Евгений Лотош - 4-02. Ripresa allegro mosso
– Меня батончиками кормят, – сообщила девчонка. – Вкусными! Только все равно есть хочется. Мама ругается, что у нас пока что даже лапшичной нет, а так бы она меня сама кормила. Кир, а что ты умеешь? Тоже волют руками лепишь, как Фучи? Ой! – тихо взвизгнула она, заметив тихо крадущихся в палату парсов, до того скрывавшихся в коридоре. – Мама, мама, смотри, шестилапики! Я тебе говорила, а ты не верила!
Зорра и Гатто переглянулись и синхронно запрыгнули на кровать, пристроившись по бокам девочки. Та принялась гладить их обеими руками, наморщив нос и зажмурившись от счастья. Сатокана ошарашенно глядела на зверей.
– Э-э… – решилась напомнить о себе Фуоко. – Дзара…
– М-м? – спросила та, приоткрывая глаз.
– Ну… я прощения попросить хочу, – пробормотала девушка, отводя взгляд. – За то… за ту волюту… Я не хотела, чтобы она напала. Я вообще не ожидала…
– А, Дза-тяма, не обращай внимания, – отмахнулся Кирис. – Фучи уже третий день переживает. Думала, ты померла. Кинь в нее чем-нибудь, чтобы успокоилась, а то ведь башкой о стенку биться начнет.
– В нее нельзя ничем кидать, потому что она с тобой сбежала, – заявила наглая мелочь. – Мама говорит, из дома сбегают одни дурочки, а дурочек обижать нельзя. Верно, мам?
От неожиданности Фуоко зашипела сквозь зубы. Чтобы какая-то малявка! Называла ее дурочкой! Девушка вскинула взгляд, готовая дать отпор, но Кир заржал во всю глотку и так хлопнул ее по заднице, что чуть не сбил с ног. В отместку Фуоко ткнула его кулаком в макушку.
– Сдурел? Щас получишь! – угрожающе пообещала она.
– Да ладно, ладно! – тот слегка отодвинулся в сторону, насколько позволила тумбочка. – Подумаешь, дурой назвали! Кончай дуться, Фучи. Дзара на тебя не сердится, видишь? Верно, Дза-тяма?
– Не-а, не сержусь! – с энтузиазмом замотала головой мелкая. – Мне Дзии-атара рассказала утром, когда я проснулась, что ты не специально волюту сделала. А я тоже научусь волют руками лепить?
– Только этого не хватало, горюшко мое! – Сатокана слегка хлопнула дочь по затылку. – И так бедствие ходячее. Дэйя Делл… Винтаре, Дзии-атара сказала, что с Дзарой все в порядке. Энерго… плазма внутри появилась, но она сейчас почти у всех. Не переживайте так, прошу.
– Спасибо, дэйя Мэйдо, – поклонилась Фуоко. – Я и вправду не ожидала, что так выйдет. Всегда тусклый светлячок зажигался, а тут вдруг волюта.
– Да, волют мы в тот день насмотрелись, – качнула головой женщина. – Нас всех в убежище спустили, там же, возле пирсов, а потом вдруг твари начали одна за другой появляться прямо из воздуха. Страху мы натерпелись – жуть. Хорошо хоть не убили никого. Только девушка с ножом, что на них бросилась…
Сатокана замолчала и внимательно посмотрела на Кириса. С лица парня сползла усмешка, и он набычился.
– Кир, она тебе, случайно, не родственницей приходится? – спросила Сатокана. – Уж больно похожи вы, и лицом, и характерами.
– Сестра, – буркнул Кирис. – Мы не разговариваем.
– Аа-ра-ра… – протянула женщина. – Кир, нельзя так с родной кровью. Как бы ни поругались, все равно мириться нужно.
– Ей скажи, Сато-тара. Она со мной и отцом общаться не хочет, не мы.
– Все равно. Она такая же злая, как ты… раньше, до встречи… – Сатокана покосилась на Фуоко, и та почувствовала, что краснеет. – От одиночества люди звереть начинают. Не бросай ее одну, Кир. Никому лучше не станет, ни тебе, ни ей.
– Мама говорит, Варуйко-тара с ножиком на волюту напала! – с энтузиазмом подхватила Дзара. – Взяла и вот так ее чиркнула, наискосок!
Девочка вскочила на кровати и энергично замахала руками, показывая, как. Парсы, увернувшись ее пяток, невозмутимо соскочили на пол и уселись у дальней стены. Фуоко могла бы поклясться, что на наглых мохнатых мордах явно держались покровительственные ухмылочки.
– А потом вторую, третью, а потом они все на нее как бросились! Пш-ш-ш! Паф! И она свалилась совсем как мертвая. Правда, мам, так и случилось?
– Почти, – улыбнулась Сатокана. – Я слышала, она здесь же в больнице лежит, но не знаю, в каком состоянии. Ты бы зашел к сестре, Кир, навестил.
– А Дзару выписывать не собираются? – осведомился Кирис, явно торопясь сменить тему. – Если все в порядке…
– Тетя Дзии говорит, что пока я много кушаю, меня отпускать нельзя, – с готовностью сообщила девочка. – Иначе я съем всех, кто под руку подвернется, а так нельзя. А вот когда наемся досыта, тогда отпустят.
Она с размаху плюхнулась на задницу, дотянулась до тумбочки, на которой лежал обгрызенный батончик, откусила от него сразу половину и принялась жевать с набитым ртом. Фуоко почувствовала, как забурчало в животе.
– Дзара, что за манеры! – строго сказала Сатокана. – Невежливо самой есть, а других не угощать.
– Угу! – с набитым ртом кивнула девочка. Она свесилась с кровати и вытянула из тумбочки уже знакомую Фуоко пластиковую упаковку с питательными батончиками. – Пожажшта, угожаштсь!
Кир как ни в чем не бывало взял батончик из упаковки и сунул в руку Фуоко.
– Лопай. У нее аналогично, – пояснил он Сатокане. – Тоже жрет в три горла, а куда девается, непонятно.
– Ты, между прочим, сам жрешь не по-детски! – фыркнула девушка, все сильнее чувствуя неловкость. – На меня только…
Внезапный приступ головокружения заставил ее пошатнуться и опереться о стену, и живот свело голодным спазмом.
– Дэйя Винтаре, вам нехорошо? – встревоженно спросила Сатокана. – Я позову Дзии.
– Не надо… – Фуоко посмотрела на батончик. И в самом деле дура. Почему не перекусила перед выходом из общежития? Пора бы уже себя выучить. Но глупую гордость демонстрировать тоже не стоит: если свалиться от слабости на пути домой, Киру придется тащить ее на себе. – Простите, дэйя Мэйдо, вам бесплатно еду дают? Дзаре, я имею в виду?
– Ну, денег пока что не требовали.
– Простите, я верну. У нас такие же есть. Просто Дзии сказала, что я обязательно должна есть, когда приступ голода случается. Вы не возражаете?
– Нет, конечно, – удивленно откликнулась женщина. – Вообще вы плохо выглядите, дэйя. Совсем исхудали, кожа да кости, словно неделю не ели. Помнится, еще недавно в Барне вы совсем иначе выглядели: и лицо сытое, и волосы черные…
– Да она на ногах еле стоит, – Кирис озабоченно вгляделся в Фуоко. – Фучи, ну-ка, ешь быстро, а то силой запихаю. Или Дзии позову, чтобы принудительное кормление устроила.
Он подхватил девушку под мышки и перенес от стены к кровати, почти силой усадив рядом с подвинувшейся Сатоканой. Фуоко попыталась дотянуться до его уха, но не сумела. На дальнейшую борьбу сил уже не оставалось, и она быстро сунула в рот батончик, принявшись судорожно жевать и глотать, давясь обильной слюной от нетерпения.
– Дза-тяма, – сурово сказал Кирис, – и чтобы ты тоже ела сколько нужно. Иначе исхудаешь. Я серьезно, между прочим.
– Ну, по крайней мере с едой у нас в лапшичной проблем не планируется, – улыбнулась Сатокана. – Дэйя Винтаре, обязательно заходите, когда откроемся…
Улыбка сползла с ее лица.
– Если откроемся… – тихо добавила она. – Когда мир рушится, боги наказывают слишком самонадеянных.
Когда рушится мир… Интересно, ей сказали, что паладары – сплошной обман? Нет, наверное. Зачем расстраивать людей лишний раз?
– Ничего с миром не случилось, Сато-тара! – резко сказал Кирис. – Кольчоны как пришли, так и ушли. Раньше если кольчон город накрывал, трупы с улиц грузовиками вывозили, а сейчас? Подумаешь, фигня какая-то внутри засела. У Фучи вон уже много лет сидит, и ничего, жива она до сих пор. И паладары нам помогают.
– Ты всегда был упрямым мальчиком, Кир, – снова улыбнулась женщина. – Поднимался в драке, даже когда живого места не оставалось. Если наш мир и выживет, то благодаря таким, как ты. И как вы, дэйя Винтаре.
– Я? – удивилась Фуоко, сглатывая остатки батончика.
– Бросить уютный безопасный дом и отправиться в неизвестность ради мечты не каждый рискнет, дэйя. Прямая наследница семьи Деллавита – вы последняя, от кого я ожидала подобного.
Фуоко почувствовала, что краснеет. Она поспешно встала.
– Спасибо, дэйя Мэйдо, – неловко поклонилась она. – Могу я чем-то помочь?
– А можно мне еще с шестилапиками поиграть? – немедленно осведомилась Дзара.
– Вот уж нет, тяма. Забыла, что мыться пора? – строго сказала ей мать, кивая в сторону душа. – А потом Дзии-атара тебя обследовать и лечить будет. Или мультики уже не хочешь посмотреть? Успеешь еще, наиграешься с… э-э…
– Парсы они называются, – усмехнулся Кирис. – Парсы. Мой вон тот, черно-белый. Его Гатто зовут. А цветастая – Зорра. Такая же дурная, как хозяйка.
Зорра покосилась на него двухзрачковым глазом, широко зевнула, чихнула и отвернулась с презрительно-высокомерным видом, словно говорящим: делать мне больше нечего, кроме как с идиотами связываться.
– Тогда мы пойдем, да? – нерешительно спросила Фуоко.
