Вик Разрушитель #4 - Валерий Михайлович Гуминский
— Превентивный удар, — хохотнул дядька, которого, как ни странно, не впечатлила демонстрация способностей моего телохранителя. — Очень умно. Пока враг будет замахиваться, ты его уничтожишь. Он даже не поймет, откуда нанесен удар. Магия здесь бессильна. Это правильный ход.
— Только если не попадется ментат, — возразил Куан. — Но и с ним можно справиться.
— А Ворон? — воскликнул я. — Ты и Ворона привязал ко мне? Я же обещал ему выпутаться из этой истории!
— Я его не трогал, — Куан успокаивающе положил руку на мое плечо, — потому что слышал твои слова. Ты поступил так, как считал нужным, хоть между вами не было никакой дружбы.
— Откуда ты знаешь, что было между нами? — проворчал я, выходя на улицу. Холодный воздух мгновенно взбодрил меня. — Опять шаманские штучки?
Ответа я не дождался. Куан оставался для меня недосягаемым для понимания человеком, чья магия — а шаманство я считал тоже такой же магией, как и обладание Даром — позволяла даже неодаренному освоить часть приемов для своей защиты. Но больше всего я беспокоился о себе. Как совмещать в себе разные по стилистике и методам приемы, чтобы антимагия не мешала шаманским техникам, и наоборот?
— Ну все, племяш! — дядька Матвей, дав последние распоряжения Коту и его безымянному напарнику, сел за руль, повернулся ко мне, устроившемуся в кресле возле двери. — Поехали домой. Можешь теперь без опаски рвать своих соперников на ристалище! Позовешь хоть?
— Конечно! — оживился я. — И деда, и бабушку Галю приглашаю! Дядьке Борису тоже передай мое приглашение. Мне как участнику турнира, выдали пропуска для своих родственников. Приедем домой, я тебе отдам их.
— Отлично! — заулыбался Гусаров, заводя мотор. — С тобой приятно иметь дело, Андрюха!
Глава 5
1
Борису Кузьмичу в воскресный день снова пришлось выслушивать упреки супруги, что он совсем перестал уделять внимание семье. Афанасьев под сердитые возгласы старательно поправлял галстук, всматриваясь в зеркало.
— Любушка, ну пойми и ты меня, — оправдывался он перед отражением жены, маячившей за его спиной. — Сегодня не совсем простая встреча. В кои веки удалось вытащить Тамеса из своей берлоги. Нельзя терять такую возможность. Да и не затянется это на целый день. К обеду буду дома. А потом сходим в театр. Сегодня дают «Лунную радугу» господина Лозовского.
— С каких это пор у тебя появилась тяга к театрам? — фыркнула Любовь Яковлевна, кутаясь в халат. — Особенно к авангардистским?
Афанасьев задумался. Не перегнул ли он палку со своими обещаниями? Действительно, сидеть три часа и слушать откровенную бредятину актеров, вынужденных играть на пустой сцене без декораций? Но дело-то не в нем, а в супруге, восхищающейся модным на сегодня авангардистом. Что она нашла в его творчестве? Так что придется терпеть, чтобы сгладить постоянные отлучки из дома в выходные дни.
— Ради тебя, моя красота, я готов к любым жертвам, — полушутя-полусерьезно ответил купец, надевая с помощью супруги пальто. — Но и упускать возможность поговорить с Феликсом Семеновичем нельзя. А вдруг удастся взять подряд на строительство нового жилого комплекса в Хамовниках?
— Иди уже, — вздохнула женщина, втягивая в себя запах терпкого одеколона, и легкими движениями ладоней стряхнула с плеч мужа невидимые соринки. — Только не задерживайся, если хочешь сводить меня в театр. Да и билеты, небось, уже не достать.
— Я забронировал их, — подмигнул Афанасьев, поворачиваясь к ней. — Заеду по пути, заберу.
За что был удостоен поцелуя.
Оставив супругу догадываться, что же произошло с мужем, если он готов пожертвовать воскресным днем, купец спустился вниз, не забыв поздороваться с Капитолиной, дежурившей сегодня вместо Стефана. Сел в свой новенький «Сатурн» серебристого цвета и поехал на встречу с Тамесом. Именно ему Борис Кузьмич звонил насчет Викентия Волховского, и сейчас раздирающее его любопытство толкало побыстрее узнать, что же такого раздобыл Феликс Семенович.
Тамес руководил Нижней палатой Думского Совета и имел выходы не только на депутатов высшего звена, состоящего сплошь из высокородных дворян, но и на самого Долгорукова — министра торговли. Если удалось поговорить со Степаном Петровичем, считай, о мальчишке уже есть информация.
Тамес ждал Афанасьева в уютном ресторанчике на десятом этаже делового небоскреба в Китай-городе, откуда можно было рассмотреть защитный купол над Зарядьем, переливающийся бледно-сиреневыми волнами магических излучений. Смотреть-то можно, только через пять минут глаза начинали неприятно болеть. Удивительно, сколько энергии вбухивали в купол клановые маги Мстиславских, не считаясь с физическими затратами и постоянными зарядками артефактов. Многие справедливо подозревали, что к куполу подключали Источник.
Феликс Семенович — крепкий, невысокого роста жизнерадостный толстячок, скрывающий все недостатки сытной жизни под дорогостоящим костюмом из верблюжьей шерсти от Бризака — известного дома модельеров в Москве. В этом был весь Тамес — оригинальный шестидесятилетний владелец ткацких предприятий не только в столице. На него трудились в Твери, Смоленске, Ярославле, Астрахани. Влияние этого человека на купеческую гильдию было невероятно высоким, а под его обаяние попадали даже аристократы, с коими ему удавалось пересекаться по своим делам. И это было удивительно, потому как под оболочкой «душки Феликса Семеновича» скрывался жесткий, беспринципный купчина, готовый вырвать из рук слабеющего конкурента все активы.
— Боря, голубчик ты мой! — раскинув руки, Тамес заключил улыбающегося Афанасьева в свои объятия, крепко сжал едва ли не до хруста костей — хватка у него и в самом деле была медвежьей — и для верности похлопал по плечам. — Живем в одном городе, а видимся раз в год. Ну не хорошо же!
— Согласен, — Борис Кузьмич сел за столик, украшенный незатейливыми легкими закусками, обрамляющими хрустальный графинчик с коньяком. — Только тебя днем с огнем не сыщешь. Все в Думе думу думаешь!
— Ай-ай! — рассмеялся Тамес, грозя пухлым пальцем с тускло сверкнувшим золотым перстнем. — Какую тавтологию ввернул, шельма! Давай-ка мы с тобой для начала опрокинем за встречу, а потом ты мне поведаешь, что затеял.
Он самолично разлил по рюмкам темно-соломенного цвета напиток.
— Как Люба, детишки?
— Все с ними в порядке. Живы-здоровы, не жалуются, — усмехнулся Афанасьев. С чего бы жаловаться?
— Рад за тебя, Боренька! Давай за встречу!
Рюмки едва слышно стукнулись краями друг о друга. Афанасьев про себя поморщился. Он уже лет десять отказался от практики пить коньяк на подобных встречах, когда стрелки часов не пересекли полдень. На здоровье, конечно, не жаловался, но подобное плебейство жутко не нравилось Любушке.
Принятый внутрь коньяк разгорелся жарким пламенем.
— Ты на закусочку налегай, — предложил Тамес, подцепляя тонкий ломтик сыра. — Не морщись, тебе не идет. Вот маслины испанские, сыр из самой Швейцарии,
