Андрей Левицкий - Битва героев (сборник)
Он положил руки на колени, свесив загорелые кисти.
– Проведу вас в Капотню.
Демир задумался.
– Решай, старик, – вор сглотнул, – мне после объявы по радио нет резона вам помогать. Я ж предатель.
– Ты забыл про бумагу, – Демир расправил плечи, полез во внутренний карман плаща.
– Плевать, – выдохнул вор. – Мне в Москву теперь нельзя. Дуля и Болт, что у Баграта в заложниках остались, все братве про мой сговор с Владыкой расскажут, если тот их выпустит. Меня и так порешат.
Демир с прищуром смотрел на Ферзя.
– Решай, старик, – повторил вор.
– Клятва для кочевников – священный обычай… Без собрания тут не обойтись. Верзилы могут быть против такой сделки.
– Так убеди их, – Ферзь приподнялся и скривился от боли в плече.
Снаружи раздались приглушенные голоса. Открылась передняя дверца, в отсек хлынул солнечный свет и заглянул Крум. Лицо его было бледным, правая рука до предплечья забинтована.
– Я еду приготовил. Верзилы вернулись. Пора… – Он замолчал, увидав нахмурившегося Демира.
Старик повернулся к следопыту и бросил короткую фразу на крымском наречии. Крум стрельнул в Ферзя колючим взглядом и тоже ответил на языке кочевых племен двумя словами. Вор понял только одно: Верзилы.
Следопыт ушел, оставив дверь открытой. Демир тяжело поднялся с сиденья.
– Крум сказал: пусть решают братья.
«Эти бычары?!» – пронеслось в голове Ферзя.
– Почему они? – воскликнул он и снова скривился от боли в плече.
– Лежи. Как скажут Верзилы, так и будет, – произнес Демир и выбрался из «тевтонца».
Вор прикрыл глаза. Странные создания мутанты, не разберешь, что ими движет. Он попробовал поставить себя на место Демира и не нашел ответа. Оставалось только дождаться, когда твари озвучат свое решение.
* * *Яркий, пышущий жаром солнечный шар всплывал над городом. Из трещин в асфальте и заброшенных коллекторов струилось марево, над развалинами клубилась блеклая дымка. Москву окутывал зной.
«А ведь сейчас только утро», – подумал Архип и расстегнул куртку. Под броней в отсеке «тевтонца» было еще жарче, чем на улице. Глава клана сдвинул защитную шторку над амбразурой в задней дверце и уставился на набережную.
Вдоль обочины, там, где рынок примыкал к дороге и раньше стояли палатки торговцев, было многолюдно. Группами сидели, а где-то спали вокруг потушенных костровищ бедняки из нищих кварталов, ремесленники и прочий люд, искавший защиты под стенами Храма. Внутрь их не пускали, ни к чему монахам дармоеды и разносчики инфекций.
– Беженцев-то сколько, Юл, ты погляди, – сказал Архип, оборачиваясь к медведковскому.
Тот не откликнулся – сидел, несильно сдавливая пальцами обезображенный ожогом левый глаз.
Архип отвел взгляд, отодвинулся подальше, представив, как из-под набрякших слипшихся век над глазницей Юла вот-вот брызнет гной и сукровица.
– А там вона чего, – управлявший машиной Грива махнул вперед. – Хозяин, мне чё делать-то? На них править или…
Он замолчал, невольно придавив педаль тормоза. «Тевтонец» дернулся, на крыше вскрикнул кто-то из башмачников, чуть не слетев на мостовую. По броне стукнули пару раз прикладом, потом в раскрытый люк наверху просунулась голова Козьмы.
– Куда прешь, Грива, ослеп?!
Дорогу аккурат напротив мыловаренной башни монахи загородили железными конструкциями. Их было три. В каждой четыре «ежа» из чугунных швеллеров, приваренных к длинной ржавой балке, опутанной колючей проволокой. Заграждения стояли уступом, перекрывая набережную так, чтобы машина не могла быстро подкатить к воротам Храма. Тут любой водила снизит скорость – слева ведь мыловарня, справа река, а между заграждениями можно проехать только по змейке. Чуть в стороне, за последней конструкцией, виднелся сложенный из мешков с песком приземистый редут, за которым маячили жрецы, держа на изготовку трехлинейки с примкнутыми штыками.
– Тормози, Грива, – сказал Архип.
Распахнул дверцу и спрыгнул на дорогу, когда машина остановилась.
С крыши слез Козьма, из отсека выбрался Юл. Он сдвинул на глаза соломенную шляпу, лицо же спрятал под льняной косынкой, связав концы узлом на затылке.
Рыкнув движком, в пяти шагах позади замер второй «тевтонец».
Беженцы, все это время наблюдавшие за башмачниками, стали подтягиваться к дороге.
– Грива, – позвал Архип.
И когда водила, заглушив движок, выглянул из кабины, приказал:
– Ты за старшего. К сендерам никого не подпускать. Все слыхали?
Он нарочито громко произнес две последние фразы, чтобы беженцы, вышедшие на дорогу, их услышали. Сидящие на броне башмачники закивали, несколько бойцов спрыгнули с крыши, встали сбоку от машин, образовав неровный строй.
– Козьма, берите ящик и за мной.
Архип быстро пошагал к заграждениям. Из редута навстречу вышел высокий жрец, поднял руку, хотел окликнуть его, но признал Архипа, а тот – жреца. Крючковатый нос, вытянутое лицо – на набережной стоял Тура. Это была удача.
Глава клана оглянулся, подал условный знак Козьме и Юлу, тащившим тяжеленный цинк, и замедлил шаг, подходя к жрецу.
Тура смотрел на Архипа свысока, растянув губы в недоброй усмешке. Выражение на его лице говорило: вот возьму сейчас и не пущу тебя в обитель, башмачник. Архип припомнил свой визит в Октагон и пояснения мастера Федора, касавшиеся службы на заставе, жрецы тогда несли ее согласно осадному расписанию. По всему было видно, что и в Храме теперь особое положение, что даже заграждения на набережной установили, укрепления выстроили, и во всякого, кто нос ближе, чем дозволено, к обители сунет, стрелять станут.
– Приветствую, жрец. Лавр с тобой? – начал с ходу Архип.
Тура удивленно заломил бровь. Взявшись обеими руками за пряжку на широком ремне, развел локти в стороны, положив левый на рукоять дубинки, висящей в петле у бедра, правый – на револьвер, торчащий из кобуры.
– На кой он тебе сдался? – с вызовом ответил он.
– Ну, – Архип оглянулся на подходящих к заграждению Юла с Козьмой, – поговорить хотел.
– Скажи мне, чего надо. Передам.
– Та мне особо не к спеху, – глава клана отмахнулся. – Но лучше до встречи с Ильмаром, а то по дороге в Капотню не до разговоров будет.
Тура хмыкнул.
– Мы-то в Храме остаемся.
Козьма с Юлом бухнули цинк на мостовую, звякнул навесной замок на крышке.
– Что внутри? – жрец мотнул головой на ящик.
– Монета. – Архип отвернулся. – Козьма, открой.
Бригадир отомкнул ключом навесной замок, откинул крышку.
В квадратных ячейках внутри ящика лежали мешочки с деньгами, в некоторых – кожаные пеналы, которые Гуго, отвечающий за казну клана, почему-то всегда называл непонятным словом «тьюба». Монеты внутри них прилегали одна к другой, отчего пеналы со стороны походили на толстые динамитные шашки.
Тура шагнул к цинку, заглядывая в лицо Юлу, потом стрельнул глазами в Козьму и опустился на корточки.
Бригадир покосился на Архипа, тот лишь кистью слегка дернул, мол, пускай жрец делает, чего захочет, не суетись.
Тура взял одну тьюбу, взвесил на руке, поднеся к уху, тряхнул и после промял пальцами обертку из кожи, нащупывая монеты. Потом бросил обратно. Достал мешочек, где звякнуло серебро, другой – в нем тоже прозвенела монета.
– И зачем это все? – Тура выпрямился, положив ладонь на рукоять револьвера.
– Как зачем? – Архип удивленно уставился на него. – Наша доля Ильмару, башмачники в союзе с Орденом. Ты будто не знаешь?
Жрец не ответил.
– Пусть кто-нибудь из монахов людей моих к Лавру сопроводит, – продолжил Архип, утирая пот с лица. – Чтобы он деньги принял, пересчитал и со старостой запись составил.
Тура нахмурился.
– Допускать посторонних в Храм не велено. Жрецы сами ящик…
Он замолчал, увидев, что Архип качает головой.
– Нет, – глава клана подцепил носком сапога крышку и захлопнул ящик. – Запирай, Козьма.
Архип Дека повернулся к Туре.
– Тут денег прилично. Поэтому, – он развел руками, – сдадут только Лавру и в присутствии старосты. Или ты в покои Ильмара предлагаешь прогуляться, потом обратно?.. Оно тебе надо?
Жрец засомневался, но лишь на мгновение.
– Некроз с тобой, – бросил он. – Пошли.
Развернулся и быстро зашагал к Храму. Проходя мимо редута, кликнул по именам двоих жрецов-карателей; один забежал вперед, стащив с плеча винтовку, второй пошел позади башмачников, держа оружие наперевес. Хитрость Козьмы сработала! Трое башмачников в сопровождении жрецов прошли через ворота в Храм и пронесли ящик.
Поднявшись на балкон под каменным изваянием Зачинщика Прилепы, Тура приказал первому жрецу проводить Архипа в покои Ильмара, потом разыскать старосту. А сам повел Юла с Козьмой через плац к навесам для машин.
Там было оживленно. Пока глава клана шел к Храму, он успел насчитать десять подготовленных к выезду «тевтонцев», которые выстроились в колонну перед северными воротами. Еще вокруг четырех машин суетились механики. Тяжелый самоход с рокотом выкатился из-под навеса и пристроился в хвост колонны.
