Баннерет - Мстислав Константинович Коган
— Они заявились ко мне под утро, — продолжил колдун, неторопливо поднимаясь по лестнице, — Отряд орденцев и целая толпа крестьян с вилами и факелами. Я вышел к ним. Пытался воззвать к их гласу рассудка. Но всё было тщетно. Черни было куда проще поверить словам этих фанатиков, которые оболгали меня, чем моим деяниям, коими я не раз существенно облегчал им жизнь. Они попытались наброситься на меня, однако к счастью, в моём рукаве была ещё пара фокусов, способных на время остудить их пыл. Мне удалось сбежать. В отместку они сожгли поместье и выкорчевали сад. А после устроили облаву. Травили меня собаками, будто я не человек, а зверь. Или даже хуже — чудовище, — кулаки мага сжались, — Но мне повезло второй раз. Орден тогда ещё не вошёл в полную силу и набирал в свои ряды кого попало, не особенно обучая их правильной охоте на магов. Одна небольшая иллюзия, и они поверили что убили меня. У меня же появилось время на то, чтобы передохнуть и собраться с мыслями. Несколько дней я прятался по окрестным лесам и урочищам, выжидая момента, когда им надоест разорять мой дом. А потом вернулся сюда и закрылся от мира, чтобы больше ни одна живая душа не смогла ступить в мои владения без моего ведома и позволения. Закрылся и принялся думать. Анализировать, — мы вышли на терассу, посреди которой стоял длинный, накрытый белой скатертью стол. Он ломился от явств. Тарелки с фруктами, запечённое мясо, несколько тёмных бутылок вина, мёд, облитые сиропом орехи и какие-то «восточные» сладости. При виде всего этого великолепия рот непроизвольно заполнился слюной, а кишки, которым уже осточертела лагерная жратва, начали понемногу завязываться в узел, настойчиво требуя что-то поизысканнее ячменной каши с солониной и пересоленного козьего сыра. Айлин тоже стояла и смотрела на стол открыв рот. Что было совсем неудивительно. Нормальную еду она, как и я, видела, наверное, только в прошлой жизни. Той, которая была за гранью.
— Прошу, присаживайтесь, — Альвор едва заметно взмахнул рукой и стул, стоявший во главе стола отъехал чуть назад, — Вы должно быть устали с дороги. Да и беседу вести куда лучше на сытый желудок, так что прошу, не стесняйтесь, — он уселся на стул и указал на ещё два массивных резных кресла, стоявших сбоку от изголовья стола. Мы не стали выпендриваться и отодвинули их руками. Для Айлин правда, добротный деревянный стул с высокой, окованной чугуном спинкой, оказался слегка тяжеловат, так что пришлось мне ей помогать.
— В общем, потом до меня дошли тревожные слухи, что такие нападения на магов и чародеев происходят по всему королевству, — продолжил Алвор, сверля нас каким-то холодным, подозрительным взглядом. У меня же глаза то и дело косились на разложенные перед нами яства, однако, несмотря на настойчивые требования желудка, притрагиваться к ним я пока не рисковал. Девушка, глядя на меня тоже держала себя в руках. Хоть по её лицу было заметно, что ей тоже очень уж хочется попробовать сладости, да и от фруктов она бы не отказалась, — Я попытался послать весточку своим знакомым в столицу и в другие города, вроде Вестгарда, Лансбурга или Драекура. И ни один из них не откликнулся. Тогда-то и начал рождаться проект всей моей жизни. Мой опус-магнум. Вы не стесняйтесь, приступайте к трапезе.
— Благодарим, — наклонил голову я, — Мы с большим удовольствием воспользуемся вашим предложением ближе к вечеру. Сейчас мы… просто не голодны.
— Ну, в таком случае разделите со мной хотя-бы бокал вина, — он усилием воли пододвинул к нам с Айлин кубки и бутылки с тёмной жидкостью, — Уважьте хозяина. И будьте так добры, снимите уже свои железки, хотя бы за столом. Повторяю, здесь вам ничего не угрожает.
Я нехотя взялся за пряжку ремня шлема, расстегнул её, стащил с головы бацинет и поставил его на стол рядом с собой. Айлин же с куда большей охотой избавилась от раздражавшей её шапели, и подшлемника. Встряхнула своей роскошной каштановой шевелюрой.
— Я решил, что уничтоженное братство надо возродить. Из-за того, что невежды отвернулись от магии, в мире не перестанут рождаться люди, наделённые удивительным даром магии. Их будут травить, изгонять и убивать. И им нужно будет место, где бы они могли жить в покое и мире, постигая это непростое искусство и раскрывая свои дарования. Место, где к ним будут относиться как к людям, а не как к опасным отбросам общества. Но во внешний мир я выходить не рисковал. Там было слишком опасно, а я, к своему стыду, за прошедшие три сотни лет стал уж слишком бояться смерти. Пришлось прибегнуть к помощи запретной магии, одолжив жизни у некоторых кметов. Но мне не было их жаль, ведь это они объявили мне войну, разрушив моё поместье и затравив меня собаками. Кроме того, они все смертны. И их жизнь объективно не стоит ничего, в сравнении с жизнью одарённого, который может на протяжении многих веков приносить человечеству процветание и пользу.
Мда уж. Если все маги прошлого думали так же, то я даже и не знаю, чего это на них взъелись простые смертные. Даже не рискну предположить.
— И вот, наконец-то появились первые плоды плоды моей работы. Спустя столько лет, нашлись сразу двое магов, которым удалось выжить во внешнем мире и добраться до моей скромной обители. Да, друзья мои, — он широко улыбнулся, — Я говорю о вас. Именно вы можете стать первыми кирпичиками. Именно вам выпадет честь наравне со мной возродить братство чародеев. Создать тут обитель магии, где любой одарённый смог бы найти защиту, поддержку и знания. А когда мы его восстановим, — Альвор сжал кулаки, — Мы поганой метлой выметем из Эйденвальда орден и всех его прихвостней. И напомним знати, кому на самом деле она обязана своим положением и своей властью. Вы можете изменить весь мир. И вы можете наконец перестать бояться. Нужно только…
— Что нужно, — спросила Айлин, подавшись вперёд.
Старик хищно улыбнулся и торжествующе захохотал.
— Нужно лишь, — его голос стал напоминать шипение выползшей из-под камня змеи. Лицо поплыло. Начало меняться. Терять форму. Обнажать скрывавшуюся под маской иссохшую, бледную кожу. Впадины, в которых не было глаз. Затянутый иссохшейся плотью
