор вскочил с постели и принялся лихорадочно одеваться.
… Плотный завтрак из двух яиц всмятку и кофе с бутербродами несколько успокоил Егора Хорунжего. Он вышел на крыльцо, сел, закурил и, разглядывая свой новенький, с иголочки, автомобиль, принялся размеренно размышлять, сам удивляясь собственному благоразумию.
Не пори горячку, Егор Петрович, сказал он себе. Во-первых, у тебя сегодня День рождения, к которому нужно подготовиться, а во-вторых, всё равно не пори горячку. Всё это пока одни предположения, а настоящей информации маловато. Опять же, если это штучки ФСБ, то неплохо будет посоветоваться с Володькой, потому что друг мудр и плохих советов не даёт по определению. И вообще. Ну найдёт он, допустим, этого самого Григория Константиновича, и что дальше? Во-первых, вполне может оказаться, что тот давно уже не служит и тогда к нему не имеет смысла и обращаться. А если служит? Тогда, может, и стоит, но только в том случае, если все эти дела с машиной действительно идут от ФСБ. Потому что, если это не они, то эдак можно и машины лишиться – отнимут для нужд государства и будь здоров. А как узнаешь? М-да, тут надо крепко подумать…
Егор стал вспоминать майора КГБ Григория Константиновича.
Фамилии его он не знал ни тогда, 12 лет назад, ни, тем более, сейчас. Знал только, что тот был майором КГБ и курировал большую группу молодых и талантливых поэтов, бардов, писателей и художников, в которую входил и Егор. Славное было времечко! Конец 80-х, КПСС и Советская власть на последнем издыхании, и даже КГБ уже не кажется таким страшным, как прежде. И столько надежд впереди! Всё обернулось гораздо прагматичней и скучнее. Власть ненавистной идеологии сменила власть не менее ненавистных грязных денег, которые большей частью оказались в руках всё тех же бывших идеологов. А они, подающие надежды поэты, писатели и художники… Кто-то спился, кто-то умер, кто-то уехал в Москву, в то и вовсе за границу, кто-то ушёл в бизнес и даже, говорят, разбогател. Некоторые, как он, например, застыли в своём развитии, то есть, даже не застыли, а просто потихоньку, как художники, умирали. И буквально единицы продолжали жить, бороться и созидать. А если и не созидать в полном смысле этого слова, то хотя бы полноценно и профессионально работать. Например, поэт и бард Игорь Чуйков. Кстати, подумал Егор, давненько я что-то Игорька не видел. Неплохо бы его на День рождения пригласить да только где ж его найдёшь! Он сам тебя находит, если надо. Да и в городе его вообще может не быть. А ведь он, помнится, привлекал тогда особое внимание КГБ, как наиболее талантливый и независимый из них и, если бы не развал КПСС и Советского Союза, отправился бы в психушку или тюрьму первым номером.
Егор вспомнил гневные навыкате глаза Чуйкова и его звенящий от еле сдерживаемой ярости крик в телефонную трубку в начале второго ночи: «Я русский поэт и бард Игорь Чуйков! И я не позволю! Слышите?! Никому не позволю делать из меня врага народа! Даже вам и вашему КГБ, Григорий Константинович!»
