Василий Орехов - Железный доктор
— Батарею, твою мать!
Это был всё тот же лейтенант Константинов, грубый в горячке боя, как и было обещано. Володя поспешно выволок из чехла тяжёлую коробку батареи и сунул Коню. Тот отщёлкнул использованный заряд, вставил новый и опять принялся зачищать стены. Отряд потихоньку отступал назад, стараясь оставлять между собой и наступающими ботами безопасное расстояние при помощи непрерывного огня.
Внезапно сверху посыпалась земля, потом потолок просел и обрушился прямо на головы военсталкеров. Вместе с потолком хлынула новая партия металлопауков. Военврач с ужасом увидел, как в паре шагов от него несколько ботов вцепились манипуляторами в Водяного и поволокли в разные стороны. В наушниках завибрировал жуткий вопль, прервавшийся не менее кошмарным бульканьем — один из пауков отхватил военсталкеру голову и покатил прочь, поддавая свободными ногами, словно мяч или шар для кегельбана.
Прямо над доктором по стене скользнул луч метателя, на плечи Володе посыпались спекшаяся глина и детали бота.
— Не стой как баран! — завопил Константинов, прижав щиток своего шлема к щитку Володиного. — Стреляй!
Рождественский врубил армган и открыл огонь. Специально искать цели не приходилось — уродливые суставчатые создания метались по стенам и потолку в лучах фонарей и бликах армганов, отвратительно треща и стрекоча. Вместе с матерщиной военсталкеров это создавало совершенно апокалиптическую какофонию.
Он не видел, попал в кого-то из юрких биомеханизмов или нет. Старался в основном не попасть в своих. Блестящие механические твари с верещанием плавились, разлетались яркими брызгами, рассыпались на составные части…
— Батарею!!!
Отброшенным использованным зарядом Конь едва не зашиб Рождественского, с трудом успевшего отскочить. В свете фонаря промелькнул Чекрыгин — левой руки по локоть у него не было, а в правой он сжимал боевой нож и пытался сбить им с себя бота, плотно обхватившего торс младшего лейтенанта своими мерзкими ногами. У Володи перед глазами сразу мелькнули строчки учебника: бронескафандр в случае такого увечья автоматически накладывает пневможгут выше раны, так что кровопотери можно пока не бояться… Потом вколоть обезболивающее, антибиотик, покрыть раневую поверхность гемогелем…
От врачебных мыслей Рождественского отвлёк подполковник, снова перекрывший дикий шум сражения командой:
— Отступаем! Бегом!!!
Володя до сих пор не ощутил всего ужаса ситуации. Кровавое мельтешение боя вокруг напоминало скорее новый голливудский 3D-боевик или продвинутую компьютерную игру с полным эффектом присутствия, нежели реальную схватку здесь и сейчас. Рождественский всегда сразу врубал подобные игрушки на самый сложный уровень и, ещё не успев наработать необходимых навыков для прохождения, некоторое время оторопело наблюдал за происходящей вокруг убийственной суетой компьютерных монстров и враждебных головорезов, успевать реагировать на которую не было никакой возможности. Однако приказ есть приказ: автоматически подчинившись, Володя бросился прочь, во тьму тоннеля, спотыкаясь и оглядываясь через плечо. За ним бежали остальные члены группы. Прикрывали отход Гончаренко и Константинов со своим метателем.
Стоп! А батареи?!
Рождественский затормозил, по инерции пробежав ещё несколько шагов. Ему до сих пор совсем не было страшно: встреча со сталтехом показалась куда более жуткой, чем эти игрушечные роботы. А может, в кровь просто выплеснулся адреналин — ведь Володя только что видел, как эти игрушки в клочья разодрали Водяного и изувечили Чекрыгина…
— Толя! Батарея! — крикнул он, задыхаясь.
— Вовремя ты! Я думал, свалил без оглядки! — рявкнул в ответ Константинов, выхватив из рук помощника заряд и зашипев от боли. Перчатки его бронескафандра свисали лохмотьями, и военврач вспомнил, что Конь снял с метателя систему охлаждения, а при таком темпе стрельбы не выдерживает даже термостойкая ткань. Ожоги второй, а то и третьей степени. Что там на этот случай в аптечке? Антиожоговая мазь, ещё раз обезболивающее, снова антибиотики… жидкий аэрозольный бинт-пленка…
— Да их тут сотни! — раздался в наушниках потрясённый вопль Рахметова.
Слева подполковник Гончаренко методично, как в тире, отстреливал набегавших металлопауков, паля сразу из двух армганов, с двух рук. Бравому командиру не хватало только сигары, чтобы совсем походить на героя старого фильма про вьетнамскую войну.
Прокравшийся понизу паук внезапно плюнул в Гончаренко длинной струей сварочного огня, и Володя с ужасом увидел, как мгновенно потемнела и запеклась обожжённая кожа на щеке подполковника. Командир взвыл, выронив один армган, и вскинул освободившуюся руку к лицу, но так и не коснулся ожога толстой перчаткой, сумев остановить ладонь в сантиметре от пострадавшей скулы.
— Получай, гадина! — сорвавшимся голосом возопил военврач и выпустил в коварного бота ползаряда одним махом. Паук растекся по цементу серебристой лужей, а подполковник крикнул, кривясь от боли и всё ещё прикрывая рукой изуродованную половину лица:
— Так держать, док!
Он тут же шагнул в сторону и скрылся из поля зрения Володи, а Константинов самостоятельно выдрал из чехла на плече Рождественского последнюю батарею. Даже на таком расстоянии врач почувствовал, как от метателя пышет жаром.
Банг!!!
Прямо в грудь Володе врезался паук, бросившийся на него со стены. Удар вышел не очень сильный — когда в Академии Рождественский гонял мяч за футбольную команду курса, со штрафного порой попадали и посильнее, — но военврач не ожидал толчка и опрокинулся на спину, гулко ударившись затылком шлема о твёрдый пол тоннеля. Пробежав по нему паучьими лапами, бот унёсся вслед за отступающей группой, за ним прострекотали ещё дюжины две маленьких механических монстров, и неожиданно стало тихо и темно.
Видимо, от удара Володя на минуту потерял сознание — не могло же всё вокруг измениться так внезапно? В голове гудело, но Рождественского не тошнило, значит, не сотрясение. Или сотрясение, но слабое. Военврач попытался вскочить, но ничего не вышло — его повело в сторону, и он мягко повалился обратно на пол.
Да и вскакивать было уже ни к чему. Рождественский прислушался — тишина. Бой явно завершился чьей-то победой. Видимо, Володя лежал без чувств куда больше минуты. За это время боты вполне могли перебить оставшихся членов группы. Но почему они тогда не тронули беспомощного военврача?
Другая версия, господа офицеры: он валялся без сознания, а военсталкеры решили, что он мёртв, и ушли. Стало до боли обидно: как же так?! Группу Якубовича искали, рисковали, спустившись под землю, а его — бросили?…
Нет, нет! Такого просто не может быть. Они бы наверняка проверили, что с Володей, есть же датчик жизненно важных функций, в конце концов, они знают инструкцию…
Но тогда ситуация ещё хуже. Потому что это означает, что группы подполковника Гончаренко нет в живых.
Лейтенант заёрзал и осторожно сел, упёршись руками в пол. Голова по-прежнему кружилась, но в целом он чувствовал себя вполне сносно. Фонарик не работал. Мог отказать фотоэлемент, автоматика — штука тонкая. Вспомнив тренинг, Рождественский нашёл на плече щиток управления, сдвинул крышечку и активировал фонарик вручную. Тот с готовностью вспыхнул, осветив участок пола, на котором валялся посечённый лучами армганов паук-бот. Биомеханизм напомнил Володе японские конструкторы, которые в детстве ему покупал отец. Подобные жуки, скорпионы и прочие гнусные твари при помощи маленького гаечного ключика и такой же миниатюрной отвёрточки собирались из металлических деталек. Но те не двигались, а эти…
Хотя и эта тварь больше не двигалась. Внутри поблескивающего сегментированного тела что-то еле слышно гудело, в злобных глазках изредка вспыхивали зелёно-синие искорки, но паук явно был мёртв — если этот термин вообще годился в отношении биомеханического порождения Зоны.
Сглотнув слюну, Володя откашлялся и попытался встать на ноги. С трудом, но ему это удалось. Опершись о стену, он попытался найти свой армган, но оружия нигде не было. Военврач даже не помнил, что произошло с лазером — может, он выронил его, когда отдавал Константинову батарею? Или потерял, уже когда упал, а потом армган утащили боты?…
Володя осмотрелся и обнаружил, что дохлых пауков вокруг валяется несколько. Одни оплавленные, превращенные практически в слитки металла, другие — порезанные на части. Трупов, вопреки ожиданию, не обнаружилось — только лужа подсохшей уже крови, размерами наводящая на мысль о повреждениях, не совместимых с жизнью. Рождественский припомнил, как разорвали и растащили на куски Водяного, и угрюмо покачал головой. Отсутствие трупов совершенно ни о чём не говорило.
Военврач побродил взад-вперёд, посветил вокруг и нашёл привалившегося к стене Рахметова. Смуглый лейтенант был мёртв: шлем разбит, а голова обожжена так сильно, что превратилась в головешку. Других ран на теле не видно, значит, кровь не его… В руке Рахметов сжимал боевой нож — видимо, дрался до последнего, расстреляв и батареи, и патроны из пистолета. Вон и пистолет валяется рядом, а чуть поодаль — ещё один уничтоженный бот с лапами, обрубленными тяжёлым стальным лезвием. Одна согнутая нога бота, отделённая от туловища, методично скребёт по полу, собрав вокруг себя уже изрядную кучку цементной пыли…
