Владимир Ильин - Напряжение растет

— Господа, дело сделано, шаг совершен. Сомнения остались в прошлом, и нечего вспоминать их снова. Здесь и сейчас только мы, объединенные одним решением, одной судьбой на всех. И только время расставит все по местам!

— И все таки, я думаю, что рыба немного испорчена, — с сомнением трогал живот Паша.

— Слушай, мы вместе решили это съесть, — прервал я свою речь и оторвался от торжественного разглядывания пути вперед. — Вон, у Артема ничего не болит.

— Я не ел. — Поднял тот руку. — У меня Паша долю выиграл.

— Я тоже проиграла, — донесся по другую сторону паруса Светин голос.

— У меня мышь стошнило.

— Зато ты отлично играешь в камень-ножницы-бумага! — Присел я к хмурому Пашке и ободряюще похлопал его по плечу. — Отличный, кстати рецепт. Где научился?

— Там еще соль нужна, специи, овощи и оберточная бумага, — буркнул он. — И костер маленький, чтобы целиком запекать.

— Нормально, я же съел. — Успокоил я его. — И ничего, отлично все.

Нет, ну не съел, но попробовал. Визуально. А затем тайком предал прах воде.

Да, кстати говоря, шоколад кончился. Да и остатков гречки — всего чуть, а никаких новых волков возле берега, которых можно было освободить в обмен на справедливую награду, не наблюдалось.

Потому остро встал вопрос нахождения пропитания. И тут уж действительно тот случай, когда ответ на него — лежит под ногами. Вернее, плавает. Осталось только поймать.

За приманку решили использовать чуть подгоревшие остатки крупы на дне котла. Леской послужила расплетенная по краю нить от платья, а вот с крючком было аж два предложения: согнуть иголку и использовать Светину сережку — там как раз подходящий замочек, да и грузило из него отличное. Ребята настаивали на первом варианте, да и самой хозяйке не очень хотелось расставаться с красивой вещью. Тем более, весьма дорогой. Я как услышал цену — сразу решение принял. Семьдесят тысяч! Раз Света на такое повелась, то вся местная рыба тоже наша. И пока Артем зализывал проколотый иголкой палец, выудил первый улов — не сильно большую рыбеху в ладонь величиной.

— Плотва, — авторитетно заявил Паша.

За что тут же был признан экспертом с мировым именем и записан в повара.

Он, конечно, протестовал и стеснялся, но после торжественного обещания съесть все, что он сварит, уступил.

— Я приготовлю вам рыбу по-итальянски, — благосклонно кивнул он.

За этим названием скрывалась не самая легкая смерть нашего улова.

Надо сказать, немного опрометчивое решение стоило нам шести рыб и легкого пищевого отравления повару.

К счастью, остальную добычу вызвалась спасти Светлана — она готовить не умела, но когда-то проходила курс выживания в дикой природе. Так что после краткого вояжа к берегу и собирания кислой красной ягоды и оставшихся с лета безымянных кореньев, в котелке кипела крупа пополам с очищенной от чешуи рыбой.

Не знаю, каким будет результат. Вон, с Пашей тоже был сплошной энтузиазм, а завершилось все кремированными в глине тушками. Большая их часть до сих пор лежит в ткани возле края плота, уложенная так специально, чтобы нечаянно сорваться в воду под хор разочарованных голосов, уже готовых восхвалить поварской талант Павла и необратимую трагедию, унесшую в коварную воду истинный шедевр кулинарии. Но оно, как и всякое зло, не желало покидать этот мир и потихоньку травило совестливого повара, который все пытался найти причину своего промаха и периодически ее пробовал.

— Может, если переложить ягодами, они оттянут на себя горечь…

— Обязательно попробуем на ужин, — незаметно пододвинул я рыбу на самую кромку плота.

— Там человек, у правого берега, — звонко оповестил всех Федор.

В том направлении на берег выходила очередная просека, обрывавшаяся у отвесного берега на высоте нескольких метров. И там действительно кто-то был, выделяясь на фоне осенней серости аляповато-ярким нарядом, собранным из синего и красного. Метров триста до него, плюс позади нас, да против солнца — не разглядеть.

— Вроде, один, — констатировал Артем, прикладывая ко лбу ладонь на манер козырька.

Человеческая фигура заметила внимание и вновь скрылась в лесу.

— Значит, мы все еще на маршруте, — облегченно выдохнул Паша.

Да как-то и не было сомнений: просеки на берег реки выходили часто, а бурелом из них выбрасывали отвалами прямо вниз. Один раз даже углядели целую команду, но впереди себя, и тоже издалека. Нас они тоже отметили, посчитали догоняющими и вновь вернулись в свой лабиринт. Мы же неспешно двинулись по прямой, не сильно переживая из-за видимого отставания. Разве что Паша взялся грести деревяшками, тревожно поглядывая на берег, но через час спокойствие пришло и к нему. С тех пор у нас появился парус, созданный из подкладки юбки Светы, части полотна от контейнера, Пашиного пиджака и его же упрямства, сшитого друг с другом бечевой. Неказистый, но довольно плотный, чтобы держать ветер, парус был успешно закреплен на реях, за которыми мы сплавали к очередному свалу деревьев возле берега. Ветер нам благоволил, унося тяжелые тучи куда-то вперед по течению, а заодно придавая ускорения через сомнительную Пашину конструкцию. Не скажу, что сильно, но под особо мощными порывами ветра плот иногда серьезно клевал вперед, зачерпывая немного волны. Потом Паша провел повторную развесовку всего тяжелого по плоту (то есть, указал, где садиться и откуда лучше не уходить), и мы поплыли без холодной воды на борту.

— Само собой на маршруте, — подтвердил я ему очевидное, внимательно приглядываясь к цвету его лица. — К берегу точно не надо пристать?

— Зачем? — по инерции переспросил он.

— Ну там ягоды, кусты, — шепотом уточил я. — В основном, кусты.

— А? Нет, — замахал он руками. — Все в порядке. Вернее, с рыбой вот не очень, а мне нормально. Только обидно немного.

— Смотри сам, — хлопнул я его по плечу, неуклюже поднялся, чуть не смахнув остатки рыбы в воду, но и тут не повезло.

— Там снова он! — Чуть тревожно огласил воздух Федор, указывая в просеку куда ближе, в сотне метров.

Человек мелькнул буквально на секунду, но такой наряд в голых ветвях не укрыть.

— Да и пусть себе бегает, — хмыкнул Артем, мельком глянув на лес, и куда с большим интересом присматриваясь к содержимому котла.

Там уже вовсю кипело, срывая из под крышки ветром довольно приятный аромат похлебки.

— Она! — Приподнялся на ноги Федор парой минут позже, указывая на берег рядом. — Это она!

С ближней просеки буквально летел вниз девичий силуэт, ловко перепрыгивая узловатые и высушенные корни деревьев, обнаженные сходом почвы, через выветренные песком вертикальные отвесы, находя точку опоры в темноватых участках роста утлых кустарников и сорной травы.