Д Димитрюк - Бремя лишних (За горизонт 2)

Что касается «Фронтеры»…………… тут беспросветно мрачно, по моему мнению, она должна была развалиться еще в Аламо. На ходу недоджип держат золотые руки Степаныча, Олега и невиданная благосклонность местных богов.

Грузовик латинамеркианцев убрался с дороги.

Теперь МАЗ Степаныча.

Все.

— Олег организуй круговую оборону. Дядя Саша, собирайся, идем в разведку.

— Если кто по дороге поедет, нас по следам спалят на раз.

— Олег, я все прекрасно понимаю. Есть предложения лучше?

Предложений не было.

Соваться дальше по дороге без разведки за гранью идиотизма. Но и оставаться на месте скверная идея. Проезжая по дороге наш съезд не заметит только слепой. А слепых за руль не сажают.

Хорошо хоть местность пошла холмистая, заросшая уже подсохшей от зноя, но все еще сочной, высокой травой и кустарником. Даже деревца попадаются, изредка.

От дымов наш караван вряд ли заметили. Расстояние приличное, колея накатана по траве и твердому грунту, так что вуали пыльного шлейфа за машинами практически нет.

И ведь что обидно, почти приехали. С этой развилки два перехода до Москвы и четыре до Демидовска. А еще я надеялся дозаправиться в расположенной на перекрестке заправке.

А теперь судя по столбам дыма, наши надежды горят ярким пламенем. В самом прямом смысле.

Состав поисковой партии изменили, заменив бывшего егеря на Итц*Лэ. Случись ударить по тапкам, далеко и быстро Дяде Саше не убежать. С «Вепрем» на вершине спрятавшей нас высотки от него толчины в разы больше.

Насилу угомонили рвавшуюся за мной Муху. Собака бы пригодилась, но готовящаяся щениться, раненая сука была не в лучшей форме.

К дымам двигались полтора часа скорым шагом, выбирая маршрут так, чтобы зайти с севера, где местность выше и растительность гуще.

По пути попадались натоптанные звериные тропы. И не надо быть Натти Бампо, чтобы разглядеть — все свежие следы ведут строго от дымов. Местное зверье спешно покидало эту местность. И обратно пока не вернулось.

А значит, горит не так чтобы и долго.

Уф! Ноги гудят. Сердце паровым молотом колотится в груди. Страсть как хочется пить.

Но некогда.

Итц*Лэ плюхнулся на зад, стащил изрядно поношенный кроссовок и вытряхивает из него попавший в обувь камешек. По пыльному лицу вождя змеятся дорожки высохшего пота. Я, пожалуй, выгляжу не лучше.

Пока латиноамериканец возится с обувью, забираюсь в тень куста и осматриваю местность в прицел СВД.

Что происходит на перекрестке?

А ничего не происходит.

Перекрёсток — четыре дороги. Три накатанных на восток, к Москве и к Демидовску. И едва накатанная колея на запад к южноамериканцам.

Над перекрестком господствует высотка. Высотка как высотка, типичный холмик, ничего примечательного. Я таких за сегодня не одну сотню видел. У подножья и на вершине холма следы фортификаций в виде заросших травой высоких брустверов. Стандартная практика от прилетевшей из саванны шальной пули. На вершине холма вроде как отрыты стрелковые ячейки, пара неглубоких капониров, и оборудованы огневые точки для чего–то серьезнее и даже автомата. Причем одна разворочена взрывом.

И никого.

Только догорают две машины. Одна внутри периметра валов, другая прямо на перекрестке.

Есть еще один обгоревший остов, но там уже гореть нечему.

Помятые, простреленные бочки. Разломные ящики. Обгоревшие доски. Да ветерок колышет зацепившиеся за ветки грязные тряпки.

Кто? Кого? За что?

Выдвигаемся, осмотримся на месте.

На месте яснее не стало. Вокруг заправки россыпи свежих гильз, на заправке множество автомобильных следов. Одно скажу наверняка, нападавшие активно маневрировали, ведя огонь на ходу.

Вот тут пикап или джип сел на пузо, и въезжал враскачку. Вон как срезали дерн и прорезали в грунте глубокую колею.

Итц*Лэ поднимает с земли, подносит к носу, после чего бросает мне гильзу.

Серьёзный калибр — 12,7. А вот пахнущая сгоревшим порохом гильза явно не наша (не советского производства). Похоже на крупнокалиберный Браунинг.

Но это не самое интересное.

На мой скромный взгляд значительно интересней ассортимент гильз. Именно ассортимент, холм щедро поливали из множества разных стволов, от крупнокалиберного Браунинга до трещоток вроде УЗИ, или чем–то подобным.

Слева от меня за крупным камнем россыпь коротких блестящих желтым гильз. Лупить отсюда по заправке или вершине холма, это просто перевод боеприпасов. Ну, может еще шумовой эффект.

Кстати, любителя автоматической трещотки обстреливали в ответ. На обращённой к заправке стороне каменюги два свежих следа от пуль. Хороших таких следочка, увесистых.

Смотрим дальше.

Опять следы машин нападавших. И следов этих неприятно много. Окровавленный бинт, бычки (окурки) самокруток, одноразовый шприц на пять кубиков. Опять гильзы. Битое стекло. Следы ботинок. Некоторые из них уродливы так же, как беспорядочная пальба вдаль пистолетным калибром. Ну, скажите на милость, как можно воевать в сапогах с узким носом и высоким каблуком. Причем, судя по глубине следа, на подошвы сапог давил минимум центнер веса.

Следы крови есть, а трупов нет. Причем, в паре мест засохшей крови столько, что с такой кровопотерей никак не выжить. Где тела? Успели прибраться?

Принюхиваясь, как собака, Итц*Лэ лезет осматривать территорию заправки.

Заправляли из пары грязно–зеленых цистерн, явно снятых с армейского топливозаправщика и изрядно мятых, заляпанных нефтепродуктами металлических бочек.

Пожалуй, цистерны заправляли из топливозаправщика. А бочки возили в кузове трехосного грузовика. Один такой догорает возле земляного вала.

Даже сквозь дым и копоть в погорельце узнается родной «ЗиЛ–131».

Я бы если гонял сюда машину, то только с прицепом. Эффективность почти вдвое выше.

Впрочем, кто сказал, что прицепа не было?

Возле догорающего бензовоза еще жарче, и тошнотворно воняет горелой резиной и еще какой–то химической дрянью.

Дальше.

Тик–так, тик–так. Кажется, что между ушей тикает невидимый секундомер, отмеряя последние секунды тишины.

Дальше. В темпе смотрим дальше.

Были еще металлические бочки. И судя по кругам на земле, часть из них в месте со всем содержимым досталась нападавшим.

По гильзам на заправке в почете только один калибр — 7,62. Другой вопрос, что две трети рассыпных на земле гильз 7,62х 25. А значит у обороняющегося был ПаПаШа или Судаев.

Остальные гильзы 7,62х 39. Но что–то их маловато для Калаша. А вот для СКС, пожалуй, в самый раз.

Причем гильзы рассыпаны негусто и относительно равномерно. Следовательно, защитники отвечали скупо, часто меняя позицию. Боец вооруженный СКС вообще больше одного выстрела с позиции не дел.