Надежда рода - Руслан Муха
Я кладу карты на стол. Кажется, все присутствующие и даже крупье затаили дыхание.
Ворчун напряженно сжимает челюсть и со злостью швыряет свои карты на стол. Я же гляжу на его карты и мысленно ликую: тридцать семь очков. Мы это сделали!
– Ракшас, Ларс! – закричал Ворчун на Весельчака. – Мы все деньги из-за тебя слили соплякам!
– Эй, давайте без оскорблений! – возмутился Джамир, но я его пихнул локтем и подал взглядом знак: «Сматываемся».
А тем временем разъяренный Ворчун вскочил с места и продолжил орать на Весельчака еще больше:
– Да чтоб я с тобой еще раз пошел в казино! Да чтоб я еще раз!..
Он своими криками привлек охрану. Поток брани не прерывался. Теперь нужно было поскорее убираться отсюда, пока не подоспела охрана.
Собрав торопливо все фишки, улыбаясь и кланяясь, по большей части крупье, потому что эти двое на нас внимания не обращали, мы с Джамиром поспешили на выход. До последнего момента я ожидал, что нас остановят, но ничего не происходило. Мы спокойно сдали фишки в обменник, и на мой счет перекочевало триста тысяч ратан.
* * *Вечером мы праздновали победу. Санджей не поверил своим глазам, когда я показал ему экран своего кошелька. Но дело было сделано. Мы не только выиграли нужную сумму, но еще и сделали Нага. Пусть и нечестно, но эти ребята и сами не привыкли играть честно, и речь, конечно же, не о картах.
Санджей, после того как я перевел ему деньги, тут же отправился за тиарой наследника. Джамир же отправился праздновать в бар, я пообещал, что присоединюсь попозже. У меня были другие дела.
Я заперся в номере и начал записывать отчет. Слова лились складными потоком лжи с мелкими вкраплениями правды. Правда там была лишь о том, что в Хеме появился некий древний асур Раван, умеющий создавать кровожадных монстров ракшасов из покойников. Ну и еще немного об имперской армии. Я, в общем, рассказал все, что знал о ней, но что-то пришлось и додумывать.
Поведал я и про свою задержку. Про то, что пришлось бежать от хозяина и долгое время прятаться. Потом наплел, что сводил клановый герб, и только когда он зажил, смог вступить в имперскую армию. Именно этим я оправдал то, что так долго не выходил на связь и не отправлял отчет.
Были и важные вещи, о которых я не забыл упомянуть. Например, о том, что на Хеме не только Накта Гулаад о нас знает, но, кажется, и сам император. Немного рассказал об Амаре Самрате, впрочем, всю эту информацию о нем я вычитал в книге о великих ракта. Дело было сделано.
Второй записью я отправил голосовое письмо Лере и Жене. Рассказал, что у меня все хорошо и чтоб они обо мне не беспокоились. В конце не удержался и сказал: «Мы еще увидимся». Пусть спецслужбы расценивают это как хотят, но я желал, чтоб сестры знали, что я их не бросил.
О том, что спецслужбы вызовут меня сейчас к исходной точке, я не волновался. Во-первых, возле нее сейчас совсем небезопасно, а во-вторых, я понимал, что слишком нужен им в имперской армии. К тому же меня защищал имперский закон о дезертирстве. За попытку побега солдат превращали в Стражей, и в случае вызова я буду давить на это.
А затем в сопровождении Микчо я поднялся на крышу, и повод как раз был. За окном стоял такой развеселый гвалт, словно в квартале начался как минимум карнавал. Когда мы поднялись, на крышах соседних зданий тоже были люди. На крышах всех зданий находились люди, а также они торчали из окон, стояли на балконах. Все они были чем-то возбуждены, кричали, бурно обсуждали, на соседнем здании молодые люди орали:
– Вперед, Маричиры! Надерите задницы этим ракшасам!
И тогда я тоже их увидел. Громадные золотые великаны, светящиеся синим в ночи глаза-кабины. Я полез на крепление, к вывеске отеля, чтобы отправить задание, а заодно и просмотреть на этих Маричиров. И только я влез и достал свой медальон-рацию, как сзади послышался возмущенный голос Санджея:
– Азиз!
Я оглянулся. Они стояли вдвоем с Джамиром, на голове Санджея уже покоилась тиара со львом.
– Мог бы и позвать, такое ведь не каждый день увидишь! – крикнул Джамир и резко поспешил сюда ко мне.
Я быстро повернул крыло орла, посмотрел, что сообщение отправлено. Пока ребята взбирались ко мне на вывеску, я так же быстро активировал пуговицу и отправил фото. Все! Теперь можно было расслабиться. Ребята влезли на вывеску.
Сначала забрался Джамир с початой бутылкой настойки, затем Санджей.
Мы стояли, облокотившись о светящуюся вывеску, и молча смотрели, как три механические боевые громадины идут по реке. Вода им едва доставала до пояса, там, где был мост, они выходили из воды и обходили его. Величественные, громадные, отражающие городские огни своей зеркальной золотой поверхностью. Над каждым Маричиром, словно жуки, почему-то парили сурираты. То ли охраняли их, то ли координировали дорогу.
– Не думал, что они такие, – сказал Санджей. – Сколько раз смотрел у нас в башне, но не думал, что они настолько огромные.
Джамир сделал большой глоток из бутылки, скривился:
– Если в ход пошли Маричиры, значит, все более чем серьезно.
– Нас тоже могут призвать, – задумчиво протянул Санджей.
– Не знаю, – пожал плечами Джамир, – могут и не призвать. Да и что мы можем? Пополнить ряды ракшасов? Не знаю, как вы, а я еще слишком молод, чтоб умирать. Да и как изгонять асуров, я тоже не знаю.
– И я, – все тем же задумчивым тоном протянул Санджей. – Наверное, не призовут.
Я промолчал, потому что знал и не хотел портить настроение ребятам. Не знаю, откуда, но я точно знал, что нас призовут.
Мы стояли и молчали, в городе на крышах продолжали радостно галдеть, как будто только один я чувствовал надвигающуюся беду. Экзамены, предстоящее собрание глав кланов, все казалось пустяками по сравнению с тем, что приближалось. Тревога, холодная и жестокая. Она не вызывала панику, она заставляла чувствовать безысходность. Наверное, то же чувство испытывают люди в преддверии чего-то глобального. Я отражал чей-то дар, только потом я это осознал. Возможно, где-то стоял провидец. Возможно, это была эмпатия. Я оглянулся.
На соседней крыше стоял мужчина и внимательно, гдето даже придирчиво глядел на меня. И лицо его мне показалось очень знакомым. Он медленно показал большой палец с металлической печаткой, издалека не разглядеть, но я сразу догадался. Палец вверх – такой жест не использовали на Хеме.
Я изобразил непонимание и отвернулся, стараясь не паниковать. Я его не
