Михаил Михеев - Рейдер
Но и русские не остались в долгу, очень удачно накрыв американца «сетью». Ну, «сеть» — это для красного словца, на самом деле это всего лишь картечь, вольфрамовые шарики в пять грамм каждый. Даже будучи разогнаны до ОЧЕНЬ больших скоростей, эти шарики не в состоянии нанести сколь либо значительный урон современному боевому кораблю — слишком прочная броня. Но это в теории, на практике-же, как обычно, все чуть-чуть иначе. «Сеть», идя точно навстречу движению крейсера, прошлась по корпусу корабля, оставляя мелкие вмятины, пробила пару небольших дыр в районе батарейной палубы и… снесла все антенны. В результате у американца в активе осталось только визуальное наблюдение, что в орбитальном бою стоит немногого.
Будь это схваткой один на один, тактика требовала бы занять позицию и глушить не стреляющего и практически потерявшего управление противника ракетами, но сейчас требовалось уносить ноги — два других крейсера выплыли наконец из-за горизонта и решительно направились к месту схватки. В дальнейшем бою «Орлу» не светило ничего хорошего, да и уйти он вряд-ли смог бы — американцы традиционно строили свои корабли чертовски быстроходными. Поэтому капитан Москаленко сделал интересный тактический ход, направив свой корабль прямо в атмосферу.
Втянувший антенны крейсер, даже имеющий повреждения корпуса, впрочем, уже прикрытые аварийной броней, обладал неплохой аэродинамикой и превосходил в атмосферном маневрировании американские корабли. Огненным болидом он пронесся по касательной всего в каком-то десятке километров от поверхности планеты, подкорректировал траекторию и выскочил с другой стороны. Теперь, чтобы его догнать, американским кораблям пришлось бы огибать планету, что требовало пройти намного большее расстояние. За это время «Орел» элементарно успевал отойти на безопасную дистанцию, если бы не одно «но». С этой стороны бултыхался четвертый, не замеченный ранее крейсер противника. И он открыл огонь первым.
Не успевший еще выйти из атмосферы, русский корабль был захвачен врасплох. Нестройный ответный залп уцелевших орудий никакого успеха не принес, а в следующий момент второй залп американцев буквально развалил ему двигатели. Затем снаряды стали бить по корпусу, разрывая его на куски и «Орел», теряя управление, начал заваливаться на борт, проваливаясь обратно в атмосферу. Команда покинуть корабль запоздала — теперь спасательные капсулы уже не могли помочь, но экипаж все равно попытался, ведь альтернативой было сгореть заживо. В последней отчаянной попытке спасти экипаж, командир отстрелил поврежденный реактор и верхние бронеплиты, мешающие выходу шлюпок, но поздно, поздно. Корабль с жутким треском разваливался на части, обломки обшивки сталкивались между собой, калечили спасательные капсулы, все это горело и взрывалось и смертоносный фейерверк как последний салют сопровождал экипаж до самой земли.
Виктора спасло знание техники. Кресла, установленные в рубке «Орла», были жутким анахронизмом. Пожалуй, старый крейсер был одним из последних кораблей, на которые они ставились. Их бы давно демонтировали, но это было технически сложно — пришлось бы разбирать половину рубки. А так… Есть-пить не просят, места занимают не больше новых, весят тоже немного, да и со своими функциями справляются. Ну и пускай стоят.
Вот и повезло лейтенанту Михайлову хоть в чем-то. Дождавшись, пока крейсер, вернее, его обломок чуть стабилизируется в пространстве, он дернул ручку катапульты. Броня над его головой отстрелилась автоматически и кресло выбросило наружу. Открылся купол парашюта и от резкого рывка Виктор едва не потерял сознание. Повиснув под голубым небом и ярким солнцем, он видел, как одна за другой сработали еще три катапульты. У одного из катапультировавшихся не раскрылся, от старости наверное, парашют и он камнем рухнул вниз. Второй при отстреле зацепился за перекосившуюся броню рубки и падал сейчас вместе с ней, горя заживо. Третий отстрелился удачно, но один из падающих вокруг обломков ударил его и отправил вниз, вслед за товарищами. Виктор остался один.
Виктору повезло — его не задели падающие вокруг обломки, реактор вообще рухнул в паре сотен километров к югу, а сам он приземлился уже после падения корабля, причем ветром его отнесло почти на километр в сторону. Так что жив он остался и даже ранен не был. Вот только упал он в лес, стропы запутались в ветвях деревьев, а само кресло вместе с пассажиром приложило о какую-то не вовремя подвернувшуюся сосну так, что свет в глазах Виктора померк и лейтенант провалился в небытие.
Глава 3
На французской стороне,
На чужой планете…
Когда он пришел в себя, вокруг было темно. Вначале Виктор решил, что от удара потерял зрение и немного запаниковал, но потом рассмотрел над головой звезды, проглядывающие через негустую, да вдобавок подпорченную его падением крону дерева, и понял, что вокруг просто ночь. Безлунная темная ночь, вызывающая какой-то нерациональный, атавистический страх. Усилием воли стряхнув с себя наваждение, Виктор взглянул на часы, стрелки которых тускло светились в темноте мертвенно-зеленым светом. Получалось, что провисел он здесь почти двенадцать часов. Видимо, неслабо его приложило.
Выбор был между повисеть еще, до рассвета, и спускаться вниз. Спуск по стволу дерева в темноте, чтобы провести ночь на голой земле в неизвестном и, судя по всему, изрядно населенном всякой живностью лесу, показался Виктору не самой лучшей идеей, поэтому он откинулся в своем кресле, постарался расслабиться и тут-же провалился в глубокий сон.
Утро… Да, утро было замечательное. Яркое солнце, голубое небо, в меру тепло. И комаров, что интересно, не было. Высокие мачтовые сосны подпирали, казалось, небо и доставали облака, пахло хвоей и грибами. Впечатление портил только слабый запах гари, который приносил легкий ветерок. На этот запах, ориентируясь по нему как по маяку, Виктор и пошел.
Правда, сначала пришлось слезть с дерева, но это было несложно — в Академии учили многому, в том числе и искусству выживания в экстремальных условиях. Сейчас-же, если не принимать в расчет причину, по которой он здесь оказался, особым экстримом и не пахло.
Оказавшись на земле, Виктор тщательно проверил снаряжение. Снаряжения, впрочем, оказалось не так чтоб много — два ручных лучемета на поясе и четыре запасные обоймы к ним, охотничий нож, сухпаек, веревка, крючки и леска для ловли рыбы, компас, бесполезная ныне рация, аптечка — и, пожалуй, все. Стандартный набор, упрятанный в карманах кресла. Да, еще личное оружие — двадцатизарядная «кобра» с одной запасной обоймой и офицерский кортик. Негусто, в общем, хотя, возможно, здесь этого хватит на небольшую войну.
Хорошо хоть, одежда была подходящая. Когда они готовили драккар, Виктор сразу переоделся в десантный камуфляж. Естественно, сменить его на более подходящий для космического боя скафандр он не успел и теперь мог этому только радоваться — попрыгай-ка в скафандре по лесу. А так — легко, удобно, только белый мох поскрипывает под сапогами. Впрочем, уже через сотню метров местность начала понижаться и к запаху гари добавился легкий «аромат» застоявшейся, гниловатой воды.
Марш-бросок по лесу был недолгим. Уже минут через двадцать стали попадаться некрупные оплавленные обломки, а потом он увидел и собственно крейсер, точнее, кусок корпуса, косо ушедший в землю. Да, местному лесу весьма повезло — раскаленный докрасна металлолом упал в болото, не слишком топкое, но сырое, поэтому пожара не случилось. Да и боезапас не сдетонировал, так что обломки крейсера не разнесло в мелкую пыль. Бункера вообще упали далеко в стороне, вместе с реактором — автоматика отстрелила их одновременно, благодаря чему и радиационный фон остался почти в норме. Однако легче от этого не было — по всему выходило, что Виктор остался один.
Два дня он потратил, обыскивая обломки. К его удивлению, разрушения в отсеках были не столь уж велики — все-таки корабль строили на совесть. Все, что не было закреплено, конечно, пострадало, однако многое и сохранилось. Даже автономные системы аварийного питания еще работали. Но главными были две вещи: во-первых, он нашел всех. Восемь человек. Мертвых. Которых надо было теперь похоронить, а потом, при первой возможности, передать их опознавательные медальоны в штаб. И второе — уцелел драккар. Даже не поцарапало машину. Как стоял, наглухо закрепленный, в десантном отсеке, так и остался стоять. А драккар — это вам не хухры-мухры, а очень даже о-го-го! Это универсальный летательный аппарат, способный как летать в атмосфере, так и выходить на низкую (а без груза и на высокую) орбиту. Это термоядерный реактор, которого хватит на сорок лет работы. Это, в конце-концов, летающий арсенал со станковыми лучеметами, ракетами и целым набором ручного оружия. В конце-концов, это — мощная радиостанция, с помощью которой можно без проблем связаться с любым кораблем в радиусе двух астрономических единиц от планеты. Только бы знать еще при этом, что корабли не вражеские. Вообще, это нетипично для американцев — они даже не попытались снизиться и зачистить место падения. Виктор по молодости не задумался тогда над этим, впрочем, все равно это ничего бы не изменило. Ну откуда он мог предположить, что поврежденный ими в самом начале боя крейсер пострадал заметно сильнее, чем они думали, и в конце концов сошел с орбиты. Сейчас остальные корабли были заняты спасательными работами, пытаясь не допустить падения и неминуемой при этом гибели корабля. К слову сказать, справились они с этой задачей вполне успешно, но вот время при этом потеряли катастрофически. Менее чем через сутки, когда «Орел» не вышел на связь и истекло контрольное время, в это пространство вошел русский линейный крейсер, тот самый, что патрулировал в соседнем мире. Корабли обменялись залпами, после чего американцы срочно ретировались, а русский корабль, тоже получивший повреждения, предпочел вернуться к остальной эскадре…
