Марина Казанцева - Свободный Волк
– Ярс Стамайер, ты все же умер. – сказала Эрреба, проходя вперед и превращаясь на ходу в красную тигрицу. Она остановилась рядом с телом.
– Я только немного не успела. – произнесла Эрреба. И никто не удивился, что красный тигр говорит.
Теперь, когда мертвенный свет капсулы иссяк, стало видно, что неподалеку лежат сухие кости.
– Синк. – определил Юсс, глядя на широкие, слежавшиеся за пять тысячелетий, кости крыльев.
– Джалинк. – согласилась Эрреба. Никто не стал спорить.
– А это кто? – обратил внимание Вендрикс.
Все и так уже догадывались. Это пропавший пять тысяч лет назад на планете разведчик дидиларов. Ярс в самом деле нашел Гиммеру. Дидилар назвал это Артефактом. Они еще не знают, что это такое. Но, видимо, в этом самом месте они схватились с дидиларом. И тот убил Летучего Барса из лазера. В последнее мгновение торговец успел вызвать нуль-кокон. И в ограниченном пространстве маленькой пещеры капсула мгновенно обратила в прах его врага и его друга, возможно, уже мертвого, судя по тому, что синк был прикован ко скале. Это обратный эффект нуль-капсулы. Но произошло не только это.
Вот почему Волки избегают прибегать к этому последнему средству. Пять тысяч лет назад закуклился не только Ярс Стамайер, но и сама планета. Вот о чем говорил дидилар с умершим Дианором! Значит, он не лгал! Вся Ихоббера завернулась в непроницаемый извне пространственный кокон. Здесь, на Ихоббере, протекли тысячелетия. А вовне лишь только год!
Значит, все, что происходило, имело свой, тайный смысл! Какие-то неведомые ниточки судьбы привели сюда, на Ихобберу, Стайса Чевинка в тот момент, когда его биологическое время приблизилось к биологическому времени Ярса Стамайера! Один человек и две судьбы! Две Вселенные, как два челнока – «Погоня» и «Противоречие».
Стайс никак не мог поймать мысль. Что-то билось в мозг и никак не попадало в сознание.
– Мосик. – подсказала ему Эрреба. Мосик! Как он мог забыть про друга?!
Все они поспешно стали выбираться из пещеры, неся с собою тело Барса, завернутое в парчовый плащ Стайса. Никому не было особо весело. Никто не знал, как им относиться ко всему происшедшему. То, что они увидели на поверхности, всех повергло в шок. Здесь был страшный бой, и дидилары проиграли с разгромным счетом.
– А где ещё два процента? – в растерянности спросил Стайс.
Галлах и Вендрикс глянули друг на друга и одновременно вспомнили то, что лишь в сотой мере напоминало им увиденное. Ураган во дворце Сеяллас.
Заботливо записанная Системой сцена боя всех потрясла. Сеяллас уничтожила эскадру! Погибли все, кроме одного модуля. И еще один процент – тот, что сбили импульсные пушки Волка. Сто кораблей эскадры. Под ногами задрожала и пошла трещинами земля. Падающие модули разрушили каменные стены пропасти, и теперь плато не выдерживало веса мертвого металла и гранит крошился. Одна за другой откалывались громадные блоки и падали, производя грохот, на корабли эскадры, застрявшие в глубокой пропасти. Вниз валились куски стен, отделанных мозаикой, разламывались прекрасные, изысканные спальни, гостиные. Рушились бассейны. Но этого уже никто не видел. Два флайера взмыли вверх. Итак, Мосик в Элизиуме.
Стайс почти смеялся. Он видел в записи, заботливо сделанной Системой, как его королева улетела на чужом модуле к себе, в Аффару. Ах, королева Гвендалин! Что за бездна скрыта внутри тебя?!
– А где Элизиум? Никто не знал.
Все три ибба летели на его флайере, в холодильнике которого было упрятано мертвое тело пилота «Противоречия», а Стайс остался один.
– Сообщение для Барса. – обратилась к нему Система.
– Ты опоздала. Барс умер. – с горечью ответил Стайс.
Он летел в Аффару, чтобы спросить у Гвендалин, где Элизиум. Разве не она устроила эту шутку с оракулом? Всемогущая, безжалостная королева! Она уничтожила всю эскадру, чтобы взять себе одну машину! Королева-клон!
Он почти плакал. Его Гвен, его любовь, растворилась и исчезла в этой нечеловеческой мощи Сеяллас. Он боялся преисподней внутри нее и не сумел избегнуть встречи.
– Сообщение для Барса.
– Барс умер. – упрямо отвечал Системе Стайс.
Он вспоминал. Ему хотелось сохранить для себя Гвендалин такой, какой он ее помнил. Испуганная девочка в логове Тарантула.
«Игра. Притворство. Рассчетливая режиссура.» – услужливо подсказал рассудок.
Разве лгали ее широко раскрытые глаза, с восхищением глядящие на него, когда он, желая быть героем-спасителем, гнал Тарантула по кругу? Все было так прекрасно! Эти забавные приключения в средневековых странах. Разбойники, грабители, карета! Они втроем на лошадях путешествуют по весне! Темные трактиры, маленькие комнатки и простые, глиняные тарелки с овощами и пережареными окороками! Веселый Мосик и веселый Стайс. Гвен улыбается. Где эти дни?
Обида в её глазах перед воротами ободранного родового поместья лорда Шеппела. Притворство? Конечно! Ведь лорд Шеппел, старенький актер Холтник, сам признался. Но он-то был почти рад тому, что ее прогнали. Бродячий принц и его принцесса. Как чудесно! Сказка продолжается! Они не распрощались, они снова плывут по своей весне.
Потом был дядя. Как его там звали? А, Бордизз! Дядя Бордизз был весситом? Невероятно! Как он насмешливо, с хорошо озвученными интонациями, отвадил племянницу от своего крыльца! И Стайс опять обрадовался. Он был нужен ей, а она – ему. Все прекрасно совпадало. Оставалось только наслаждаться путешествием! Сколько было приключений! Сколько смеха, сколько обольстительных мгновений! Королева Сеяллас, королева-менталка! Она знала, чего он хочет, что ему было нужно! Смеялась ли она над ним? Нет! Сто раз нет!
Он бросил ради нее все. Честь велела ему идти с Весситой – он вернулся к Сеяллас. Нет, к Гвендалин. Он только раз увидел Сеяллас, на экране флайера, в записи. Демоница, уничтожающая транстпортники дидиларов одной лишь сверхчеловеческой силой кинетика – вот что такое Сеяллас! Он видел оглушённых офицеров, когда они выстроились для встречи своей повелительницы: глаза, как пробки, лица неживые – это полный ментальный контроль, это Сеяллас! Но Гвендалин – нет, она другая!
Перед глазами против воли встали острова. Каждый день по острову. Шестьдесят шесть островов счастья. Шестьдесят шесть дней безоблачной любви. Он строил хижины, ветер их ронял. Он выстругал доску и катался на волне, а она в страхе пищала на берегу, а потом смеялась, когда волна роняла Стайса и выносила на берег с песком в волосах.
Потом был Бабеллан – безумный, обольстительно безумный сон. Стайс снова видел себя на колеснице рядом с королевой. Пустынная охота на львов. Он-то думал, что между ними не осталось тайн. Он-то думал, что признав в открытую, что она не Гвендалин, а Сеяллас, он разрушил последнюю преграду. И был счастлив, что так легко преодолел этот барьер. Он думал, что упал на самое дно той пропасти, что жила в ее душе. Но король Маррадуг просветил простодушного Волка. Не забывайся, ты лишь пешка в королевских шахматах.
Стайс взглянул на опустевшее рядом кресло.
– Сообщение для Барса.
Он отключил вербальную связь с Системой флайера. Волк вспомнил, что его Система вела на «Погоне» видеозаписи внутри челнока, и вызвал Систему своего корабля. Как он уже убедился, обе Системы хотя и не совершенно идентичны, но отлично контактируют. Неудивительно, ведь он и погибший Барс одна и та же личность, только в разных Вселенных. Вот так и объясняются все странности. Он говорит и читает на двух языках – своем и Барса. Он может прилететь на Лебедя-12 и его там примут. Он стопроцентный Барс. Но Гвен никогда так его не называла. Для нее он – Волк Чевинк.
Стайс запустил записи. Он не желал смотреть, как она шарит по челноку Ярса в поисках какого-то там экспоната. Пусть эта тайна останется при ней. На «Погоне» она была опять веселой. Это снова было, как медовый месяц. Не совсем, конечно, а бледная лишь тень. Но то хрупкое равновесие, что им удавалось удерживать, старательно минуя опасные темы, его делало почти счастливым в те дни.
Он все в ней принял. И ее вынужденную ложь, и ее прежнее предательство. И ее тайные поиски. И скрытые возможности менталки. Его что-то кольнуло в мыслях. Он отогнал занозу.
Труднее всего было пережить то, что сказал король Маррадуг. Гвендалин – клон. Она – кукла. Но он вспоминал ее и снова понимал, что не ошибся. Неважно, как она возникла. Гвен – личность.
Он смотрел почти со слезами, как она спорит с кухонным автоматом. Гвен хочет кофе по-минойски, а тот предлагает ей какао.
Она прыгает по сталассовому покрытию коридора, словно расшалившаяся девочка.
Вот новая запись. Судя по времени, глубокая ночь. Что ищет ночью Гвендалин на его «Погоне»? Стайс удивлен.
На мониторе было видно, что Гвен вошла в медотсек. Что ей там нужно? Она так не любила медотсек. Подходит к хирургической машине и кладет на столик руку. Решилась тайком полечиться? Он всегда замечал, что ей неприятны любые погрешности в ее внешности. Поэтому и недоумевал, почему она не желала вылечить порез.
