Сергей Тармашев - Древний. Война

— Ффэшхс оперся на все лапки, давая понять, что закончил: — Итак, Владетель, время дорого. Ваш ответ?

У болотного вампира уже отобрали жертву, он был густо покрыт паутиной, и даже его мощные сокращения были не в силах разорвать путы. Из-под паутины торчала лишь небольшая часть его нежного брюшка, едва заметного между толстыми роговыми пластинами.

— Ваши доводы небезынтересны, недосягаемый Ффэшхс, — произнес Кшиссх.

Он прекрасно понимал, что предлагаемый ему союз не будет вечным. Ффэшхс наверняка сделает все, чтобы держать его как можно дальше от политических рычагов. И как только наберет силу, попытается избавиться от опасного свидетеля, у которого, к тому же, в лапках сосредоточены нити управления военной силой. Кшиссх не настолько глуп, чтобы попасться в такую сеть. Но на данном этапе союз был действительно дорогой к центру, и было бы неразумно не воспользоваться такой возможностью. Что же касается дальнейшего развития событий, неизбежно связанного с взаимным предательством и запутанными интригами, — что ж, потом Ффэшхс узнает, что в эту игру можно играть и вдвоем.

Кшиссх поджал передние лапки в знак согласия:

— Я принимаю ваше предложение, Владетель. Объединив наш интеллект, мы, несомненно, сможем достичь заслуживаемого нами величия, — Он шевельнул головогрудью, и слуги суетливо потянули прочные и удобные нити от его кокона к связанной добыче, подготавливая комфортную дорогу для своего Владетеля.

— Очень хорошо, Владетель. Я знал, что ваша мудрость велика. Ждите хороших вестей, я очень скоро свяжусь с вами, — Ффэшхс отключился.

Слуга, сгорая от желания услужить Высшему, доложил, что путь готов, и Кшиссх неторопливо покинул кокон. Владетель ступил на свежепроложенный путь. Нити были протянуты добротно, слуги проявили рвение. Это хорошо, только так и должно быть. Он приблизился к слабо подрагивающей в тугих слоях паутины добыче и остановился возле свободной от пут паутины нежной плоти брюшка вампира. Владетель выпустил короткие ядовитые клыки и с наслаждением вонзил их в нежную плоть, впрыскивая яд. Жертва в ужасе судорожно забилась, но ослабить хватку кокона было невозможно. Кшиссх выделял в слабеющее тело все больше и больше яда, ощущая, как постепенно затихает его жертва, погружаясь в лоно смерти. Наконец болотный вампир затих, и Кшиссх почувствовал так давно желаемое чувство победы над добычей. Охота прошла великолепно.

Глава тринадцатая

ДИВЕРСИЯ

Кинл отчаянно боролся с подступающим беспамятством и вот уже пять минут не терял сознания, всякий раз порываясь встать с кресла. Румм зло поморщился. Заместитель Главного Технолога, вопреки ожиданиям, оказался крепок здоровьем. Коренастая фигура старика едва умещалась в кресле. «Землянин, — подумал Румм, — порази тебя космические лучи. Как же я вас ненавижу. Это от вас пошло все зло, вы допустили появление Древних, вы вовремя не приняли мер, вы первыми предали Корпорацию». Мэлл спокойно подошел к коллекции минералов и достал со стеллажа увесистый осколок метеорита. Он, молча, показал кусок камня Румму и взглядом указал на затылок Кинла. Румм отрицательно качнул головой. Нельзя. В другое время он бы с удовольствием сам отдал такой приказ, но черепно-мозговая травма сделает невозможной процедуру морализации. А времени ждать, пока Кинл оправится от последствий такого удара, у Румма нет. Яхта должна выйти на маршрут строго по расписанию, он не может допустить даже малейшего сбоя, ничто не должно вызывать подозрения у ДБС. Вот в былые времена специально для этих целей существовали тюремные изоляторы. Мятежников сначала, как следует, обрабатывали дубинками и коваными ботинками, после чего бросали в камеру, где человеческий материал «отстаивался», приходя в порядок. В морализатор загоняли уже физически здоровых пациентов. Впрочем, в этом деле главное — голова, состояние тела особого значения не имело. Сейчас же придется действовать по-другому.

Румм подошел к панели пищеблока и набрал секретный код. Спустя несколько секунд автоподатчик выдал стакан с водой. Неизвестно, как организм Кинла отреагирует на повышенную дозу этого препарата, но выбора не оставалось, придется рискнуть. Он подошел к подрагивающему Кинлу и поднес стакан к его губам.

— Что с вами, уважаемый Кинл? — спросил он взволнованным голосом. — Вам плохо? Выпейте воды, это поможет! Мы уже вызвали врача, они будут здесь с минуты на минуту!

Потерявший координацию Кинл не сразу нащупал губами стакан. Он вцепился в него руками и судорожно выпил содержимое. Румм осторожно отошел назад и принялся ждать результата. Двойная доза подействовала, и спустя несколько секунд Кинл обмяк. Что ж, вовремя. Румм шагнул к креслу и активировал силовое поле, сковывая бессознательное тело Кинла. Затем он торопливо покинул кают-компанию и направился в рубку управления. Усевшись в кресло, Румм сверился с хронометром. Оставалась она минута. Стоит подождать. Он предпочитал быть пунктуальным, давно убедившись, что это внушает доверие окружающим. Ровно через шестьдесят секунд Румм вызвал диспетчера полетов и запросил разрешение на вылет. Проблем с разрешением, как всегда, не возникло, и через три минуты яхта уже была в космосе. Он включил автопилот и активировал виброчастотный массаж. Кресло плавно трансформировалось, придавая ему полулежачее положение, и начало релаксационные процедуры. Румм закрыл глаза. Приятная мелочь, но все-таки мелочь. Но ничего, надо еще немного подождать, осталось уже недолго. Скоро его жизнь пойдет совсем по-другому. Он не ждет, когда мир признает его исключительность и воздаст должное его заслугам. Он сам позаботится о себе. И сделает это со всей любовью и вниманием. Все изменится уже завтра. Его план рискован и дерзок и именно поэтому обречен на удачу. Соплякам из ДБС даже и не снилось, что подобное может произойти прямо у них под носом. Куда им до старого доброго Особого Управления, имевшего уши за каждым углом и осведомителя в любом закутке. Румм продумал все поминутно, он сорвет такой куш, что больше ему не придется влачить жалкое существование. Осталось только убедить Хозяев, но в успехе этого он не сомневался. Едва Ва услышит, о чем идет речь, он не только согласится, но и окажет всю помощь, на которую способен.

Хозяева. Румм болезненно скривился. Грязные коротышки не доверяли ему. Он добровольно согласился рисковать для них своей жизнью, а они, видите ли, «не испытывают твердой уверенности в его лояльности цивилизации Ваарси». Ва, самодовольный уродец, так и не отдал ему морализатор. И теперь Румм вынужден подвергаться лишнему и совершенно неоправданному риску, ежедневно доставляя на процедуру новый материал. А ведь он вполне мог проводить морализацию на борту яхты, даже не покидая дока. И это не только снизило бы вероятность провала, но и в разы увеличило количество его подданных. Для завтрашних событий это было бы очень кстати. Но вместо этого ему приходится изготавливать по одному моду в день, надеясь на милость хозяев. За пять дней, прошедших с морализации Мэлла, Румм изготовил себе еще четверых. Не армия, конечно, но для начала ему хватит и этого. С обретением Мэлла дела пошли значительно быстрее. Мэлл был на хорошем счету и вне всяких подозрений, поэтому офицеры ДБС не часто совали свои носы в его дела. Мэлл многое знал о сотрудниках завода, имел давние и теплые отношения с руководством, и быстро подобрал для Румма подходящий человеческий материал. Молодые люди с хорошим здоровьем, не имеющие семьи. Никто сразу не заметит изменений, произошедших с ними. А надолго этот материал и не требуется. Да и заманить их на яхту с помощью Мэлла было совершенно просто. Румм в очередной раз похвалил себя за дальновидность. После завтрашней акции у него начнется новая жизнь. Его империя будет небольшой, огромные человеческие стада ему ни к чему. Начать стоит, пожалуй, с небольшого планетоида, потом, после падения Содружества, он переселится на Арториус-Прайм, в поддержку доброй традиции. Впрочем, кольцо стоит переименовать в Смид-Прайм, так короче и звучит гораздо благороднее. Он оставит себе Землю и Луну, там будет обитать его человеческий материал и верноподданные. Остальное пусть заберут себе коротышки с пауками, лишняя обуза ему не нужна. И не будет никаких Древних и заброшенных Росов. Он не совершит ошибок наивного Арториуса. В отличие от него, Румм не был идеалистом. Весь человеческий материал будет проходить процедуру морализации по достижению совершеннолетия, а до этого момента он будет содержаться в специально подготовленных резервациях, под неусыпным надзором. И не беда, что не будет талантливых ученых или изобретателей. Ему не требуются плоды научного прогресса, он будет вполне доволен достижениями его новых союзников. И ему проще, и им спокойнее. Он не заметил, как уснул, поглощенный своими мыслями.