Иван Кузнецов - Ковчег
Михалыч так и не вышел из полукоматозного состояния. После завтрака я запустил его к себе в квартиру и оставил одного.
Доплыли быстро. Утонувший гаражный массив находился неподалеку — ржавые железные коробки, выстроенные в два ряда. В девяностых, когда половины окрестных домов не было, они продавались за бесценок, сейчас стоили бешеных денег. По словам отца Владимира, гараж достался ему в наследство, а поскольку машины не было, там хранились лодка и всякий хлам.
— Неужели не предлагали продать? — поинтересовался я.
— Предлагали. Только куда я барахло складывать буду? — простодушно ответил священник. — Да и лодка здоровая.
Пришвартовались. Гаражи стояли на пригорке, поэтому ушли под воду неглубоко: от крыши до поверхности меньше метра.
Вопреки опасениям, поначалу все шло гладко. Больше всего я боялся, что заклинит замок, но с пятой или шестой попытки нам удалось повернуть ключ. На то чтобы открыть дверь, ушло минут десять. Петли основательно заржавели, а дернуть как следует под водой не удавалось. Но, сменяя друг друга, мы ее расшатали и после серии неудачных нырков все-таки отодвинули засов.
Распахнуть створку ворот с одной стороны оказалось тяжелее, с другой — проще. Нырять было неглубоко, да и край крыши служил надежной опорой, однако сил и времени угрохали изрядно.
Через полчаса все лежали пластом. Игорь активного участия в работах не принимал, толку от него было немного — только мешался. Но пока мы приходили в себя, завладел маской и пару раз нырнул в распечатанный гараж. Это стоило ему ободранных локтя и спины, зато он сообщил, что нашел лодку. Собственно, найти было не сложно: даже в сдутом состоянии она занимала немало места. Вопрос — что делать дальше?
Игорь промаялся с четверть часа, но не сумел отбуксировать ее даже к входу. Я отобрал у него трубку и попытался выволочь лодку наружу. Черта с два — здоровенная дура. Пришлось звать тяжелую артиллерию.
Помощь отца Владимира решила исход дела. Один за другим, кашляя и отфыркиваясь, мы вынырнули и облокотились на край плота. Три четверти лодки по-прежнему оставалось в гараже, но главное было сделано — нос торчал наружу, а значит, до победы оставался один шаг. Нужно было лишь отдышаться и собраться с силами…
— Пожрать надо, — недипломатично высказался Сан Саныч в ответ на предложение Игоря отплыть немедленно.
Мы вернулись совершенно без сил — последние крохи ушли на то, чтобы забраться в дом. На этот раз мы не стали мучиться с десантированием в окно, а причалили с другой стороны, к одному из балконов. Залезть на него оказалось не в пример проще. Даже отец Владимир, несмотря на немалый вес, одолел подъем. Подозреваю, что в окно мы бы его не втянули.
Квартира, в которую мы проникли, была пуста. Я, уже приготовившись к встрече с утопленниками, вздохнул с облегчением.
Пока мы, выбравшись на лестничную площадку, пытались отдышаться, деятельный Игорь устроил обход подъезда и выцыганил два ручных насоса. Тот, что остался в гараже, мы даже не пытались выловить.
— Он прав, — поддержал я охранника. — Надо передохнуть хотя бы часок. Нам же грести.
Отец Владимир ничего не сказал, но его багровое лицо и всклоченная борода были красноречивее всяких слов.
— Ладно, — сдался Игорь, — пойду разведу костер.
Михалыча мы обнаружили на том же месте, где оставили. Крановщик сидел у окна и что-то монотонно бубнил, глядя на затопленные улицы. Но не буянил — уже хорошо.
Пока закипала вода, я прикидывал маршрут заплыва. Самую простую идею — спуститься к Волге и доплыть по реке напрямик — пришлось забраковать. Прямик прямиком, но грести надо будет против течения. Если такое и возможно, то точно не в нашем нынешнем состоянии. Значит, надо плыть через город. Например, по маршруту «полтинника». Насколько я помнил, пятидесятый автобус ходил на Управу едва ли не кратчайшим путем. Нормальный вариант. Единственное, что меня беспокоило, успеем ли мы до темноты. Судя по солнцу, сейчас где-то в районе полудня. Последний раз я плавал на лодке в далеком детстве и совершенно не представлял, сколько нам понадобится времени.
Ночевать посреди дороги категорически не хотелось. С другой стороны, летом темнеет поздно. Даже если мы выплывем после обеда, уж за девять-то часов допилим. Тут пешком дойти быстрее.
Костер в этот раз горел бодрее, и вскоре каша была готова. Пока Сан Саныч возился с обедом, Игорь носился, как электровеник: собрал очередной «дорожный комплект», осмотрел и немного подкачал лодку, а также привел в порядок, как он сказал, главный калибр. Если «Эдган» не являлся боевым оружием в полном смысле слова, то второе ружье, по его словам, не уступало огнестрелу.
— Так что можно не волноваться, — подытожил он. — И от зверья отобьемся, и от идиотов, которым наша лодка понадобится.
— Замечательно, — кивнул Сан Саныч. — Садись, ешь.
За едой я высказал свои соображения. Отец Владимир согласился, что к ночи должны успеть. Правда, как мне показалось, в его голосе прозвучало сомнение. Сан Саныч только пожал плечами. На Управленческом он не бывал и оценить расстояние не мог. Что касается Игоря, то он готов был отплыть в любой момент.
Я отправил его с порцией каши к Михалычу, а сам пошел следом. Рюкзак у меня был, как и добротная дорожная сумка. Осталось решить, чем набить. Комплект одежды для себя и Сан Саныча, инструменты, остатки воды и еды… Что еще? Моток бельевой веревки — альпинистская Игоря в разы прочнее, но мало ли, — ножи, свечи, лекарства… В итоге набралось прилично. Я даже засомневался, выдержит ли лодка, если Игорь и отец Владимир притащат столько же. Да и вообще четыре мужика на борту… Четыре.
Я посмотрел на Михалыча. Кашу он смел с той же скоростью, что и во время завтрака. После чего снова уставился в окно с отсутствующим видом. Я не представлял, что с ним делать. Брать с собой — не вариант. Плюнуть и оставить тут? Выпроводить из квартиры?
Я спустился на третий этаж, в чужую квартиру, через которую мы проникли в дом. Игорь не поленился, затащил лодку в комнату. На поверку она оказалась здоровенной и даже в сдутом состоянии заняла полспальни.
— Давай-ка вытащим ее обратно, — посоветовал я. — Чует мое сердце: надуем — застрянет.
Игорь фыркнул для вида, но спорить не стал. Легкость, с которой он соглашался, могла соперничать лишь с его же упрямством. Расположившись на плоту, мы принялись за работу.
Один насос оказался совсем дохлым. Второй был получше, и все же прошло немало времени, прежде чем лодка приняла презентабельный вид. Она и впрямь была огромной. Даже учитывая габариты отца Владимира, четверо могли уместиться без особых проблем, да и для вещей осталось немного места.
Работая посменно, мы добились того, что ее бока стали упругими. На первый взгляд, лодка воздух держала. Нигде не шипело, пузырьки не шли.
— Я за вещами. — Игорь одним прыжком забрался на балкон.
Отец Владимир кивнул и кряхтя поднялся следом.
— Думаешь о крановщике? — угадал мои мысли Сан Саныч.
Я махнул рукой:
— Разберусь.
— Ну-ну. — Сан Саныч влез на балкон последним. — Я пока тут осмотрюсь. Может, что подходящее подвернется. Хозяевам вещи больше не понадобятся.
Я пожал плечами и поднялся к себе. Крановщик лежал на диване и смотрел в потолок.
— Михалыч, слушай, — нерешительно начал я и осекся.
Как сообщить человеку, что его выгоняют на улицу? Пусть даже дом не его, но другого-то нет. Может, и впрямь плюнуть да оставить его здесь?
— Михалыч, мы сейчас уплываем…
— Уплываем, — эхом отозвался крановщик и посмотрел на меня пустыми глазами.
— Да, у нас есть лодка, и мы решили плыть на Управленческий…
Я снова сбился и разозлился сам на себя. Чего я оправдываюсь? Мы спасли ему жизнь, накормили. Он сидит в моей квартире. Почему я должен чувствовать себя виноватым?..
— Лодка. — Михалыч вдруг поднялся. — Где лодка?
Как сомнамбула, не глядя на меня, он вышел в коридор и тяжело потопал вниз. В полной растерянности я последовал за ним. Ориентировался Михалыч на удивление неплохо. Не задерживаясь, спустился до третьего этажа, зашел в распахнутую дверь.
Сан Саныч стоял на балконе и смотрел на наш небольшой флот. Заслышав шаги, он обернулся и с удивлением перевел взгляд с крановщика на меня. Я развел руками: мол, сам пришел, что я могу сделать.
Михалыч выглянул на улицу, посмотрел на лодку и неожиданно широко улыбнулся.
— Спасибо, мужики, — хрипло, с чувством проговорил он.
И в следующую секунду провел Сан Санычу тяжелый хук в челюсть. Охранник врезался в ограждение балкона и, не издав ни звука, растянулся на бетонном полу.
* * *Меня спасло то, что Михалыч стоял в проеме балконной двери. После удара он не смог быстро развернуться и вырубить меня так же, как Сан Саныча. Точнее, развернуться он успел, но я среагировал, отступил на шаг и ударил ногой. Узкий проем помешал крановщику уклониться и, хотя он принял пинок на руку, сила удара пошатнула его.
