Душа Бога. Том 2 - Ник Перумов
— Довольно слов, — у дракона клокотало в горле, как всегда в минуты бешенства. — Ты сможешь помочь, чародей? Или… Алмазный Меч?
— Чародей, чародей, — поморщился Скьёльд. — Драгнир — орудие ненависти, средство уничтожения, а не излечения. Но потом, всё это потом. Пока что — девочка.
«Да, он великий целитель», — по-прежнему холодно, бесчувственно подумала Клара, глядя на отточенно-скупые движения мага, говорившие об огромном опыте.
Скьёльд нажимал, вдавливал, стремительно и коротко чертил что-то пальцами на плечах и руках Ирмы; ладони его скользили ей по груди, животу, ногам, почти касаясь, но — не касаясь.
Воздух потрескивал от сгущенной, свитой в тугие жгуты магии, доведённые до игольчатой остроты; иглы эти, незримые, проникали вглубь тела, скрепляли, сшивали, крепили, управляли ростом того, что нужно, и, напротив, короткими ударами отсекали умершее, вытягивая наружу чёрную кровь и поражённые кусочки плоти.
«Я так не могу, — думала Клара. — Никогда не могла. Какая сила пропадает, какие знания растрачиваются зря!..»
Но за мыслями этими по-прежнему не было ни жизни, ни чувства. Просто расчёт, констатация факта.
— Ещё немного, — Скьёльд слегка запыхался. — Наше счастье, что Царица Ночи не принялась за девочку всерьёз — так, отмахнулась просто. С Ирмой всё будет хорошо… не сомневаюсь. Надеюсь, госпожа Клара, с вашей младшей дочерью, Зосей, всё тоже хорошо. Как-никак, она была моей пациенткой.
— С ней всё хорошо, — ровным и мёртвым голосом отозвалась Клара. Сфайрат глянул на неё — и с му́кой отвернулся.
— Очень рад, очень рад… — Скьёльд мог что-то выразить только глазами, и в них сейчас стоял ужас. Ужас, мольба о помощи — но что могли сделать Клара со Сфайратом, если против Алмазного Меча оказались бессильны и магия, и драконий пламень?
…Маг возился с Ирмой ещё какое-то время. Потом, наконец, выдохнул устало, утёр пот со лба.
— Дело сделано. Теперь пусть спит. Я влил в неё достаточно силы, она крепкая, храбрая — тело её само знает пути к излечению. Вы же, досточтимая госпожа Клара…
— Что ты хочешь этим сказать, чародей?!
— Ничего, господин дракон, не гневайтесь понапрасну, сохраните ярость вашу для наших общих врагов — Дальних. Госпожа Клара, прошу сюда…. Сюда. Ложитесь.
Если с Ирмой чародею не потребовалось ничего, кроме собственных рук, за Клару он взялся всерьёз. Вычертил магическую фигуру, расставил в узлах и на пересечениях кристаллы с курильницами, бросил в них что-то ароматное. Ирму он лечил молча — а тут прибег и к жесту, и к инкантации. Гелерра предложила было помочь — только дёрнул головой раздражённо, мол, не мешай.
Придвинул стойку с подвешенной капельницей — похожие Клара видела в лечебницах того самого мира без магии, где не без удовольствия проводила время на золотых пляжах. Аккуратно ввёл иглу в вену подле локтя — Клара ничего не чувствовала, словно потеряв способность испытывать боль. Встал рядом, поймал глазами взгляд Клары.
— Мы начинаем. Вам придётся мне ассистировать, госпожа. Как бы ни было больно — заблокировать это полностью я не смогу, вас это просто убьёт.
— Ассистировать могу я, — тотчас шагнула вперёд Гелерра.
Скьёльд лишь покачал головой.
— Не сомневаюсь в ваших талантах, достойная адата. Вы спасли Ирму. Но случай госпожи Клары поистине уникальный. Мне нужно её руководство, ей придётся мне подсказывать. Всё, довольно промедлений, начинаем!..
— Клара… — дракон сжал ей руку, холодную и безвольную. — Клара, что бы ни случилось — я тебя люблю! Всегда любил, всегда буду, несмотря ни на что!.. Клара!..
«Я ничего не могу сказать, — вяло подумала чародейка. — Мне всё равно. Я умерла. Я зомби. Ходячий мертвяк. И, наверное, лучше бы и впрямь было мне умереть тогда, на том берегу — в честном бою, с оружием в руках, чем вот так — переставлять ноги туда-обратно, без смысла, без цели, просто потому, что не могу убить себя…»
— Спасибо, — всё-таки выдавила она — больше ничего просто не пришло в голову. — Спасибо, Сфай. Я… я знаю, что ты…
— Госпожа Клара! — резко бросил Скьёльд. — Всё, время вышло. Сообщайте мне, что чувствуете. — И, повинуясь его короткому жесту, сила шевельнулась, потекла, взвихряясь в небывалых, причудливых комбинациях, сила осторожно проникала Кларе под кожу, пробиралась венами и артериями; и — столкнулась с заполонившим всю суть чародейки вампирьим льдом.
Боль вспыхнула такая, что Клара на миг ослепла, кажется, даже лишилась сознания. Закричала? Или нет? Или это не она, а Сфайрат, ощутивший её му́ку, словно собственную?
— Говори! Говори!.. — это уже Скьёльд, бешено расширившиеся глаза. И сразу же, снова он: — Гелерра! Помогай!
Отброшены и забыты все церемонии. Всё пошло в ход и всё сразу же пошло не так.
Клара пыталась заставить себя разжать зубы — ничего не получилось. Тело отказывалось повиноваться, а перед залитыми болью глазами появился вдруг Ан-Авагар, вгляделся сочувственно, вздохнул, виновато развёл руками: «Иначе бы ты умерла. А этого я допустить не мог».
«Лучше бы я умерла», — повторила Клара.
«Ты не можешь, — строго отвечал вампир. — Долг не исполнен. Дело не сделано».
«Какое дело?!»
«Мир ещё не спасён», — пафосно закончил Ан-Авагар и утонул в разливающемся океане боли.
— Проклятье, она молчит! — достигло её слуха.
— Пульса нет, — выпалила Гелерра.
— Держи сердце, адата!
— Держу. Рад, два, три!.. Есть сокращение!..
— Молодец, удерживай её! Придётся вслепую!..
— Осторожно, маг!
— Удерживай!.. А, будь оно неладно!..
Клара кричала.
Боль рвала её на мелкие куски, выгрызала внутренности, пожирала мозг, расщепляла кости. Она ничем не могла помочь Скьёльду. Она умирала.
— Ты её убиваешь!..
— Вижу, адата!
— Остановись, она не выдерживает!
— Нельзя! Не могу!.. Раз начали…
— Остановись!.. Смотри, что пошло́!..
— Проклятье!..
…И боль на самом деле начала отступать. Она отступала медленно, и, что самое обидное, после всех этих мучений не изменилось ровным счётом ничего.
Скьёльд мрачно помог ей подняться. Покачал головой, развёл руками.
— Простите, господин дракон. Но процедура совершенно явно убила бы вашу супругу.
«Ну и пусть бы убила», — хотела сказать Клара и вновь не сказала. Зачем, для чего? Всё это бессмысленно и ненужно. Всё, что ей осталось, — это погибнуть с пользой.
Кажется, несмотря на овладевший его сутью Алмазный Меч, Скьёльду было совестно.
— Я сделал всё, что мог.
— Он сделал всё, что мог, — кивнула адата. — Не будь я Гелерра, ученица Нового Бога Хедина.
Сфайрат опустил голову. Пальцы его вновь сжались на запястье Клары.
— Мы не сдадимся. Что ещё можно сделать, чародей?
— Многое, — голос Скьёльда вдруг изменился,
