Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка
Я подскочил и ударил его со стороны щита, выцеливая щель в доспехе. Немного мест, куда можно попасть. Лицо да сочленение в районе плеча. Да и там кольчуга, которую поди еще пробей. Наскок, укол, наконечник лязгнул о железо… Ничего… Баян отпрыгнул в сторону, пока огромный, увешанный железом конь поворачивается в мою сторону. Зайдем сзади. Удар… Еще удар… Да куда ж тебя бить? Даже ноги всадника одеты в шоссы, кольчужные чулки. Хорошо… Теперь бегство. Шагов на двести, больше не надо. Мой конек припустил вперед и по команде остановился как вкопанный. Он пугливо поглядывает на огромного противника, который набирает ход, похожий на неизвестный здесь локомотив. Не станем повторять то, что может получиться лишь единожды, делаем ноги сразу. Баян проскакал поле наискосок и занял ту же позицию, где мы были всего пару минут назад. Побегаем. Мой конь еще свеж, а вот перс Омуртага уже начинает дышать тяжело, вздымая бока с хрипом.
— Сражайся, трус проклятый! — заревел хан и повел коня быстрым шагом. Вот и все. Начал уставать…
— Знаешь, пастух, как гетайры Александра победили персидских катафрактов? — крикнул я. — А как арабы разбили непобедимых ромеев? Не знаешь? А вот я знаю! Догоняй!
И мой конь снова рванул с места, зайдя Омуртагу в тыл. Я мог ранить ханского жеребца, ударив его в ногу, но рука не поднималась. Конь был красоты неописуемой, и явно весь поход шел налегке, питаясь отборным зерном. Я достал булаву, притороченную к поясу, и продел руку в кожаную петлю. Я моложе, я легче, на мне кольчуга из плоских колец. И мой конь еще дышит ровно. Осталось недолго. Враг замешкается, и я не растеряюсь.
Я подъезжал ближе и убегал, имитировал атаку и уходил, когда ханский жеребец набирал разбег. Я налетал то справа, то слева, заставляя закованного в железа всадника крутиться волчком. Ханский конь дышал с хриплым свистом, из его пасти летели хлопья пены, а красивые, почти человеческие глаза затянула усталая мука. И наконец он встал, отказываясь подчиняться узде. И это промедление стоило Омуртагу жизни. Я незатейливо врезал ему по башке булавой, а когда он упал, гремя железом, воткнул нож прямо в горло.
Да, я знаю, что не прав. Я должен был произнести пафосную речь, красиво воздеть руки и застыть, омываемый лучами закатного солнца. Вместо этого я отпилил башку поверженного врага и поднял ее над головой. Конь был теперь мой, доспех тоже мой, а башка поедет в Братиславу, где ее уже ждет придворный ювелир.
Войско болгар загудело зло, но никто не выстрелил в мою сторону, и даже кулаком не погрозил. Я вызвал хана на поединок, и я победил. Боги высказали свою волю, а значит, болгары вернутся домой.
Степняки уйдут в свои кочевья, а вот я двину войско на Брячиславль. Мне очень нужно поговорить с одним генералом, причем в присутствии палача.
Глава 19
Стены Братиславы показались на горизонте, и я облегченно выдохнул. Всю дорогу от Торуньского замка я проскакал, переодетый в одежду обычного всадника, смешавшись с воинами. Если и выцеливали меня по дороге, то ничего у них не получилось. Не сыскать меня в пыльной серой змее из тысяч степняков. А вот тут-то я призадумался… Войти в столицу придется торжественным маршем, и никак иначе. Империя так давно не знала побед, что такой повод ни за что не упустят.
— Сулак! — толкнул я локтем в бок потомка аварских ханов. — Пошли-ка гонца во дворец. Вдруг нам торжественную встречу готовят. Из округа телеграфом давно уже сообщение отправили.
Я не ошибся, отправили… И подготовили… А из дворца прилетел гонец, который почтительно попросил меня войти в город завтра в полдень, ибо его царственность приказала в честь возвращения моей светлости с победой подготовить настоящий триумф. М-да… на редкость дерьмовая ситуация. Из этого легкого затруднения меня вывел Деян, который вытянулся столбом и ударил кулаком в грудь.
— Разрешите обратиться, ваше сиятельство! — преданно поедал он меня глазами.
— Говори, — бросил я, с легким неудовольствием разглядывая дыру на своем сапоге. Оборвались мы в этом походе знатно, конечно. Да и с магазинами одежды в Карпатах плохо. Их там почти нет.
— Дозвольте в вашем доспехе и шлеме в столицу въехать? — негромко спросил он. — Шлем закрытый, лица никто не увидит. А по сложению мы с вами схожи.
— Ты знаешь то, чего не знаю я? — сапог меня интересовал теперь куда меньше, чем этот отчаянный парень.
— Могу только догадываться, — пожал тот плечами и белозубо усмехнулся. — Я был в цирке, когда вы боярина Любимова того… Великие семьи такого не прощают. Мой род и сам от Любимовых натерпелся. Думаю, не зря точное время назначили.
— Сколько, говоришь, у тебя сестер? — поднял я на него глаза.
— Пятеро, ваша светлость, — невесело ответил тот. — И все не просватаны. Бесприданницы ведь, хоть и хорошего рода…
Я, кажется, начал понимать причину такой отчаянной смелости.Только вот смелость его порой идет впереди ума. Э-эх… Он не смог арестовать Лешко Радича. Генерал понял все и сразу, а потому дал моим людям настоящий бой. Он убил двоих, пока они пытались взять его живьем, и воины озверели, изрубив его в капусту. Вот так я и остался без важного свидетеля.
Полдень следующего дня наступил так быстро, что я и оглянуться не успел. По крайней мере, нам привезли кипы нарядной одежды, которую всадники напялили на себя, чуть не визжа от восторга и радуясь, как дети. Ведь эту одежду им подарили. А я вспоминал: гусары, легкая конница на мелких лошадках. Они одевались невероятно ярко и броско. Не дураки были предки. Надо учесть. Если удастся сделать пистоли, то гусарский полк соберу из этих парней. Сабля и пара стволов в седельных кобурах. И, наверное, лук пока придется оставить. Они без него себя мужчинами не чувствуют. Ведь гусары как род войск возникли именно здесь, на территории Венгрии. И основой их стали бывшие кочевники. Да,
