Чужая война - Letroz
— Одна новость хорошая, другая плохая, с какой мне начать? — начал Альт.
— Ну, давай с плохой, — нехотя сказала командующая, догадываясь, про что пойдёт речь. — Что опять там натворил Рор?
— Не он. О нём тут ни слова. Что странно, и я считаю это подозрительным.
— Ближе к делу.
— «Солнечные» взяли Яой, — сообщил адъютант. — Без боя.
— Зачем только мы строим эти крепости, которые способны выдержать многомесячную осаду? — Ноа устало потёрла переносицу.
— Они красиво смотрятся на открытках, — заметил Альт.
— Хе-хе, — посмеялась Кейтлетт. — Это точно не про Яой: пустошь, скалы, серное озеро и ещё множество скал.
Вспоминая, как там прошла его «предИгровая» подготовка, Альт пожал плечами:
— Интересный пейзаж, жалко, не было времени за мытьём полов его рассмотреть.
— А хорошая новость? — постаралась вернуть разговор в прежнее русло Кейтлетт.
— Нашу армию передали под командование… — как можно спокойнее начал адъютант.
— Меня что, отстранили?! — удивлённо вытаращилась на него Ноа, ожидая какого-то подвоха.
— Э-э-э, ну-у-у, в общем-то да, — растерянно и виновато развёл руками Альт.
— И это, по-твоему, хорошая новость?! — командующая начала закипать.
— Нет, — не стал спорить адъютант, — но если бы я сказал, что обе новости очень так себе, то разрушил бы вашу веру в лучшее!
— Это, конечно, многое поменяло, — мрачно буркнула Кейтлетт, пытаясь успокоить. — И кто там наш новый командующий?
— Плохих новостей на самом деле три… — съёживаясь перед большой, но неизбежной взбучкой сообщил Альт.
— Неужели Шинку? — ехидно уточнила командующая.
— Анри Галлен, герой Аркольского моста, победитель при холме Беннбёрна, защитник Калки…
— Хватит! — воскликнула Ноа и укусила себя за руку, чтобы не закричать в полный голос.
По её мнению, это был, пожалуй, наихудший из возможных вариантов. Галлен был без оговорок лучшим командующим Тофхельма. Ни разу за всё время, что Анри был во главе армии, он не потерпел поражения на поле битвы. Проблема заключалась в методах. Для Галлена не существовало ничего, кроме победы, и чтобы её достигнуть, он был готов на что угодно.
— Боги, лучше бы Шинку… — тихо прошептала Кейтлетт.
— Разве это не хорошо… — удивился Альт, — ну в том плане, что теперь-то победа точно наша?
— Наша? — Ноа была на грани истерики. — Ты плохо знаешь этого старикана. Победа будет только его.
— Эм? Как это?
— О, ты же слышал о битве на Аркольском мосту? — уточнила командующая.
— Конечно, это одна из самых знаменитых его побед, — начал адъютант как по учебнику. — Прорвать оборону в таком месте…
— Я между прочим там была в тот день, — сообщила Ноа. — Двенадцать лет назад.
— Да? Но я никогда…
— Конечно, не слышал, — не удивляясь этому, продолжила Кейтлетт. — Это же Анри Галлен. В тот день моя рота оставила на том проклятом мосту каждого второго, если не больше. — Вспоминая, что было дальше, она вспыхнула гневом. — Семь раз мы ходили в атаку. Семь! По нам лупила, наверное, половина пушек Риверкросса, а мы шли в полный рост со знамёнами и барабанами. Отступали, собирались и снова шли. Семь раз. На восьмой явился Анри и с лёгкостью прорвал оборону. Знаешь, почему?
— Внезапная атака крупными силами на одном направлении… — продолжил цитировать книги Альт, но без прежней уверенности.
— Почти, у противника попросту закончился порох, — рассказала Ноа. — Ушёл весь на нас. В этом весь «непобедимый» Галлен: мы для него ничего не стоим, просто отметки на карте, которые принесут ему очередную медаль.
— И что делать? — осведомился адъютант.
Прежде чем ответить, Ноа долго смотрела на письмо, словно сомневаясь.
— Сделаем всё от нас зависящее и будем наблюдать, — решила она.
— Так просто? — удивился Альт.
— Ни Галлен, ни Рор у меня симпатий не вызывают, — объяснила своё решение Кейтлетт. — С удовольствием посмотрю на то, как они вцепятся друг другу в глотку. Откуда-нибудь со стороны. С чашечкой кофе и пряником, кстати, об этом…
— Эм, мне, кажется, пора идти, да? — Альт своим шестым чувством, расположенным чуть пониже спины, почувствовал опасность, сделал робкую попытку сбежать, но был пойман за ухо.
— Три простых слова: кофе, быстро, сюда и пряник не забудь, — Ноа свободной рукой показала ему три пальца
— Но это же не три слова… — делая робкую попытку высвободиться из захвата командующей, огрызнулся Альт. — Ай-ай-ай, моё ухо!
— Пока твоё. Слышал про художника Ган Вога?
— Который отрезал себе ногу, выражая протест против супрематизма? — въедливо уточнил адъютант.
— Понятия не имею, что он там выражал, но если у меня через пять минут не будет кофе, ухо я тебе оторву.
— Всё, иду-иду.
Головная боль
«Сны указывают путь, но не единственный»
Наконец погода дала слабину и не смогла выдавить из себя хоть сколько-нибудь внятный дождик. Дороги просохли, и моя армия получила возможность двинуться дальше — к замку Яой.
Непогода стоила нам целой недели промедления. И если солдаты были в полном восторге от возможности ничего не делать, то я считал иначе. Противник явно воспользовался заминкой, и то небольшое преимущество, которое мы получили, отрезав одну и разбив другую армию «лунных», стремительно сходило на нет.
Меня абсолютно не беспокоило, что Кейл Ресс, или как там его, стал командующим Тофхельма, заменив на этом посту Ноа. В ситуации, когда против меня играло само время, какой-то зарвавшийся предатель был наименьшей из моих проблем.
Радовало, что хотя бы дело наконец сдвинулось с мёртвой точки, и мы выбрались из этих проклятых всеми богами гор. Чтобы нагнать упущенное, приходилось маршировать круглые сутки напролёт, вставая на отдых лишь когда становилось совсем темно и вновь поднимаясь с первыми лучами света.
Самым сложным во всей этой ситуации оказалось следить за тем, чтобы никто не потерялся. В условиях, когда на тебя могли в любой момент отовсюду напасть, идти одной вытянутой колонной было неразумно, пришлось разделиться на три поменьше и двигаться параллельно. Проблема заключалась в том, что, одурев от бесконечной ходьбы, солдаты порой совсем не следили за тем, куда они шли.
То одна бригада забрела не туда, то другая. Но это всё были мелочи: пропавших быстро находили и возвращали на место. Когда до замка с очень смешным для меня названием Яой оставался день или даже меньше, грянула настоящая беда:
— Тридцать третья, семнадцатая и двадцатая бригады не вышли в условленном месте, командующий, — доложил мне Леон с явным осуждением в голосе.
К его чести, ему хватило благородства хотя бы не играть со мной в викторину под названием: «угадайте, кто был прав, когда говорил, что не надо делить силы?».
— А седьмая бригада? — припомнил я состав колонны, где находили другие
