Сергей Тармашев - Один в поле не воин

Перед тем, как отправиться на камбуз, майор спустился в медотсек. Айболит колдовал над перемотанным бинтами Шорохом, ему помогала Лаванда. Значит, обедом рулит Бэмби, и избежать её общества сейчас не получится. Отлично… Медведь совсем сник. Сейчас начнутся большие грустные глаза, и поесть по-человечески не удастся. Здоровяк подошел к койке Шороха и взглядом поинтересовался у Айболита, каково состояние раненого. Тот лишь молча покачал головой. Стало быть, всё ещё хреново. И Выброс не начинается, как назло. Майор осторожно достал из кармана небольшой сине-жёлтый цветок и вложил его в неповрежденную ладонь Шороха.

– С праздником тебя, Шорох, – тихо произнес Медведь, и к цветку добавилась детская шоколадка.

– Извините за бестактность, – Лаванда со шприцом в руках остановилась возле раненого. – Могу я узнать, о каком празднике вы сейчас говорите?

– Сегодня второе августа, – здоровяк несильно сжал Шороху запястье в знак рукопожатия. – День Воздушно-Десантных Войск. Шорох в ОСОП из ВДВ пришел. Он любит этот праздник. Мы всегда его поздравляем. Давай, Шорох, выкарабкивайся! Рас Третьего дня килограмм шоколада добыл. Не придешь в себя в ближайшие пару дней – мы всё сожрём.

Лаванда грустно улыбнулась и сделала раненому инъекцию. Подошел Айболит с медкартой в руках, сверился с хронометром и принялся менять медицинские меты, примотанные бинтом к бедру Шороха. Медведь не стал мешаться под ногами и покинул лазарет.

– Внимание всем, – вызов Капкана застал его на полпути к камбузу. – Фантик предупреждает о Выбросе! Повторяю, скоро Выброс! Через минуту дам официальное предупреждение.

Из-за подготовки Базы к Выбросу обед перенесли на полчаса. Входной люк загерметизировали, систему вентиляции перевели на замкнутый цикл, аппаратуру обесточили. Погашенное электрическое освещение заменили нефтяными светильниками, и вскоре давно ставший привычным хлопок сгорающего генератора возвестил о начале долгого и муторно-болезненного ожидания. Всё вокруг посерело, в мозг ввинтилась знакомая до чертиков слабая нудная боль, и Медведь побрел в столовую. Обед проходил молча. Фантик залег в спячку, Айболит наскоро побросал пищу в желудок и заторопился в медотсек, за ним последовала Лаванда. Вскоре по своим комнатам разошлись остальные. Воспользовавшись тем, что они остались вдвоем, Бэмби применила к Медведю крайне нечестный и по-женски подлый приём: предложила вторую порцию каши. Выхода не было, и здоровяк оказался вынужден продлить время обеда.

– Я всё равно не буду с тобой разговаривать, – на всякий случай предупредил её Медведь, обжигая суровым взглядом, и попытался жевать быстрее.

– Почему? – обиженно поинтересовалась Бэмби, с болезненной гримаской потирая зудящие под Выбросом виски.

– Потому что ты хуже Фантика, – отрезал здоровяк. – Он просто таращится на меня преданными глазами, а ты вдобавок к этому выглядишь так, как будто я обещал на тебе жениться, раз пять обманул и теперь собираюсь жениться на твоей подруге. А у тебя нет подруги!

– С подругами мне не везет, – согласилась Бэмби. – Зато им со мной повезло, никому не случилось отправиться за компанию в Ареал. – Она погрустнела ещё сильнее: – Наверное, я приношу людям несчастье…

– Ещё какое! – немедленно подтвердил Медведь, орудуя ложкой. – Особенно мне! Ты заноза!

– Не только вам, – Бэмби совсем скисла. – В Москве, помнится, у Юльки журналистская жизнь не клеилась, да и личная не особо… Здесь и вовсе всё плохо: я с Кнопкой подружилась – её арестовали. Только с Лавандой общий язык нашли – у неё Туман пропал, и ничего о нем не известно. Вот и с вами что-то случилось… Больше всего, наверное, Ане не повезло. Она вообще пропала, никто не знает, что с ней. Может, убили её из-за меня. Она ведь меня всегда защищала, без её помощи я бы тут не выжила. А могла бы просто продать за полтора миллиона и радоваться сытой жизни. Вокруг меня всем не везет…

– О, как мы себя любим! – съехидничал майор. – За полтора миллиона! За полтора миллиона только девственниц продают. Сейчас, когда твоего Прокопенко взяли, цены ещё сильнее вырастут.

– Я знаю… – тоскливо кивнула она. – Мне и без Прокопенко нигде спокойной жизни не будет.

– Чего? – поднял брови Медведь. – Ты стоишь полторашку?! В смысле, ты до сих пор того… это с такими-то сись… с такой фигурой?! Ах ты, вонючка! – Он облизал ложку, взял её в руку, словно молоток, и принялся вытаскивать из-за стола свою могучую тушу. – И ты ещё вертелась вокруг меня в таких нарядах! Чуть не довела до греха старого развратника, твою душу так! – Он ринулся на неё, занеся ложку для удара. – Да я тебя сейчас этой ложкой насмерть забью!

От ужаса глаза Бэмби расширились вдвое, и она рванула бегом, скрываясь в коридоре Базы.

– Завтра же поедешь в Сателлит! – грозно проорал ей вслед здоровяк. – Я тебя там лично продам! За два миллиона! Полторашка согласно тарифу и ещё полмиллиона – наценка за глупость! Дура!

Стук ботинок стих вдали, послышался звук захлопывающейся двери, и Медведь отправился доедать добавку. Охренеть, блин! Чуть не нагадил на старости лет, вовремя Паутина подвернулась… Это ж пришлось бы жениться, как, вашу душу так, честному человеку! Да если бы он хотел жениться, то к своим сорока двум уже десять раз бы успел развестись! Дурное дело не хитрое! Вон их сколько вокруг шастает, каждая вторая ради штампа в паспорте лучшую подругу в Ареал продаст! Особенно те, кому уже стукнуло тридцать, эти и на двух подруг не поскупятся! Нынче особо замуж не берут! А всё почему? Потому что не бабы пошли, а сплошной хлам! Ни внешности, ни души, одно лишь раздутое до небес самомнение. Куда вообще русские девки-то делись? Везде табунами ходят какие-то кривенькие, черненькие и страшненькие. И крашеные в мерзкие, совсем не родные цвета. Да, именно! – Медведь обличительно покивал в такт железным аргументам. – В неродные! Он вообще где живет? В России или где-нибудь на Синайском полуострове?! Кругом черно-рыже-каштановый кошмар с черными глазами! Даже блондинки вокруг крашеные, куда настоящие-то пропали?! Их же ещё двадцать пять лет назад полно было! Нет, его точно переселили куда-то в Азию однажды ночью, и не стали предупреждать. С тех пор он там и живёт! Вздрагивая от ужаса при взгляде на бегающих вокруг него табунами шамаханских цариц.

Которые ещё жалуются в один голос, мол, что-то мужики обмельчали, нормального не найти! – Медведь вновь согласно покивал, с пролетарским возмущением дожевывая кашу. – Конечно, обмельчали, никто и не спорит! Чего бы им не обмельчать, вон, в стране что творится, мужская работа не в чести, популярностью пользуются всякие слизни с больших экранов или больших кошельков. Кого выращиваем-то? Дистрофичных волосатиков, менеджеров-музыкантов-программистов? Они-то защитят, ясень пень, и Родину, и девушку, с легкостью. Где-нибудь в словесной баталии на очередном блоге-сайте-форуме. Зато это сейчас престижно, и денег они зарабатывают не в пример токарю или комбайнеру. Ну, и кто, по-вашему, с такой постановкой вопроса будет вырастать вместо мужика?! Так что нечего современным бабам ныть. И мужикам тоже! Они как раз друг другу идеально подходят. Что там – хлам, что здесь. Восхитительные пары получаются, как на подбор. Он – малодушный слизняк-подкаблучник с утонченностью придворной дамы, она – корявая и страшная жертва холодильника с грацией слона и самомнением королевы. Лучше даже не задумываться, что у них на свет появляется. Женишься тут, как же! Хлам!