Игорь Осипов - Измеритель

Недалеко от улицы из-за невысоких зелено-фиолетовых шаров густых ракит выглядывало длинное приземистое здание без окон и с плоской крышей. Максимыч ткнул пальцем в «лобовуху» и, повернувшись к Еремину, сказал:

– Вот тут мы с Санычем вылезли.

Капитан кивнул и снова уставился на дорогу. Из-за поворота прямо возле проезжей части показалась еще одна крепостная башня. Она стояла особняком, была меньше и заметно темнее, чем все остальные, – кирпич, из которого она была сложена, выглядел не рыжим, а почему-то темно-красным. Такое ощущение, что эта башня не являлась частью всей крепостной стены, а принадлежала какому-то другому сооружению.

Как только Еремин понял, что перед ним, он сразу хлопнул водителя по плечу:

– Все, паркуйся. Ближе подъезжать нельзя. – И дождавшись, пока машина остановится, продолжил: – Вон там за башней начинается очистительная станция. Ждите здесь, – он оглянулся на бойца с пулеметом: – Смотрите в оба! Как услышите взрывы – сразу к нам.

– Есть! – коротко ответил водитель.

Капитан кивнул и, оглянувшись на отряд, приказал:

– Выгружаемся.

Водитель остановил машину возле развалин, на единственной уцелевшей стене которых чудом сохранилась мраморная табличка, гласившая, что этот жилой дом является памятником какого-то там века. Максимыч подумал с грустью: «Вот ведь… Дома уже нет, а памятник ему стоит, как и всему человечеству. Все, что натворили люди, все это олицетворялось в этой стене с табличкой. Жилой дом – то есть здесь жили люди». Ему почему-то представилась Земля, лениво крутящаяся в космосе… пустая и мертвая, и к ее круглому боку гвоздем прибита мраморная табличка: «Здесь жили люди». Грустная картинка почему-то развеселила его. Он представил вытянутые глазастые морды зеленых человечков, читающих эту надпись, и даже хихикнул в маске.

Бойцы выстроились перед машинами. Два отряда. Ящики со взрывчаткой и снаряжением выгружены, оружие готово к бою. Решающему бою.

Глава 27

Великий дух старого мира

Что ни говори, а дело они свое знали. Максимыч только диву давался слаженности «двоек» отряда Васильева. Предоставленный сам себе и вынужденный идти в арьергарде рядом с лейтенантом, он отмечал, что грубых ошибок на поверхности военные не делали, а что касается действий в группе, то тут всем сталкерам вместе взятым до них было ой как далеко. Слаженный боевой механизм, все детали которого понимали друг друга с одного жеста или взгляда. «Двойки» разошлись веером, охватывая Красную башню дугой, медленно, но неотвратимо приближаясь к скрюченным и перекошенным воротам, фиксируя и беря на мушку каждый блик, каждую тень.

Город настороженно молчал, с интересом следя за новой и завораживающей игрой его забавных обитателей, словно шкодливый малыш, наблюдающий за муравьями. И «игра» обещала не подкачать. За спинами, усердно сопя в противогазы, четыре бойца волокли пару ящиков. «Будет непоседе и фейерверк, и салют, и трах-тибидох… Только бы добраться без приключений, так что попридержи пока свои старые игрушки – только их сейчас нам и не хватает, для полного счастья».

Тишина и правда стояла неестественная. Было ли это обычным делом для данных мест, Максимыч не знал, но весь его сталкерский опыт кричал, что это повод скорее для паники, чем для успокоения. Есть что-то такое, что отвадило отсюда всю живность, и дай бог, чтобы это были дикари, но что-то подсказывало – вряд ли это они. Люди всегда были лакомством для большинства городских обитателей, а тут… сталкерский взгляд машинально обшаривал окрестности: как вымерли все. Даже следов нет.

Слева на горе возвышалась непонятная конструкция. Мрачные стены с огромными круглыми, как пустые глазницы в черепе, окнами, провалившейся внутрь крышей, с непонятно как стоящей с краю покосившейся башенкой. Здание было когда-то внушительным, и даже его руины потрясали размерами.

– Что это? – сталкер указал на вершину горы.

Васильев посмотрел в ту же сторону:

– Успенский собор, точнее, то, что от него осталось, – казалось, что собор услышал… Глазницы с укором уставились на людей, потревоживших его покой, и где-то в той же стороне, как глубокий вздох, обвалилось здание, закрыв верхушку горы с возвышающимися над ней остатками собора тучей пыли.

Первые «двойки», заглядывая за прутья, уже затаились с краев ворот. Еще одна пара юркнула в пустой дверной проем Красной башни, и через минуту их силуэты с автоматами наизготовку застыли среди зубцов башни. Ворота, еще чудом висевшие на перекосившихся роликах, были сильно деформированы, словно сам Сальвадор Дали оплавил металл, из которого они были сделаны, создав чудную конструкцию в своем понимании красоты, закрутил их в виде этакого застывшего стального водопада.

Боец, осматривающий с башни всю территорию, поднял руку с отведенным большим пальцем. Это означало, что территория чиста и им контролируется. Васильев жестом отдал приказ выдвигаться вперед. Фигуры в серых ОЗК, сверкая окулярами резиновых морд противогазов, со всех сторон сбежались к проходу – разведотряд вошел в ворота на территорию «Горводоканала» и рассеялся по широкому двору.

Максимыч протиснулся в щель деформированных ворот и оказался на широкой площадке, окруженной выгоревшими двухэтажными строениями. Он огляделся: «Где тут может быть очистительная станция»?.. Ничего похожего поблизости не было – сплошные административные здания. Сзади послышался душераздирающий скрип. Два крепких бойца, подперев плечами, сдвинули перекореженную створку на пару метров. Наконец, сверху что-то хрустнуло, и ворота, воткнувшиеся углом в крошащийся асфальт, окончательно заклинило в полуоткрытом состоянии. В освободившийся проход зашел отряд во главе с Ереминым, а следом занесли ящики со взрывчаткой и альпинистским снаряжением.

– Что тут? – Еремин оглядел площадку.

– Территория чистая. Противник не обнаружен, – Васильев был лаконичен.

– Изотов, ищи свой купол. Я думаю, станция очистки будет ближе к реке.

Максимыч кивнул и, махнув Молодому, побежал трусцой в узкий проезд между домами, ведущий в сторону Днепра.

«Надо было сначала на башню залезть – оглядеться, что я из-за этого угла увижу. Но, как говорится, хорошая мысля приходит опосля». Возвращаться не хотелось. Максимыч, уже медленно подкрадываясь к углу здания, оглянулся. Молодой был тут как тут. Сопит в респиратор, головой крутит, как локатор, убойная «пушка» наготове – не человек, а боевая машина. Максимыч ухмыльнулся: «Молодец, будет толк из парня». Изотов осторожно заглянул за угол – вот оно! Огромный серый бетонный купол, как гигантский гриб выросший из-под земли, оплетенный ржавыми лестницами и вездесущим вьюном. Справа почти незаметная в густых зарослях пристройка с зияющим провалом входа и висящей на одной петле стальной дверью.