Живодер - Джош Рейнольдс
— Красиво, да? — буркнул Саккара. — Энтропия во плоти. — Он погладил одну из ресничек, вызвав звонкое мурчание. — Глянь вон туда. Видишь, какие они растут? — Он указал на мускулистую руку, чья плоть кривилась демоническими лицами, изрыгающими безмолвные непотребства.
— Что это? — спросил Скалагрим в отвращении от увиденного. — Что ты творишь?
— Я создаю чудовищ, — ответил Фабий, не оборачиваясь. — Разве не для этого магистр войны прислал тебя, Скалагрим? Он хочет получить то, что я ему должен, даже при том, что сам он не выполнил свою часть сделки, пока не стало слишком поздно, чтобы она принесла мне хоть какую-то пользу. — Он прервался, и груда мяса на смотровом столе перед ним жалобно застонала. — Как там, кстати, Эзекиль? Уже ощутил всю тяжесть своей великой цели?
Скалагрим выдавил из себя смешок.
— Можно сказать и так. Начать с того, что никогда еще он не был так задерган, а общение с демонами не способствует здравомыслию. — Он бросил косой взгляд на Саккару: — Я намекаю.
— Да сколько угодно, — не обиделся тот.
Фабий повернулся. Медицинский фартук, перчатки, лезвия хирургеона — все было обильно испачкано кровью и ихором. Он вытянул руки, и один из мутантов поспешил вперед с металлическим тазом, полным терпкой жидкости. Обмывая руки, Фабий окинул Скалагрима оценивающим взглядом. — Наслышан о Кадии. Он наконец-то расколол этот орех, да? И сколько всего на это ушло веков-то?
— На некоторые задачи нужно много времени.
— И обходятся они дороже. — Фабий улыбнулся. — Полагаю, ему нужны солдаты посильнее взамен тех, что он потерял. Так?
— Среди прочего. — Скалагрим огляделся. — Это место выглядит довольно впечатляюще — я ожидал увидеть что-нибудь вроде норы в земле.
— Оказалось, что в данный момент я мало нуждаюсь в пространстве. Заниматься с учениками не надо. А та работа, которой я занимаюсь — это все ремесло. Ни о каком искусстве не идет и речи.
— Не нам судить о прихотях богов, — благочестиво пропел Саккара.
Фабий глянул на него и буркнул:
— Скажи лучше, что это пустая трата времени.
— И ни одного пробирочника, — заметил Скалагрим. — Что стряслось со всеми мелкими бестиями?
Фабий не ответил. Он повернулся к другому столу.
— Эзекилю придется встать в очередь наравне с остальными. У меня сейчас клиентов столько, что толком не сосчитать.
— Видимо, потому, что ты — единственный источник неиспорченного геносемени в пределах Ока. — Скалагрим взглянул на зверя, которого осматривал Фабий. Этот был посолиднее предыдущего. Он почти походил на легионера, если бы не зияющая пасть с острыми, как бритва, клыками на месте лица. — Я думал, ты планировал сделать с генной десятиной что-то другое. Что-то стоящее, как ты и сказал.
— Планы меняются, — ответил Фабий. Зверь забился в оковах, щелкая рачьими клешнями в неистовой ярости. Одна из конечностей хирургеона метнулась вниз, вводя твари успокоительное. Зверюга с протестующим воем обмякла. — Какая мне теперь польза от легиона, если не считать запасных частей? — Он поднял глаза на Скалагрима. — Полагаю, Эзекилю тоже нужно это?
— Отрицать не стану. По крайней мере это повысило бы шансы кандидатов, которых мне дали.
Фабий фыркнул:
— А тебе это зачем? Я предлагаю сделать их еще крепче. Зачем делать одного на сотню, когда можно сделать одного на тысячу — или одного на миллион? Зачем штамповать рабов, когда можно получить легендарных воинов?
— Рабы тоже нужны, — заметил Скалагрим.
Фабий пожал плечами:
— Пожалуй.
— Ты кажешься другим.
— Уверяю тебя, я тот же.
— Видимо, как раз поэтому. Что же друкари сделали с тобой, Фабий?
Фабий вернулся к работе:
— Я полагаю, ходят всякие слухи. Друкари несомненно постарались донести их до каждого уголка Галактики.
— Есть такое, да. По большей части упоминается какая-то хирургическая операция.
Фабий рассмеялся:
— То есть заслуженная расплата.
— Если хочешь. — Скалагрим помолчал. — Но ведь дело не в этом, правда?
Фабий взглянул на него:
— Разве это важно? Прошлое — это пепел, а будущее непредсказуемо. Значение имеет только настоящее.
— Вот, это я и имел в виду. Раньше ты всегда думал о будущем. Тебя было не заткнуть. Каждый твой шаг, каждый гамбит служил будущему, которое ты якобы планировал. Но с недавних пор…
— Что?
Скалагрим огляделся.
— С недавних пор, похоже, тебя больше не волнует завтрашний день. Или то, что, по твоим словам, тебя волновало. Что же изменилось?
Фабий долго молчал, словно обдумывая, что ответить. Затем посмотрел на Саккару.
Несущий Слово склонил голову и ответил:
— Так будет угодно богам.
Фабий указал на Саккару:
— Вот тебе и ответ.
— С каких это пор тебе не плевать на богов?
Улыбка у Фабия вышла кривой и жалкой.
— Наверное, с тех, как они стали проявлять ко мне такой неизменный интерес.
— На тебя это не похоже.
— Потому что это не он.
Скалагрим резко развернулся и привычным жестом потянулся за оружием. Голос звучал так, словно два человека — две женщины — говорили одновременно. Ощущалась в нем какая-то грубость, горловой рокот дикого зверя, заставляя насторожиться. Женщина в мантии, с лицом, скрытым под капюшоном, выступила из боковой комнаты.
— Пойдем, — поманила она.
— Не думаю, что это разумно, — сказал Фабий.
— Зато он так думает.
Фабий замолчал. Скалагрим посмотрел на него, удивляясь легкости, с которой тот подчинился. Прежний Фабий никогда бы так легко не сдался. Что-то здесь было не так. Скалагрим взглянул на вошедшую:
— А я ведь тебя знаю, да?
Она стянула капюшон. Черты ее лица кого-то напоминали, но выглядели странно несхожими. Словно два полузабытых воспоминания, смешанных вместе расстроенной психикой.
— Ты знал одну из нас, да. Но не другую. А сейчас встречаешь нас обеих впервые.
Саккара поклонился:
— Госпожа Мелюзина! Что-то не так?
Мелюзина. Скалагрим замер, но всего на миг. Он знал это имя. Даже сейчас оно звучало во дворах наслаждений, и поклонники Темного Князя пели ей хвалы. Тише, чем остальным; и почти неслышно по сравнению с теми; что пели Фулгриму или Н’Кари. Дочь-демон Фабия Байла и адская наложница. Девушка, которая превратилась в демона, а потом снова обрела плоть.
— Нет. Все в порядке, верный Саккара. — Мелюзина посмотрела на Скалагрима: — Пойдем. Ступай за мной.
Скалагрим неохотно подчинился. Фабий и Саккара последовали за ним. Эта комната была скромнее. Такая же круглая, но густо заросшая усиками призрачной кости, сбегающими по стенам и полу. Ряды когитаторов выглядывали из этих белесых зарослей, словно осторожные животные. Регуляторы температуры нагнетали в комнату охлаждающий туман, и тот медленно расползался по полу, клубясь по углам и собираясь у ног
