Евгений Щепетнов - Слава. Звёздный посланник

Слава только кривился, глядя, как на спине очередной воздыхательницы вспухает красная полоса — это должно было быть очень больно. Бабы ругались, вопили, но мечей никто не вынимал — для всех сам процесс вот этого домогательства являлся чем-то вроде игры, так что никто особо и не обижался.

Много оказалось глазеющих со стороны: ну как же, мужчина не прячется в шатре, а открыто бродит! Вместо того чтобы вкушать сладости и лелеять свое мягкое тело! И тело его какое-то женоподобное… но пикантное, так заключали все, кто видел Славу.

Одна симпатичная девчонка уставилась на него с таким восторгом, что он не выдержал и скорчил ей рожу, отчего та засмеялась и чуть не запрыгала на месте. Слава проводил ее взглядом и, грустно улыбнувшись, отметил, что она чем-то напоминает ему Леру — худенькая, стройная, рост такой же. Девчонка исчезла в неизвестном направлении, а Слава снова погрузился в свои невеселые мысли: предстояло обсудить с Лерой то, что он делал в последнее время, и, кроме шуток, он немного мандражировал — не выдержал и месяца, как залез на первую попавшуюся бабу! На первых попавшихся пятьдесят баб… Ну да, он подвел уже сто баз под это дело — от спасения мира до заботы о своем душевном здоровье, но вот только примет ли она его объяснения, поймет ли? И мысль: «А куда ей деваться?» — была не очень актуальна. Хотя…

От размышлений его оторвал очередной скандал за спиной, — видимо, какая-то соискательница крепкого мужского тела в очередной раз пыталась пробиться через заслон из тридцати воительниц. Он даже не стал смотреть, чего там происходит, пока шум не стал слишком сильным и крики не превратились в вопли и стоны.

Слава с интересом оглянулся и увидел, что толпа воительниц облепила кого-то, как муравьи облепляют личинку майского жука, брошенную в центр муравейника жестокосердным мальчишкой. Время от времени из толпы с криками вылетали охранницы и застывали на земле в бессознательном или полубессознательном состоянии.

Он заинтересовался происходящим и, облокотясь на оттяжку шатра, стал наблюдать за спектаклем — делать-то все равно было нечего. Хоть этот цирк поглядеть.

Неожиданно, когда в очередной раз две воительницы кубарем вылетели из толпы, образовался просвет, и в нем он с замиранием в сердце увидел знакомую белую головку! Пока Слава соображал, еще две воительницы упали, выбитые руками Леры, работавшей, как комбайн на спелом поле пшеницы.

В это место уже сбежались все женщины клана Шерекан, с шелестом полезли из ножен мечи, а позади общей свалки шел бой — та девчонка, которая ранее с широко открытыми глазами рассматривала Славу, ловко отбивалась от троих, а потом и от пятерых набежавших охранниц. Тогда уже Слава очнулся, бросился вперед и заревел, как сигнал дальнобоя:

— Стоять всем! Мечи в ножны! — Он бросился к толпе дерущихся, и это походило на то, как если бы громадный волкодав кинулся на группу хулиганящих щенков, стал хватать их за шкирки и разбрасывать по сторонам.

Воительницы, те, которые не услышали Славу и не остановились, а продолжали наседать на Леру, просто разлетелись в стороны, как кегли. Он врезался в толпу, отбросил женщин и, ринувшись к Лере, схватил ее, поднял, как ребенка, подбросил в воздух, поймал, прижал к груди.

Лера обхватила его руками и ногами, вцепилась, как обезьяныш вцепляется в свою мать. Из ее глаз текли слезы, она прижалась щекой к твердой груди мужа, а потом начала целовать его губы, щеки, глаза… Так они простояли минуты три, не замечая, как воительницы вокруг разгоняют любопытных, отгородив собой влюбленную пару. Впрочем, прикрыть от любопытных глаз Славу, возвышающегося над всеми как осадная башня, было довольно трудно.

Потом Лера отстранилась, оглянулась и показала на девчонку, которую держали трое воительниц:

— Она со мной! Это Хагра! Скажи им, чтобы отпустили!

— Эй, отпустите ее! — махнул рукой Слава, и охранницы нехотя выпустили из рук добычу.

У Хагры на лице сиял великолепный синяк, обещавший закрыть весь левый глаз, а на губах блуждала странная улыбка, как будто девица искренне наслаждалась происходящим. Она вложила меч в ножны, встала, скрестив руки, и стала наблюдать за Лерой и Славой. Они наконец оторвались друг от друга, Слава отстранил Леру от себя и осмотрел со всех сторон:

— Ты цела, что ли?

— Цела. Только килт весь в клочья да портупею порвали.

Лера стояла вся в синяках от ударов охранниц, — впрочем, они быстро исчезали на ее регенерирующем теле — голая, как при рождении, а вокруг валялись обрывки юбки и разорванная в клочья портупея. Каким-то чудом уцелел привязанный к бедру кошелек, правда сползший до самого колена и грозивший плюхнуться в грязь.

— Пойдем куда-нибудь, поговорим! — Слава оглянулся, пытаясь обнаружить ту, с кем можно решить вопрос, нашел взглядом Армилу, подозвал.

— Армила! Я нашел девушку, которую искал. Вот она. Попрошу тебя, дай ей какой-нибудь килт и перевязь — видишь, вы ей все разорвали. И найди где-нибудь нам местечко, чтобы никто не мешал говорить.

— Идите вон в тот фургон, там свободно, есть где сесть и лечь. Там имеются матрасы, так что если захотите… я скажу, чтобы вас не беспокоили.

— Захотим, но попозже, — засмеялась счастливая Лера. Она глянула на Хагру — та так и стояла в стороне, не решаясь подойти. Лера махнула рукой, Хагра подбежала, и девушка, обняв ее рукой за плечи, сказала: — Слав, это моя подруга Хагра. Я потом тебе все про нее расскажу. Хагра, это мой муж, мой мужчина — Слава. Вот его я и хотела в первую очередь найти, когда собиралась в поездку. Ну и еще надо кое-что отыскать. И кое-кого. Я тебя попрошу — мы побудем со Славой наедине, ладно? Нам надо многое обсудить. Ты не обидишься?

— Да ничего, — усмехнулась девушка, — я тебе давно говорила, что тебе нужен мужик! А ты отбивалась! Все, я ушла. Увидимся, подружка! — Хагра подмигнула Лере, поморщилась, прикрыла подбитый глаз и пошла к воротам города.

Лера вздохнула, повернулась к Славе и счастливо сказала:

— Пошли? Расскажешь мне, как ты тут оказался, откуда взялся, что с тобой случилось за это время. А я расскажу — что было со мной.

Они сидели в фургоне часа полтора и никак не могли наговориться и оторваться друг от друга. Охранницы клана ходили вокруг, прислушиваясь и тихо переговариваясь:

— Долго как он ее! Нас-то раз-раз, и готово! Следующая! А эту уже полтора часа пашет! Только не слышно ничего — холодная такая, что ли? Что вообще за девка-то? Ругара какая-то! Ты видала, как она наших разбрасывала? Я такого никогда не видела! Ужас! Как еще не покалечила — уму непостижимо!

— А ты чего, не знаешь, что ли? Это же Одуванчик! Про нее тут такие страсти рассказывают! Говорят, она на смертельном поединке одной бабе руки-ноги отрубила, а та даже не успела упасть, уши еще отрезала! Так та и рухнула — без рук, без ног и без ушей! А потом разрубила ее на кусочки!