Марик Лернер - Дорога на Землю
— Я подумаю, — пообещал Пинающий Медведь. — Очень хорошо подумаю.
Насчет твоих дел... Это все у нас в общие суммы по отделам распределяться не может.
— Естественно, — соглашаюсь.
— Имеем отдельный фонд нигде не фиксированный. Делиться ты не собираешься, разве что стандартную долю Клану и Зверю. Ну, патроны все равно отдашь, никуда не денешься, но есть еще БТР и АУ. — Он задумался. Я с интересом ждал продолжения. — За трофеи это не выдать, там все записывалось, когда делили с остальными, но есть другой вариант. У нас теперь целый флот имеется и не понятно, что с ним делать. Мне столько не нужно, а торговать лучше имея собственные корабли. Можем поменяться вне официального распределения. Якобы ты купишь, но заплатишь продукцией. Отдельно, сверх фонда. Обмен.
— Который тебе ничего не стоит.
— Тебе тоже, — парировал он. — Немножко своим работникам, — ткнул он пальцем в сторону очередного погрузчика с контейнером, проезжающего мимо. — А так все бесплатно воруется.
Есть у меня два ледокола, 6 буксирных колесных пароходов, 4 колесных парохода, 8 самоходных барж и 4 несамоходных. 11 парусных кораблей. Там еще и товары имеются самые разнообразные. Все равно надо в продажу пускать. Не собираюсь я каждому в качестве премии давать по тридцать килограммов гвоздей и 18 литров керосина. Проще тебе же через собственные магазины. А?
— Смотреть надо, что там за суда, может, сгнило все.
— Обижаешь, — с удовольствием сказал Пинающий Медведь. — Лучшее отбирал для Клана. Некачественное продали в Варшаве. Тут поторапливаться надо, а то Зверю хочется общеклановую флотилию иметь. Отберет все сразу и никакой выгоды для острова.
— А будет возможность спокойно плавать по Дунаю? Не прибегут старые хозяева?
— Уже нет, — уверенно сказал Пинающий Медведь. — Кому не повезло, тем речники сами компенсацию выдадут. На новый корабль не хватит, но нас это не касается. Очень удачно с этим договором вышло. Нулевой вариант. Что речники у нас конфисковали, у них осталось. Что мы успели захватить — у нас. Теперь концерн «Дунай», а мы отныне в него входим, отдельное подразделение речного клана во главе с Кулаком. Право голоса, такие же налоги и платежи как для остальных. В случае необходимости обязаны поддержать речников в борьбе с другими зонами, но не в конфликтах с кланами среди славян. Масса разных пунктов, обеспечивающих нам равноправие по всей славянской зоне. Варшава тоже внакладе не осталась. Нефтепродукты из Федерации теперь облагаются таким налогом в пользу зоны и администрации, что цена практически одна и та же. Население растет, его потребности тоже и поляки уже не всегда могут обеспечить нужное количество горючего. Так что продавать можно, но никаких заниженных цен. Будут теперь квоты рисовать для каждого, чтобы не нарушали самое честное в нашем мире соглашение.
А смотреть корабли конечно надо, цену справедливую установить и в консультанты Кладовщика взять. Ты подумай, какие мощные перспективы для острова открываются! Я бы первым делом к французам караван отправил. На реке только и можно жить торговлей, — убежденно сказал он, как будто родился купцом и мечтал исключительно лишний мешок кукурузы продать. — На север везти продукцию с юга и наоборот.
— А знаешь, — тоном сделавшего открытие поведал он, — на самом деле ничего и не изменилось. Министры, народные комиссары, генералы — это просто названия. Как был военный вождь, так и остался. Я. Как Койот была главой пауков, так и остается. Ты у нас неофициально занимаешь должность мирного вождя Клана, подгреб под себя производство и торговлю. Вот и надо вполне официально это оформить. Остров отдельно, там у тебя имеется хороший заместитель. Уж между собой непременно сумеем договориться. До сих пор удавалось. Вот и создадим свой собственный узкий комитет, решая жизненно важные вопросы, которые всех касаются, а остальные будут слегка рангом пониже. Есть только одна проблема...
— Пауки, — догадался я.
— Вот именно. Третий в нашем управленческом кабинете — это Вожак, как решающий голос. Потом судья требуется, в спорных делах.
Я ткнул пальцем в список, намекая, что не мешает заниматься обязанностями и отметить очередной контейнер, следующий в портал. Пинающий Медведь небрежно отмахнулся, увлеченный новой занимательной идеей.
— Ведь что происходит, — начал он развивать мысль, — ты очень правильно умудрился Длинного Зуба поставить в подчиненное положение. У меня пауки вообще редко бывают. Заедут-уедут. Надо постараться, — подмигивая мне сразу двумя глазами, предложил, — без их указаний обойтись.
Пора четко разграничить, что входит в их полномочия, а что нет. Нечего им лезть в чужие дела. Медицина — да. Без вопросов. Только ты успел себе завести троих недопауков, способных лечить, и амулеты в придачу. Собираешься делать больничку как у людей? Операционная, рентген... в таком виде?
— За неимением достаточно количества квалифицированных, — неопределенно отвечаю. — Не ждать же пока очередь дойдет, если болит...
— Вот и хорошо, — убежденно сказал Пинающий Медведь. — Надо их слегка подвинуть. Есть масса занятий, которые крайне необходимы. Причем признание мастером для этого не требуется. Работа на общество крайне важна. Этот твой отдел исследования артефактов, работа с животными и растениями.
Видел я твои опыты по посадке плодовых деревьев при помощи Длинного Зуба. Для нашего климата очень подходяще. Яблоки, груши, орехи, персики, сливы, абрикосы. Даже эта хрень — бананы. Сушеные фрукты — очень выгодный вид запасов — легкие, вкусные и долго хранятся. Опять же разное варенье и наливки. Не понимаю, почему у крыс такого не было. Впрочем, и у нас на равнинах плодовых деревьев почти нет, но там проблемы с водой. Я потом специально поинтересовался. Кофейные деревья начинают плодоносить через 3-4 года после посадки. Максимального же плодоношения они достигают в 5-7 лет. А на твоих опытных плантациях на второй год уже созревают. Расширяться надо. Здесь можно всегда брать больше, чем необходимо для себя, климат другой — никакого снега и воды сколько хочешь.
— Пока что это именно опытные делянки, — сознался я. — Слишком большое удовольствие дополнительно гнать в них энергию и удобрения. Маленький участок еще ничего, но серьезная плантация пока не получится. На Клан через пару лет будем достаточно кофе выращивать, в каждом поселке свое, а на продажу нет. С маслинами та же история. Для Треугольника через пару лет масло будет, покупать не надо, но на продажу не получится. А, кроме того, где я тебе возьму сезонных рабочих на уборку урожая? Крыс в Треугольник приглашать не собираюсь. Пусть они живут, как хотят, и поменьше нас посещают. Даже данников с разбором принимать стоит.
— Тут не важно, что получится, — убежденно сказал Пинающий Медведь. — Важнее загрузить пауков полезной работой, чтобы некогда было им интриги свои крутить. Рост урожайности, как и здоровье населения — это их прямая забота. Опять же животноводством они почти не интересуются, сбросили на Пастуха с его ветеринарной службой. Обязательно требуется повысить качество шерсти, количество молока, обеспечить быстрый нагул мяса, возможность миграций диких стад, чтобы было на кого охотиться и прочие крайне необходимые вещи.
— Да ты изрядный интриган, — с восхищением сказал я, — а Черепаху не боишься?
— Я, — гулко стуча себя по груди, поведал Пинающий Медведь, — боюсь только испугаться в бою. Нет ничего хуже, чем унизиться в глазах подчиненных. Поэтому в таких случаях отключаю эмоции и живу исключительно на рефлексах. Не думаю, что тебя чему другому в свое время учили. Нам всем одно и то же объясняли и показывали. Эмоции — они потом. Через денек другой вылазят наружу, когда вспоминаешь.
А волчица не относится к тому, чего я могу испугаться. Я к ней завсегда с превеликим уважением и готовностью исполнить пожелания и капризы. Но командовать мной в служебных делах она не будет никогда. Война — это мое дело.
— Альфа-самец, — с восхищением сказал я.
— Да! И по другому нельзя. Есть личное и есть служебное. Интересы дела должны учитываться в первую очередь. Как будто сам не такой.
— Мне проще. Моя жена на руководящую роль не претендует. Наши интересы друг другу не мешают. Она просто осторожно и почти незаметно пихает меня в спину. Поступать надо как вот этот, — я кивнул на палубу глядя, как к нам рысью несется Дикарь.
Если когда-нибудь, лет через двести, люди захотят разобраться, как все на самом деле происходило, непременно запутаются, и будут писать диссертации на тему: «Один и тот же ли тип Мелкий, Не Любящий Мед, Живой, Гном, да еще и разные Петерсоны с Ярославами в придачу, или это все разные медведи». Так если б я был такой один! Вот тоже приближается яркий экземпляр, умудрившийся прославиться на все равнины. Два имени и под каждым отдельные громкие дела.
