Марик Лернер - Дорога без возврата

Мы завернули налево и остановились у одного из складов. В темном помещении с забитыми разнокалиберными ящиками полками нас обиженно приветствовал хозяин. Он долго что-то бухтел на тему необязательности и позднего приезда. По его словам, надо было самим разгружать заказанное с баржи еще вчера, как делали другие, и не заставлять его делать двойную работу, сначала затаскивая, а потом вытаскивая со склада. Все это произносилось с большим темпераментом, и казалось, что сейчас у него из ушей пойдет дым. Впрочем, убедившись, что можно свалить на меня труды по кантовке и переноске, он моментально успокоился и только давал указания, что и где брать. Тележка для перевозки ящиков на складе присутствовала, и особых проблем не было.

Лена ходила со списком и время от времени демонстративно проверяла, что там в ящиках лежит, приговаривая про учет и контроль. Кладовщик каждый раз страшно обижался, но не препятствовал. Ассортимент был самый разнообразный — от патронов нескольких видов до гвоздей. Телега изрядно просела под тяжестью. Пока они разбирались с грузами, подъехали еще несколько телег и встали в очередь. Возчики собрались кучкой и что-то лениво обсуждали, дожидаясь своей очереди.

Ольга стояла у двери, прикуривая, когда в дверь вихрем ворвался здоровый мужик и, буквально снеся ее с ног, помчался дальше. Совершенно автоматически я ухватил его за рубашку с воспитательными намерениями и только тут сообразил, в чем странность. На плечах у мужика была волчья голова. «Ничего себе, различные физические изменения», — оторопело подумал я, вспоминая лекцию про меченых.

— Ну — недружелюбно спросил странный тип, — и чего тебе надо? — Голос был вполне нормальный, но с неистребимым гортанным кавказским акцентом.

— Ты бы извинился перед женщиной.

— А не надо стоять на дороге, — сообщил тот. — Рубашку-то отпусти, я тороплюсь.

— Придется задержаться, — раздраженно сказал я. Подобный акцент после армии у меня всегда вызывал неприятное чувство и желание съездить по морде, а сейчас очень хотелось разрядиться за все прошлые и будущие проблемы сразу.

— АЮ, — радостно воскликнул меченый, — ты меня желаешь заставить извиняться. Ну пойдем выйдем.

— Эй, Леха, — встревоженно сказала Ольга, — ничего страшного не случилось. Все в порядке.

— Нет уж, — заявил псоголовый, — раз сказал, надо отвечать за свои слова. Ты отвечаешь?

Я молча повернулся и пошел к выходу из склада.

— Давно я не разминался, — сообщил последовавший за мной меченый, снимая рубашку. Тело у него было жилистое, без всяких следов соцнакоплений, и вполне человеческое, хотя и заросшее шерстью. Он потянулся, демонстративно поигрывая мускулами, и сказал: — Ничего особо страшного не произошло, так что деремся по нормальным правилам. Просто выясним, что тут у нас новенький из себя представляет. По яйцам не бить, глаза не выдавливать и не кусаться. — При этом он громко щелкнул зубастой пастью и рассмеялся. — Кастеты, ножи, палки и камни в ход не пускаем.

Разом подтянулись замолчавшие возчики и встали кругом. За их спинами мелькнула Лена.

— Начали? — с утвердительной интонацией сказал меченый и пошел на меня.

Два быстрых удара он принял локтями, от удара в печень явственно охнул, но моя «коронка» из двойного в солнечное сплетение и челюсть не прошла. Уж больно непривычная была морда у противника, и правильного удара не получилась. Резко разорвав дистанцию, меченый сплюнул красной слюной. На периферии сознания я слышал вопли собравшихся вокруг.

Я прыгнул вперед, стремясь закрепить успех, и неожиданно получил страшный удар по левой голени. Нога сразу онемела, я едва устоял. Меченый ухмыльнулся, даже на волчьей морде можно было прочитать удовлетворение, и ударил по ноге снова. Удар был вскользь, потому что я уже понял, чего ждать, но пользы от этого было мало. Боксерские навыки здесь не помогали — слишком низко он бил. Я понял, что еще парочка таких ударов, и двигаться уже не смогу. Прихрамывая, попытался сократить дистанцию, но меченый немедленно сдвинулся в сторону. Я еще успел увидеть несущийся ко мне кулак, а потом свет погас.

— Я тебе что сказал? — раздавался у меня над головой недовольный голос. — Позвать человека на разговор. А ты что сделал?

Я с трудом разлепил глаза и попытался сесть. Голова дико болела и плавно кружилась. Тут меня подхватила сильная рука и помогла подняться. С трудом сфокусировав взгляд, я обнаружил Бориса, с ним рядом торчали Ольга с Леной, с сочувствием разглядывая меня, и меченый, с видом умирающего лебедя глядящий себе под ноги. Немаленькая толпа, успевшая собраться на представление, куда-то рассосалась. Борис прислонил меня к телеге и деловито ощупал, потом внимательно разглядел лицо, поворачивая в разные стороны, и с облегчением в голосе сообщил:

— Вроде ничего не сломано.

И, обращаясь к меченому:

— Совсем ты оборзел. Хочешь подраться, мотай в трактир, а здесь делом надо заниматься. Вот хотел я с ним поговорить, ты думаешь, он способен сейчас нормально соображать?

— Так никто не хочет, все боятся, — сообщил в пространство тот. — А тут новый человек, и он сам прицепился.

— Знаю я, как он сам. Просто ему еще не успели объяснить, как ты знакомишься. Надо все-таки один раз тебя выпороть всерьез.

— Но-но, — быстро отодвигаясь, сказал тот, — я буду паинькой. — Он сделал паузу. — Первым не начну, но не терпеть же мне хамство? А поскольку в данном случае он был прав, я приношу искренние извинения уважаемой Художнице. — Он снова помолчал и добавил: — Но только за то, что не помог подняться. Кто ж мог подумать, что она встанет прямо на входе?

Борис демонстративно махнул рукой и отвернулся.

— Найду я, пожалуй, тебе занятие, чтобы людей не встречал. Ну Леха, пришел в себя?

— Вроде да, — проверяя, на месте ли челюсть, ответил я.

— Я с Ленкой говорил, она тебе объяснит, что к чему. Вы уже загрузились, так что езжайте потихоньку. Лучше тебе спокойно полежать, легкое сотрясение мозга он тебе обеспечил.

— Так это прекрасно, — фальшиво обрадовался меченый. — Теперь все точно знают, что у него есть мозг. А то большинство приезжих явно страдают его отсутствием.

Борис резко повернулся к нему.

— Я тоже, — поспешно сказал тот. — Иначе бы меня, да еще в таком виде, здесь не было бы.

— Ты меня достал, — серьезно сказал Борис. — Пойдем, работы у нас много, а ты явно дурью маешься, я тебе подыщу что-нибудь похуже. До свидания, — вежливо сказал он остальным и зашагал от склада. Меченый послушно двинулся за ним.

— Залазь на телегу, — сказала Лена. — Поедем домой.

— И кто это мне говорил, что кавказцев здесь нет? — спросил я в пространство, взбираясь на ящики и пытаясь сесть поудобнее.

— Это нет тех, кто на Кавказе проживает. А если в России, то очень даже есть. Немного, правда, — сообщила Ольга, разворачивая лошадь. — Это Волк. Его хлебом не корми, дай прицепиться к кому-нибудь. Так он вполне нормальный и даже не слишком религиозный, хоть и считается мусульманином, но никто не видел, чтобы он намаз делал. Он как-то сказал, что за отсутствием Мекки на планете молиться в пустоту смысла нет. Но вот есть у него такой бзик — каждому новому человеку дать по лбу. Один раз доиграется, что башку оторвут. За начальника только Бориса и признает. Говорят, тот его отмутузил по полной программе в свое время, вплоть до больницы, вот он его и зауважал. Борис при желании может. Он однажды бибизяна кулаком приложил, так тот помер. Жаль, что ты на них не посмотрел. Это все равно что гориллу пришибить. Все остальные у Волка проходят по разряду — кто сколько против него продержался. Ты еще в число лучших попал. Может, на него волчья сущность влияет, хочет доминантность продемонстрировать. А может, он всю жизнь такой был. И терпят его только потому, что он, вроде Ибрагима из «Угрюм-реки», за хозяина и его семью всем горло перегрызет. И не фигурально, а очень натурально.

— А о чем там Борис говорил, что ты мне объяснишь?

— А, это про твои диски. Он просит дать на время посмотреть, что там такого интересного есть, — сказала Лена. — Я вечером посидела, просмотрела кое-что. Там кроме всякой ерунды приличные вещи имеются. Разные справочники лекарственных растений и анатомии человека, простейшие технологии производства на коленке полезных вещей и каталоги оборудования. Может пригодиться. Даже если просто издать в его типографии, многие купят. Он обещал, что, если сможет пользу извлечь, двадцать пять процентов от прибыли тебе отдаст.

— А не слишком ему жирно будет?

— Нормально. И процент божеский, и тебе ничего делать не надо. Там сначала нужно хорошие деньги вложить, чтобы что-то поиметь, а у тебя все равно ничего нет. Так что дело твое, но мой совет — соглашайся. В таких вещах он не обманывает. Кулак — это… — она замялась, подыскивая слова, — бренд. Все его знают, и, чтоб не портить себе репутацию, он иногда в твою пользу сыграет, не только себе в карман.