Финал - Константин Владимирович Денисов

— Ты до сих пор пребываешь в убежденности, что это получится? — удивилась Лиана.

— Почему бы и нет? — улыбнулся ей Директор, — мы же ещё даже не начали озвучивать аргументы за и против, ещё не начали торговаться. Гладишь, в процессе приоритеты и поменяются. Ведь у вас есть своё представление о происходящих событиях, и не факт что оно правильное. Если я найду нужные слова, то, вполне возможно, вы измените своё мнение.

— Сомневаюсь! — сказал Спас.

— И хорошо, что сомневаешься, — сказал Директор, — ведь сомнения говорят об анализе, о размышлениях. Сомнение это не отрицание, это более глубокий мыслительный процесс. Сомнение означает, что ты готов выслушивать аргументы.

— Я не это имел ввиду, — покачал головой Спас, — ну да ладно.

— Не важно что ты имел ввиду, важно что разговор продолжается, мы обмениваемся информацией, своими мыслями и кто знает, может быть у кого-то из нас позиция и изменится. Вот, например, ты Лиана, сказала что я не на вершине пирамиды. Ты права, я не на вершине. А знаешь почему? Потому что это не пирамида, и никакой вершины нет. Это сложная многоуровневая структура, и так же как я не обращал на вас внимания до определённого момента, так и на меня не обращали внимания с более высоких уровней, — сказал Директор.

— А как же величие? — удивился Ваня, — выходит, ты не такой уж и великий?

— То, что я говорил, относится к миру людей. Тут я велик! Но во всей этой системе мироздания я занимаю скромное место. Нужно реально оценивать происходящее и свои возможности. Когда я говорил что среди людей мне нет равных, это была просто констатация факта. Дело в том, никто не любит выскочек, каким меня можно считать с более высокой ступени. Но это вовсе не значит, что им необходимо от меня избавиться. Просто их озаботили происходящие процессы. Им кажется, что они идут не так как надо. Но если процессы скорректируются, то они мгновенно потеряют ко мне интерес. Если бы я очень хорошо не понимал систему в которой нахожусь, то не достиг бы того, чего достиг, — сказал Директор.

— А какая у тебя цель? — спросил Спас, — чего ты хочешь? Сиди в своей пещере, медитируй, зачем тебе власть и блага этого мира, раз ты всё понимаешь на таком высоком уровне?

— Цель? Я хочу управлять всем человечеством, — ничуть не смутившись, сказал Директор, — это не просто цель, это моя миссия! Возможно, что для этого я и был рождён, для этого я получил все эти способности. И я знаю, как привести человечество к процветанию!

— Что-то не очень похоже что знаешь, судя по той твоей деятельности, которую мы тут наблюдали. Ты и своей-то жизнью распорядиться толком не можешь, — сказала Лиана.

— Твои попытки вывести меня ещё раз из себя не увенчаются успехом. Одной вспышки эмоций достаточно. Ты даже не представляешь, какая часть человечества уже находится под моим контролем, — сказал Директор, — и что важно понимать, это мне нужно не для удовлетворения гордыни и тщеславия. Меня не интересует власть как таковая. Мне не нужно общественное признание и восхваление, я сам знаю чего стою и что могу. Именно поэтому я всегда нахожусь в тени. Просто я хочу поднять человечество на такую высоту, на какой оно ещё никогда не было, и без меня вряд ли будет! Я хочу вывести его на новый уровень развития.

— Погоди-ка, — Спас поднял руку, — у тебя, по твоим словам, огромные ресурсы, и всё что ты создал, так это контору готовящую наёмных убийц; оккупировал планету, загнав её население в примитивные технологии и заставив выживать; организовал сомнительные туры выживальщиков; построил Энергон, пьющий соки планеты и убивающий её. Ты настолько ей досаждаешь, что она пытается тебя уничтожить непрерывными атаками на твою обитель. А я не думаю, что она часто опускается на уровень внимания к отдельно взятому человеку. И всё прочее в том же духе. Ты не похож на благодетеля для человечества.

— Ты всё неправильно понимаешь, — покачал головой Директор, — планета вообще не может осознать присутствие на ней людей. Мы для неё слишком мелкие… даже я! Она просто чешет там где чешется, вот и всё.

— Но ты у неё постоянно чешешься, получается, — усмехнулся Руди.

— Да, потому что на пути к цели, бывает, что приходится совершать не только благостные деяния, — сказал Директор, — вы не хуже меня об этом знаете. Ведь скольких людей вы убили?

— Ты нас с собой в один ряд не ставь, — резко осекла его Лиана, — мы убиваем только врагов, только тех, кто действует во вред обществу и планете.

— А кто же судьи? Кто решает, кого можно убить, а кого нельзя и достаточно ли значима цель, ради которой убивать всё-таки можно? — спросил Директор, — вы действуете исходя из своей системы координат, и вы считаете её верной. Но что, если она верная только для вас? Реальный баланс интересов гораздо сложнее, и мораль при принятии решений тоже совсем другая, иногда нужно убить миллионы, чтобы выжили миллиарды. И это кажется ужасным, пока не отстранишься и не посмотришь на всё это издалека. И тогда окажется, что между вашей системой координат и моей нет никакой разницы. Точнее она есть, но только одна. И эта разница заключена в масштабе происходящих процессов. Я просто рисую более крупными мазками.

— Мы всегда стараемся поступать по справедливости, — упрямо сказал Ваня.

— Молодцы! — кивнул Директор, — я тоже! Только вот мерило справедливости у всех может отличаться. То, что вы считаете справедливым, может быть совершенно несправедливым для другого. Вот парень, которого вы встретили в горах. Если бы вы не вынудили его вам помогать, он бы и сейчас жил себе своей жизнью. Хорошая она или нет, но это была его жизнь, и она могла продолжаться столетиями, если бы ему продолжало везти. Но теперь его нет! Справедливо это? Да, у вас была важная цель, миссия, которую нужно выполнить, во что бы то ни стало. А человека больше нет, и что ему до вашей миссии? Вы его убили, хоть и не своими руками. Но я вас не осуждаю! Мне приходится делать то же самое,