Алексей Пехов - Под знаком мантикоры

– Не понимаю вашего удивления, – хмыкнул епископ Эскарины, заметив пораженный взгляд «василиска». – Убить Его Святейшество было бы слишком просто. О нет! Его ждет показательный суд и разговор с отцами-дознавателями. Брат Агирре, уведите еретика и позаботьтесь о том, чтобы он не умер.

Жозе Наярру под присмотром восьми «озаренных», словно барана, выволокли из кабинета.

– Он предал заветы Спасителя и поставил собственные интересы выше церковных, – наставительно произнес де Лерро.

– Вы совершенно правы, Ваше Высокопреосвященство, – легко согласился Фернан с новым кардиналом Таргеры. – Вот. Думаю, скоро это вам пригодится.

Он протянул посох, и Мигель Алессандро принял его.

– Благодарю вас, сын мой. Не желаете составить мне компанию?

Фернан кивнул и пошел рядом с главой Ордена крови Бриана. В шести шагах за ними двигалась троица из Неразлучной четверки, еще чуть дальше – Абоми и двое «василисков». Вполне приемлемый эскорт.

И контрразведчик и клирик молчали. Каждый думал о своем. Они прошли через коридоры, мимо трупов, спустились по лестнице и оказались в монастырском дворе. Маркиз с удивлением увидел, что наступило утро.

Последние бои стихли, сдавшихся в плен стерегли солдаты де Амока. Фернан заметил, что ни одной «гарпии» среди пленников не было. Кажется, из «серых» монахов в живых остался лишь Жозе Наярра. Ордена, который словно кость застрял в горле таргерского духовенства, больше не существовало. Несколько построек были объяты пламенем – обстрел с кораблей не прошел для монастыря даром. Пожары полыхали и во дворе. Горела солома и деревянные навесы, но никто не спешил их тушить. Сейчас было не до этого.

– Сегодня вы оказали мне большую услугу, и я этого не забуду, – нарушил затянувшееся молчание де Лерро.

– Не стоит. Любой верный сын Церкви поступил бы точно так же.

Его Высокопреосвященство предпочел не заметить легкой иронии, прозвучавшей в словах маркиза де Нарриа.

– Кстати, ваши слова подтвердились, сеньор де Суоза. – Де Лерро щелкнул пальцами, и один из монахов-телохранителей передал ему стопку желтых листков.

– Его Святейшество даже не потрудился их спрятать. Они остановились у полыхающей кареты. Жар был ужасным, но, казалось, ни тот, ни другой его не замечали.

– Что же, – скучающим тоном произнес Фернан, всем своим видом показывая, что ему совершенно неинтересны записки, сделанные с дневников Великомученика Себастьяна. – Я рад, что все разрешилось и так долго разыскиваемая вами церковная реликвия наконец нашлась.

Клирик кивнул.

– Да. Нашлась, – сказал де Лерро и бросил бумаги в огонь.

Фернан инстинктивно дернулся, стараясь спасти реликвию, но «бордовый» едва уловим жестом дал понять, что не стоит ничего предпринимать.

– Существуют документы, которые не стоит читать. Их хранение опасно для сложившегося порядка вещей, сын мой. Вы должны меня понять. Иногда самым разумным решением является огонь.

Маркиз де Нарриа ничем не показал, что услышал обращенные к нему слова. Он думал о том, что таким же образом следует избавиться от оставшейся у него копии документов, и смотрел в пламя, где корчилась и превращалась в золу свято хранимая церковная тайна…

– Ты не понимаешь!

– Нет. Это ты не понимаешь! – воскликнул младший. – То, что ты предлагаешь, – безумие!

– Это обессмертит нас! Неужели ты не хочешь, чтобы о нас помнили в веках?!

– Хочу! Но не такой ценой! Тебе мало того, что ты имеешь? Ты мечтаешь о слишком многом!

– Я делаю это для людей!

– Нет, ты хочешь сделать это ради собственного тщеславия! Люди никогда не поймут и не простят тебя, если узнают правду.

– Люди слабы и беспомощны.

– О нет! Они достаточно сильны для того, чтобы принять знание.

– Они этого недостойны! – отмахнулся старший.

– А кто? Кто тогда достоин?! – вскричал сидевший.

– Мы.

– Никто не должен становиться лже богом! Никто! Нас и так считают мессиями. Неужели тебе этого мало? Подумай о том, что ты хочешь сделать!

– Чего ты хочешь?! Чтобы я мыл им ноги?! Мы избраны судьбой не для этого! Я думал! Мы лучшие!

– Нет! – Собеседник с грустью покачал головой. – Мы такие же, как и все.

– «Все»! – презрительно фыркнул ходивший. – Все не умеют раскалывать горы молниями и исцелять страждущих!

– Таких, как мы, много по всему свету. Просто нам повезло, мы умеем чуть больше и учим других. Магия открыта для всех. Нет вины пытающихся овладеть Даром, что кому-то он дается хуже, а кому-то лучше. А то, что ты предлагаешь…

– Хватит! – потеряв последнее терпение, взревел бродивший из угла в угол. – Неужели ты не понимаешь, что эти знания не для всех?! Сколько раз я тебе твердил! Я старше, поверь мне! Если Дар окажется в руках всех людей, то в нем не будет никакой ценности!

– С каких пор ты стал столь жаден?

– Глупец! Если дать детям в руки меч, они убьют друг друга!

– Не считай их детьми. Мы тоже были такими, но, как видишь, живы.

– Нет. Нет! Мы должны спасти их от самих себя! Лишь лучшие из лучших могут владеть Даром и управлять другими! Да если знание, до которого мы додумались собственной головой, расползется по земле, мир погрузится во тьму безумия! Спящий Дар есть в каждом двадцатом! И ты готов поручиться за всех, кто носит в душе «нить»?! Они не невинные агнцы! И хотят власти!

– Можно подумать, что ты не жаждешь повелевать другими.

– У меня, во всяком случае, это получится! И у тебя тоже! Но не у них! Сколькие из «озаренных» обратят Дар во зло и принесут смерть?! Их желания и стремления расколют мир!

– Ты решил стать спасителем человечества?! – язвительно произнес сидевший. В отличие от брата, он смог взять себя в руки. – Позволь им самим решать, как следует поступать.

– Да! Спасителем! – с вызовом произнес первый, – И если я их спасаю, то ты искушаешь! Искушаешь властью и силой!

– Я просто считаю, что Даром должны пользоваться все, кто сможет. Ты же предлагаешь превратить его в награду для избранных и выдавать как подачку. За верную службу.

– Да. Именно так.

– Кто это решает? Ты?

– Мы.

– Нет, я не буду решать за других. И тебе не советую. Свобода выбора – это не так уж и плохо, брат. Я не собираюсь участвовать в твоей глупой затее.

– Вера в благие намерения этого стада затмила твой разум!

– А твой поработила власть, мой дражайший «спаситель»! – Сидевший устало прикрыл глаза. – К тому же ничего у тебя не получится. Ты не сможешь лишить Дара всех.

– А вот и нет! Перекрыть «нити» не так уж и сложно, ты сам придумал, как это сделать. Конечно, результат мы увидим не сразу, да и вряд ли вообще увидим, но обещаю тебе, что те, кто пойдет за нашей идеей, через двести лет смогут довершить начатое. Стоит лишь показать, как надо провести ритуал.

– Ты не посмеешь! – Младший побледнел, вскочил на ноги и сжал кулаки.

Под сапогами скрипели мелкие камешки. Монастырь Благочестия остался за спиной, впереди расстилалось море. Фернан медленно брел по дорожке, а в ушах у него звенели голоса тех, кто умер полторы тысячи лет назад. Тех, кого он никогда не видел, но благодаря мастерству старого хрониста, впоследствии ставшего Великомучеником Себастьяном, очень хорошо представлял. Из этих людей сделали богов.

Историю пишут победители, не так ли? А еще старые хронисты, которые спрятали истину в тайный сундук и в угоду власти создали новую «правду». Стоит написать строчку – и через несколько сотен лет ее воспримут как откровение и незыблемую основу. И никто не усомнится, не подумает, что на самом деле все было не так… Совсем не так.

Один хотел власти над людьми и Даром, и позже его назвали Спасителем. Другой желал подарить тайну людям и предоставить им самим решать собственную судьбу. И его назвали Искусителем. В ту далекую ночь братья так и не смогли убедить друг друга в своей правоте, Они расстались, затаив зло. Искуситель вместе со своими Учениками, кого впоследствии назвали «слугами», решил уйти из Иштаки. Но настала Кровавая ночь. Люди Спасителя убили всех, кто хотел покинуть святой город Иштаку. А раненый Искуситель смог вырваться из ловушки и ушел в пешханскую пустыню, где и сгинул.

Все. Вот она, правда жизни. Вот она, тайна тысячелетий. Горькая, простая и грязная истина без всякой примеси так любимых клириками легенд и чудес.

Все, что людям внушается с рождения, – ложь. Не на Спасителя охотились в Кровавую ночь. И не переходил он пустыню, и не спасала его мантикора. И многое из того, о чем сказано в Святой книге, в действительности никогда и не было. И не существует Искусителя, ожидающего в огненной бездне души грешников. И нет Спасителя, ушедшего в Небеса. И даже кости тех, кого теперь считают богами, давно рассыпались прахом.

Есть лишь легенды и люди, которые использовали их в угоду своей власти и честолюбия. Дар существовал задолго до братьев, догадавшихся, как следует его развить. Он всегда был и будет. Один на всех. Просто кто-то получил его как подачку, с благословения Спасителя, а кто-то не стал ждать, не смирился со ставшим за столетия привычным укладом вещей. Сделал свой выбор, как этого хотел Искуситель. И стал врагом Церкви, свято следившей за распространением магии, ибо в каждом двадцатом есть то, что называют «нитью» Дара. И быть может, мир стал бы совершенно другим, если бы клирики не научились перекрывать эту «нить».