Лучший из худших - Дмитрий Николаевич Дашко
Загадочное нечто унесло его с собой.
Глава 27
– Твою мать! – закричал я. – Ты видела?
– Видела, – отозвалась Лиза.
– Что это было?
– Какая-то хрень!
Наверное, самым правильным было бы гнать БТР, пока колёса не коснутся берега. Однако я принял другое решение: заглушил двигатель и через башенный люк выбрался наружу, прихватив с собой трофейный автомат. Оказавшись на броне, поднёс руку козырьком к глазам и стал всматриваться. Что бы это ни было, далеко утащить киборга оно бы не успело.
Как я ни напрягал зрение, ничего в мутной и быстрой воде разглядеть не получалось. На берегу тоже ничего не видно, значит, тварь утащила Алекса на дно. Не знаю, есть ли у него жабры и сколько он способен выдержать без кислорода. Обычный человек, если это только не йог, способный останавливать сердце, уже бы задохнулся.
Мысли, мелькавшие у меня в голове, были одна другой безрадостнее, но я продолжал мониторить всё, что творилось вокруг.
Внезапно метрах в пятнадцати вода забурлила, словно кто-то бросил в реку гигантский кипятильник, громко захлопали пузыри, а потом на поверхность вырвался трёхметровый фонтан, окрашенный в насыщенный ярко-красный цвет. А вслед за фонтаном пробкой выскочило нечто, в чём я далеко не сразу сумел опознать Алекса. С ног до головы его тело было покрытой какой-то слизью – скорее всего, желудочным соком проглотившей его твари. Слизь оказалась прилипчивой, даже бурные потоки реки не могли её толком смыть.
– Сюда! – закричал я. – Сюда плыви!
Алекс услышал меня и заколотил по воде руками, как крыльями ветряной мельницы, но, несмотря на бешеную активность, стал медленно погружаться в воду. Я увидел его беспомощный взгляд, совсем как с плаката для утопающих.
– Твою дивизию! – воскликнул я и, расшнуровав ботинки и скинув с себя куртку, солдатиком сиганул с БТР в воду.
В реке могли водиться и другие твари, не считая той, из которой каким-то чудом сумел выбраться киборг, но я старался не думать об этом. Почему-то вспомнилось шуточное стихотворение из детства: «Наш девиз – четыре слова: тонешь сам – топи другого». Как я ни старался, оно категорически не желало выходить из башки и вертелось в голове, как зациклившаяся программа.
Брод закончился буквально через пару шагов в сторону, потом начинался резкий обрыв, проверять глубину которого мне не больно-то хотелось; главное, что скрывало целиком с поднятыми руками.
Я поплыл так, как учили в бассейне: уверенными и размеренными гребками, быстро, но при этом экономя силы. Они мне наверняка понадобятся, когда доберусь до тонущего Алекса, мне ведь его ещё и назад буксировать нужно.
Забулькало, и что-то здоровое, похожее на тушу гиппопотама, внезапно всплыло передо мной и перерезало путь. Я едва не заорал от ужаса, представив, что это какое-то речное создание вынырнуло, чтобы мной закусить. Без оружия, вне родной стихии я становился для неё лёгкой добычей. Мне просто физически не успеть выхватить кинжал, с которым я практически не расставался, а даже если и успею, чтобы лишить жизни такого монстра, нужно нечто гораздо серьёзней моей «зубочистки».
Но когда вокруг всплывшей твари образовалось широкое красное пятно, я смекнул, что она дохлая. Скорее всего, это та сволочь, что умыкнула Алекса. Он, будучи сильнее обычного человека, ухитрился прорваться сквозь неё на свободу. Правда, сочившаяся из гадины кровь меня жутко нервировала: на неё могут приплыть другие хищники, и тогда река в этом месте просто закипит от местного бестиария. Я и до этого старался плыть быстро, а теперь понёсся почти как катер.
Алекс пока что держался на поверхности, но постепенно уходил под воду. Радовало лишь отсутствие паники в его глазах: порой утопающий действительно способен утянуть за собой на дно и спасителя. Однако у киборга достаточно хладнокровия, чтобы внимательно слушать меня и выполнять мои распоряжения.
Я подплыл поближе.
– Ложись на спину и расслабься.
Он кивнул и попытался перевернуться, не уйдя при этом под воду. Я подхватил его правой рукой и стал грести к БТР.
– Помогай мне: работай ногами!
Алекс задвигал конечностями, пытаясь попасть в один такт со мной.
Тут я ощутил всю его тяжесть, даже в воде киборг весил столько, что с непривычки можно развязать пупок. Если бы он не помогал, мне было бы не сдвинуть его с места, тем более пришлось плыть против течения реки. Оно мешало и сбивало с курса, поэтому каждый метр давался с большим трудом. Становилось всё труднее дышать, то и дело в рот и нос попадала вода, руки и ноги тяжелели, но я не сдавался и упорно двигался к цели.
Когда мы наконец достигли отмели, я был выжат как лимон, а лёгкие будто горели.
– Дальше я сам, – сказал Алекс.
Мы встали на ноги и медленно побрели по воде к БТР. Киборг забрался на него первым, а мне не хватало сил: я скользил и срывался. Тогда он нагнулся, протянул руку и выдернул меня из реки.
– Спасибо, – поблагодарил я.
Мои губы еле шевелились, а сил осталось только на то, чтобы упасть ничком на тёплую броню «коробочки» и лежать.
– Тебе спасибо, – сказал Алекс. – Я ведь мало того что вешу до хрена, так ещё и плавать не научился. Если б не ты, ржаветь мне на дне, как консервная банка.
– Не за что, – вяло произнёс я. – Давно не купался.
– Знаешь, давай рискнём и просто поедем вперёд. Зуб даю, дальше мелко, не утонем, – предложил киборг.
– Давай, – вздохнул я. – Но если утопишь «коробочку», я тебя лично пущу на корм речным зверушкам. Кстати, как называется эта дрянь, что тебя проглотила?
– Спроси что полегче, – буркнул Алекс. – У меня к ним нет научного интереса. И вообще, лучше их обходить стороной и по берегу.
– Целиком и полностью с тобой согласен. Кстати, внутрь я тебя не пущу, – сказал я, втянув ноздрями воздух. – На броне сиди.
– Это почему?
– Воняет от тебя сильно.
Киборг поднёс к лицу руку, принюхался.
– Есть такое дело, – резюмировал он. – Пока в животе у этого монстра сидел, наверное, весь пропитался. На кислоту чем-то похоже, только слабой концентрации. Лишь бы только кожу не разъело. Доберёмся на ту сторону – дашь мне минут десять, от этой дряни отмыться.
– Боюсь, тут простая вода не поможет, без химии не обойдёшься.
– Я что-нибудь придумаю, – заверил киборг.
Воняло от него жутко, но, поскольку даже мысль о физическом движении причиняла мне неимоверную муку,
