Андрей Круз - На пороге Тьмы

– Как?

Он поморщился, сделал неопределенный жест рукой, затем ответил:

– С кем они на контакте были, тех уже и нет здесь. Один, по слухам, в бандиты подался, второго завалили непонятно за что, еще один пропал… Потом сама баржа пропала.

– Ну пропала, предположим, – кивнул я. – Полтора года тому как. А сейчас до нее что за дело?

– Баржа пропала, да дела остались, есть такое подозрение. За них кто-то другой взялся, вот и пытаюсь понять – кто именно, не отставший ли от экипажа человек?

– А что за дела? – спросил Федька. – Серег, при всем уважении, но… ты нас в межгородские разборки втравить не собираешься? Должок должком, базара нет, но как бы нам за пять копеек пять рублей не отдать каждому по наивности нашей.

– Разумно, – усмехнулся тот, взяв чайник и разливая чай по кружкам. – Но мимо. Разговор идет о том, что кто-то бандитов на грузы наводит и потом товар перепродает. Целая схема тут работает, задницей чую. И в последнее время нападения участились, так что если так продолжаться будет, то и наш базар рано или поздно кверху брюхом всплывет: кто сюда поедет? А для меня это, сам понимаешь…

– Поверим на слово, – кивнул Федька. – Только с чего ты взял, что я в таком деле хороший помощник? Я чего – из горбезопасности или где? Или тебе больше не к кому?

– Я не только тебя попросил, честно говорю, – ответил тот. – И даже не уверен, что у тебя получится. Но вдруг… мало ли, мужик ты пронырливый, друзей много, Серых, хозяин «Карася», на вашем базаре крутился, а у тебя там через одного приятели – глядишь, чего и выйдет. Поищи аккуратненько, получится – не забуду, обещаю. Я серьезно.

Федька посмотрел на меня, я лишь пожал плечами, мол: «А что еще делать, все равно всей правды нам никто не скажет». Да оно и понятно – другое дело, если узнаем что-нибудь, то тогда и понять сумеем, во что нас любезный хозяин толкает. Тогда и решим окончательно.

– Постараемся, – сказал Федька. – Но сам понимаешь, гарантий дать не могу.

– Да кто же их дает-то в наше время, гарантии эти самые, – хмыкнул безопасник.

– Федь, а вообще как нормально, что он к тебе с таким делом? – поинтересовался я, когда мы уже остановились возле горсветовской общаги и Федька вытаскивал с заднего сиденья «тазика» узел с покупками, силясь вытащить его из-под других, под которыми он ехал всю дорогу до дома.

– Нормально в принципе, – ответил Федька. – Он что-то подобное и раньше просил. Ты же меня знаешь, я тут с половиной города знаком. Можно поспрашивать аккуратненько, сильно не нарываясь, – глядишь, и всплывет что. Если этот самый Серых действительно на базаре крутился, я его на два счета вычислю, это без вопросов.

– Если он и вправду с делами нехорошими связан, то можно и довычисляться, – подала голос Настя, до того в обсуждении просьбы сальцевского базарного безопасника не участвовавшая. – Вы там осторожней, понятно?

– Ну мы здесь пока на своей земле, – улыбнулся Федька. – Тоже не последние люди, нас так просто не шуганешь.

– Хотелось бы верить, – вздохнула она.

Федька убрел в ворота общаги, закинув свой сидор за плечо, а мы поехали выгружать покупки. Дел на сегодня, первый нормальный совместный выходной, было выше головы.

Из дома, не задерживаясь и даже не распаковываясь, рванули к столярам, в «Мебель на заказ», где я, чтобы не дожидаться никаких обмерщиков, выложил листок с требуемыми размерами кровати, шкафа и полок. Пора было обживаться, а мебель старая как-то особого вдохновения не вызывала – и уродливо, и скучно, и казенщиной отдавала просто беспощадно. А приколоченные на самое видное место жестяные бирки с инвентарными номерами делали это ощущение почти что абсолютным.

Пришлось, правда, в столярной мастерской еще и сесть за рисование, чтобы объяснить труженикам пилы и рубанка, что именно нам от них требуется, но, похоже, они нас поняли. Хотя это, разумеется, вовсе не подразумевает того, что мы получим именно то, что себе представляем: воображение у всех по-разному работает, и обычно самая большая разница бывает между воображением заказчика и его аналогом у исполнителя.

Вернувшись домой, сунул еще сотню одышливому коменданту, чтобы он согласился как на вынос казенной мебели, так и ее складирование в подвал, когда новую привезут. В результате нашей беседы я так и не понял, нарушаем мы какие-нибудь правила или не нарушаем и есть ли вообще правила для таких случаев.

Когда дома разбирали узлы с покупками, Настя сказала:

– Завтра пойдем летать: дождь вроде закончился и небо ясное. Плевать, что выходной, но надо учиться – иначе не успеешь, – а погоды нет. Дам порулить в воздухе, а дальше посмотрим – в зависимости от меры таланта.

– Ох, а я тебя завтра хотел в «Сандуны» затащить, попариться и все такое…– немного огорчился я.

Она права, конечно, дела грядущие накатывают девятым валом, и лучше бы встретить их во всеоружии, но и день нормально вместе провести тоже хочется. У нас ведь, если откровенно, медовый месяц в самом разгаре, а мы все вот так, все урывками – не годится.

– А кто мешает? – даже удивилась она. – С утра номер с парилкой забронируем, а потом как раз к обеду подъедем – чем плохо? И еще половина дня останется: упаримся. Нельзя оттягивать, я же говорила, что у меня предчувствие просто…

– Да это понятно, я разве против? – сдал я на попятный. – Права ты, золотая моя, процентов на тыщу. Но вот одна проблемка – на личную жизнь времени как-то мало остается.

– А поконкретней можно? – усмехнулась она, обернувшись от шкафа, в который вешала новый полушубок, и посмотрев мне в глаза.

– Конкретней? – удивился я вопросу. – Да пожалуйста! Под личной жизнью во внутрисемейных отношениях я понимаю ситуации, когда плюют на все дела и предаются телесной близости. Чего тут сложного?

– Да сложного уж точно ничего, – засмеялась она, после чего взглянула на часы: – Куда уж проще. В общем, так: если мы уделим личной жизни ближайшую пару часов, то сумеем даже проголодаться и вечером посидеть где-нибудь в тепле и с музыкой. Выходной все же – имеем право.

– Основа того, что количество посадок будет равно количеству взлетов, кроется в основном, в предполетном осмотре, – учительским тоном говорила Настя, перед учебным По-2, стоящим уже перед ангаром. – А это значит, что берешь такой планшет, какой у меня в руках, карандашик – и идешь по кругу, отмечая все, что ты уже осмотрел.

– А механик?

– Механик тоже осмотрел, но это не значит, что тебе этого делать не надо, – ответила она. – Иногда этого сделать не успеваешь, во всем полагаешься на механика, но если есть время – всегда делай сам. Люди ошибаются, устают, отвлекаются – всякое бывает. А сесть на вынужденную у границы Тьмы, например, только потому, что у механика болела голова и он не мог сосредоточиться, будет обидно, согласен?