Фрилансер. Сверх - Сергей Анатольевич Кусков
… И почему так хреново от ощущения языка этого… Как его там, Диего? Фредерико? Уже и забыла. А он её вечером на балет приглашал! Как же идти на балет с тем, кого не помнишь, как зовут?
— Чико, хватит, достаточно! — Попросила она, чувствуя «выстрел» разливающейся по телу волны. Сжала ноги вместе, и те затряслись в сладостном приступе. После чего, восстановив дыхание, боком легла на топчан, а Диего-Фредерико лёг рядом, на соседний.
— Ну что, в пять я прилечу за тобой?
Смотрит, как на корову, которую фермер берёт для хозяйства. «А какие у неё зубы? А молока сколько даёт? А насколько породистые от неё будут телята?» Нет, пожалуй, Хуан хоть и та ещё сволочь, но ему совершенно точно ничего от неё не было нужно. Никогда. Вообще никогда! Кажется, он до самого конца так и не понял, кто она. Паула? Мерседес? Принцесса? Ну и принцесса, и что с того? В какой-то момент её это задело — когда попыталась объяснить, сколько у неё денег, власти, и какая поддержка семьи. Ведь даже ссыльная принцесса остаётся принцессой, просто поддержка капельку уменьшается. На порядка два, но эти два порядка — миллионы и миллионы империалов в месяц, и никто никогда на Земле не смотрел, сколько и на что она их потратила (ещё до корпуса, когда наслаждалась жизнью в столице разврата солсистемы). Но он не понял. На деньги ему плевать, на влияние семьи… Венера слишком далеко — не почувствовал. Ему нужна была она, как ОНА. Да, кобель и бабник. Да, трахал других. А она по остаточному… Но зато искренне. «Да, чика, я вот такой. Но ты мне нравишься».
— Знаешь, что-то сегодня плохо себя чувствую. Давай перенесём? — попросила она.
— Но ты сказала, любишь балет. — Напряжение на лице партнёра, дескать, ядрёная самочка срывается с крючка, хотя тот, о, какая ирония, пытается замаскировать его весёлой бесшабашностью. Раньше Мерседес не могла так легко читать людей, а теперь вот так видит всех насквозь влёт, и это нравилось. «И это тоже результат общения с Хуаном» — запоздало родилась мысль, от которой настроение пошло вниз.
«Ага, половым путём передаётся» — схохмило внутреннее «я», от чего настроение не просто продолжило движение в том же направлении, а буквально рухнуло.
— Люблю скорее за компанию, — всё же напряглась и нашла в себе силы ответить без грубости она. — Гор обычно таскала меня по подобным мероприятиям. Но да, мне интересно. Тем более, на Венере нет такого. Какой-то балет там есть, но не то. — Наморщила носик. Сыграла хорошо, Фредерико-Диего расплылся в улыбке — удержал самочку. Она для простого охотника знатная добыча, а он, несмотря на богатство и знатность семьи, рядом с нею простой охотник. Закадрить такую большая удача с перспективами выхода на политический Олимп.
— Может тогда в оперу? В Сан-Паулу на следующей неделе будет премьера, режиссёр сам…
Мальчик назвал какое-то имя, и продолжил восхвалять постановку, ибо определённо был в теме, и ему сие развлечение нравилось. Ну да, театрал — среди аристо многие искренне восхищаются сим культурным развлечением, без понтов и втирания очков. За это стоило парня уважать… Но она снова поймала себя на том, что ей всё равно.
— Я что-то себя не очень чувствую, — призналась она и скривилась, понимая, что держать маску сил больше нет. — Может, голову напекло? Давай, я ближе к вечеру позвоню.
Да, с Хуаном было в миллион раз проще. С ним ей не нужно было что-то из себя строить, она была нужна ему ровно такой, какая есть.
«Взвод — семья» — прошелестела тропической листвой в голове следующая мысль. Но сил противиться ей уже не было.
«Да, семья. А в семье нет необходимости кривляться. Довольна?»
Мысли, видимо, отчитались на её лице, и лежащий парень напрягся, но тут Гор как раз закончила, застонала в спазме оргазма. Повалилась на топчан, прохрипела:
— Всё, мальчики! Дайте отдышаться!
Один из кавалеров сестры, видимо, тоже мысленно перекрестившийся, что смогли удовлетворить «эту ненасытную сучку», подошёл к ним и возлёг рядом, с другой стороны. И тоже начал что-то говорить и куда-то приглашать. Может трахались они и впятером, меняясь с Гор мальчиками, но эти двое почему-то пытались клеить её. А тот, третий, никого не клеил — просто отдыхал. Чем ей, Мерседес, импонировал. Но его в оборот взяла Цветочек, точнее так получилось, что его к ней оттёрли коллеги.
«Ну вот, они трахают и меня, и сестру. И мы обе не против. И что, что их трое? Если выделить любого из них и взять в единственном числе… Чем это будет отличаться от Шимановского?» — снова родилась непрошенная мысль, но на то они и мысли, что возникают сами по себе.
«На них тебе плевать. А на него — нет», — парировало сознание.
«Только это? Но разве это принципиальная разница? Завтра любой из ЭТИХ залезет… Да на кого угодно! Потому, что спорт такой. И если ты опустишься до того, чтобы попробовать построить с ним пусть временные, но отношения, как на это реагировать?»
Отношения она пока ни с кем строить не собиралась, но сама концепция, как сферический конь в вакууме…
«А как реагирует девяносто девять процентов аристократии? Это же гадюшник, где все спят со всеми, скрываясь чисто для приличия. И тут, и на Венере — везде одинаково. Наверное, и в Китае также. И в холодной России. В чём разница — быть обычной аристократической шмарой, меняющей любовников, с пониманием относящейся к смене любовниц мужа, или чётко знать, что твой избранник сегодня спит с Изабеллой, а завтра с Сильвией, но только с ними? Ах да, Санчес потрахивает, но эта вообще не считается! В чём разница-то, моя дорогая?»
«Стая. Прайд, устанавливающий порядки в саванне. Постоянное совершенствование из-за конкуренции, и постоянное чувство локтя со стороны других львиц. Да, вам есть что делить, но есть что терять ВМЕСТЕ…»
Мысли окончательно ушли в галоп, и это отразилось на лице так, что второй парень, пусть будет Пабло-Энрико, опасливо её окликнул.
— А? Чего? — словно очнулась она, понимая, что не слушает, и мысли её далеко. Ей что-то долго втирали про футбол и единоборства, которые, в отличие от танцев и балета, ей по душе, но она благополучно прослушала.
— С тобой точно всё в порядке? — ненаигранное беспокойство на лице.
— Да. — Она
