Сергей Антонов - Рублевка-2. Остров Блаженных
– А пока мои люди готовятся к походу, предлагаю перекусить. Война войной, а обед по расписанию.
– А вы мне решительно нравитесь!
– Не стану врать, к чему скрывать: взаимно!
Бронкс отправился отдавать указания, а Коготь аккуратно сложил карту, вернул ее на место и, откинувшись на высокую спинку стула, закрыл глаза. Переговоры можно было считать удавшимися. Коробцов будет доволен пополнением. Коготь лукавил, когда говорил, что дилетанты их не интересуют. На самом деле обосновавшейся в Ромашково армии был дорог каждый штык, и слишком привередничать в выборе союзников не приходилось.
Коготь не очень-то рассчитывал даже на своих людей. Сатанисты были хороши, как надсмотрщики и палачи. Он сам был виноват в том, что дал им такое воспитание. Нападать из-за угла и мучить беспомощных пленников – в этих делах жители Тимирязевской были настоящими доками. Но из подонков не вылепишь воинов. Да и возможности у некогда всесильного лидера дьяволопоклонников были не те. Чахла на корню сама идея поклонения Сатане.
Секта Когтя процветала по двум причинам: она была первой, случайно завладела большими запасами топлива и, благодаря Коробцову, получила возможность обменивать солярку на оружие. Имея такие активы, можно было поклоняться не только Сатане, но и фонарному столбу. Рытье прохода к аду – удачная, но не долговременная идея. Она изжила себя, а появление на Тимирязевской молодого анархиста положило начало бедам сатанинской группировки.
Коготь не раз проклинал тот день, когда старик Харон притащил на станцию Томского. Парень оказался слишком крепким орешком. После его побега разразился большой скандал в Ганзе. Умники-демократы из Полиса стали сравнивать Содружество Станций Кольцевой Линии с американцами, помогавшими оружием Хуссейну во время войны в Заливе.
Хотя скользкий как угорь Коробцов и отделался легким испугом, сотрудничество с сатанистами ему пришлось свернуть. На Тимирязевской стало туго с боеприпасами и едой, авторитет Когтя стремительно падал. Еще немного, и те, кто почитал его как бога, могли вцепиться в глотку своему кумиру. Менять религию или искать новых партнеров по бизнесу было бесполезно – сатанисты успели зарекомендовать себя не с самой лучшей стороны.
Когтю как воздух была нужна некая блистательная операция, и он обратил свой взор на мутантов Филевской линии. Эта группировка тоже вступила в полосу кризиса. Мутанты первого поколения, некогда бывше людьми, умирали один за другим. Их потомки, физически более приспособленные к существованию в изменившемся мире, оказались слабее морально. Лидеров хватало – не было настоящего вождя. Начались разлады, и Коготь тут же воспользовался неразберихой на Филевской.
Это был отчаянный шаг. На карту пришлось поставить все. В случае проигрыша Коготь мог считать себя трупом, причем смерть от рук мутантов сошла бы за избавление. Больше всего Коготь боялся оказаться в лапах своих людей.
Что-то, а драться мутанты умели. Несмотря на внезапность нападения, многие из них сражались до последнего, но отбить атаку сатанистов не смогли. Филевская пала, и подмокший авторитет Когтя вновь взлетел до небес. Правда, появилась другая проблема – Коготь попросту не знал, что ему делать с таким количеством пленных. Поэтому появление Коробцова с его предложением двинуться в поход на Рублевку было настоящим подарком небес или, в случае Когтя, ада. Так главарь сатанистов стал правой рукой Руслана Ашотовича.
Появился Бронкс.
– Извиняюсь за задержку. В Барвихе не так часто принимают столь важных гостей. Праздничное угощение будет готово только через полчаса. Чем бы вас развлечь?
– А покажите-ка свое хозяйство. Ходят слухи, что вы устроились лучше, чем в Метро. И с питанием, говорят, ажур, с очисткой воды и воздуха все отлажено. Думаю, нам, коренным жителям подземки, есть чему у вас поучиться.
Толстяку не очень-то хотелось водить Когтя по стратегическим объектам Барвихи, но… Тщеславие есть тщеславие. Марат с детства привык к тому, что у него все должно было быть самым лучшим. Сейчас он чувствовал себя примерно так, словно его новый альбом занял первое место в престижном хит-параде.
– Гм… Стараемся. Есть своя свиноферма, оранжерея, где мы выращиваем не только грибы, но и чистые зерновые…
Проблемы очистки воды и выращивания пшеницы стояли перед Когтем так же остро, как вопросы налаживания демократии на станциях Четвертого Рейха. Интересовало его совсем другое, но, чтобы подтолкнуть Мистера Бронкса к этому, требовалось слегка запудрить ему мозги.
– Неужели все объекты Барвихи соединены между собой подземными переходами? – спросил Коготь, хлюпая по грязи вслед за Бронксом.
– Почти все. И работы продолжаются. Мы стремимся сделать так, чтобы как можно реже выходить на поверхность.
– Колоссально! А еще мне хотелось бы посмотреть на оружие, которым располагает ваша группировка.
Бронкс остановился. Смерил экскурсанта хмурым взглядом.
– С этого надо было и начинать, Коготь. Вернемся. Я не стану показывать вам наши стратегические объекты.
– Что за шпиономания, Бронкс? Оставьте это. Арсенал Барвихи меня интересует только с точки зрения бизнесмена. Когда познакомитесь с Коробцовым, можете узнать, каким выгодным было мое с ним сотрудничество. К сожалению, оно так бездарно закончилось. Поэтому я не прочь наладить связь с новыми партнерами. У вас, Бронкс – оружие, у нас – топливо и рабы. Не уподобляйтесь же Скупому Рыцарю! Войны для того и придуманы, что расчищать дорогу бизнесу.
– Красиво сказано. Что ж, я, пожалуй, покажу вам барвихинский арсенал. Только для этого нам придется вернуться.
Бронкс еще раз провел Когтя по нескольким извилистым коридорам, раза три свернул в боковые ответвления и остановился у большой стальной двери, рядом с которой прислонился к стене коренастый мужичок с автоматом.
– Открывай! – свысока бросил ему Марат. – Да застегнись, а то видок у тебя, как у забулдыги.
Охранник поспешил исправить беспорядок в одежде, отстегнул от ремня тяжелую связку ключей, отпер дверь и включил свет.
– Это – не выставка, – пояснил Бронскс, пропуская Когтя вперед. – Просто склад. Однако, я думаю, посмотреть есть на что.
Лидер сатанистов только кивнул. Ничего не ответил, поскольку боялся, что дрожь в голосе выдаст его волнение. Такого количества и такого разнообразия инструментов для убийства ближнего Коготь никогда не видел. Автоматы, винтовки, пистолеты были развешаны на вделанных в стену крюках, просто лежали на фанерных ящиках с патронами и детонаторами. На специальных стеллажах хранились гранаты, мины и с десяток переносных ракетно-зенитных комплексов.
Походив вдоль стеллажей, Коготь вытащил из продолговатого ящика «муху». Пристроил гранатомет на плече и посмотрел на Бронкса через прицел.
– Неплохо. Все подобрано со вкусом. По ценам Метро вся эта музыка будет стоить… много!
– Основатель Рублевской Империи знал толк в оружии, а большие связи в Кремле позволили ему в последний момент перевезти на свою базу достаточно много этого добра. Потом запасы распределили по номам.
– М-да, добра… Я вот о чем подумал, Мистер Бронкс. Коробцову ведь необязательно знать о том, что мы… э-э-э, собираемся затеять собственный бизнес. К тому же сейчас ему не стоит забивать голову подобными мелочами. Как считаете?
– Уверен, что сможем обойтись и без него, – расплылся в улыбке Бронкс. – Кстати, есть у нас и небольшой подземный тир.
Хозяин собирался предложить гостю пострелять, но тут в дверном проеме появился один из помощников Бронкса. Он кивнул Марату с видом официанта, сообщающего о том, что «кушать подано».
– Все готово, шеф.
– Наши собрались?
– Ждем только вас.
Накрытый в рыцарском зале стол, по меркам Метро, был просто шикарным. Общее впечатление слегка портила сервировка. Время было неумолимо ко всему, в том числе и к посуде, некогда претендовавшей на элитарность: позолота на тарелках, блюдах и подносах потускнела, появились сколы и трещины. Часть фарфоровых произведений искусства разбилась, и наборы пришлось составлять из разных сервизов.
Впрочем, для сатанистов и самого Когтя, привыкших питаться из алюминиевых мисок, вполне хватало и этого потускневшего великолепия. Парни с удивлением и недоверием поглядывали на хрустальные рюмки и бокалы, а количество столовых приборов, разложенных в строгом порядке, вообще привело их в замешательство.
Барвихинцы, составлявшие ближайшее окружение Бронкса, окончательно добили гостей своими великолепными нарядами. Составить компанию гостям пришла неизменная четверка. Кроликов вырядился в черный, с серебристыми блестками свитер, расклешенные джинсы и «берцы» с ядовито-красными шнурками, на толстенной платформе. Гусар явился в строгом сером костюме, но с огромным разноцветным платком в нагрудном кармане. Голову (а заодно и лысину) он прикрыл широкополой фетровой шляпой, украшенной широкой лентой с большой серебряной пряжкой. Пожилая светская львица сменила декольтированное вечернее платье на столь же вызывающий розовый комбинезон. Лишь верный себе обладатель хриплого голоса, патлатый мачо вновь предстал в наряде из черной проклепанной кожи.
