Мой Мир 1 - Юджин ЮДД
Мы зашли. Фрика в домашнем халате хлопотала у плиты.
— Фрика, к нам гости! Приведи себя в порядок.
— Могли бы предупредить, фыркнула она и умчалась наверх.
Мы с Миланом сели за стол. Кентакка, а потом и присоединившаяся Фрика, быстро сообразили чай с печеньками и встали сзади меня.
— Садитесь, чего встали?
Они тут же присели и синхронно взяли себе по печеньке.
— Вот, молодой человек, в первый раз в жизни, Вам подает чай будущая Императрица и будущий шеф службы безопасности Империи.
Милан, отпивающий в этот момент из кружки, сделал судорожный глоток, обжегся, поставил чашку на стол, разлив половину и вскочил.
Он с ужасом смотрел на учинённый им погром. Мы улыбались.
— Простите… Так это правда? Вчера на приеме многие шептались, что Госпожа Фрика похожа на погибшую дочь Императора.
— Не похожа, а действительно ее сестра-двойняшка, украденная 25 лет назад.
— Я слышал эту историю… А Госпожа Кентакка возглавит местное СБ?
— Да. Она очень хорошо умеет это делать.
— Я это уже понял. Скажите, а ей в СБ подчиненные нужны?
Мы с Кентаккой синхронно улыбнулись.
— Прекрасный способ трудоустраиваться, сказала она.
— Что Вы! Вовсе нет! Я просто…
— Все правильно, молодой человек, я Вас запомнила. Учтите, работа у нас грязная, а промахов я не прощаю.
Он закивал. Потом сказал:
— Ну я пойду?
— Идите и спасибо, что зашли, сказал я
Кентакка проводила его до двери и вернулась.
— Понравился мальчик?
— Да. Умен, в меру нагл, и у друзей уважением пользуется.
— Заметила, что он Красный?
— Да.
— Если возьмешь на работу — авторизуй, в СБ нужны такие.
— Хорошо.
На улицу сегодня решили не ходить. Не ровен час, пристанет кто — будет кровь. Народ и так взбудоражен — на улице пахло паленым.
— Надо бы принести нашу форму из ателье. Кентакка, проверь, молодой человек еще на посту?
Она пошла к выходу и открыла калитку.
— Стоит, как миленький еще с тремя. Вооружены, народ от нашего забора гоняют.
— Отправь его за формой, пусть принесет. И дай ему три золотых. Кажется, мы остались портному должны.
Через 40 минут все комплекты были у нас. Кентакка, принесшая их, сказала, что портной не хотел отдавать, но, как она выразилась, Милан был убедительным.
Потом я пошел медитировать в сад.
Вынырнул уже под утро. На улице были слышны крики и сильно пахло гарью. Вокруг меня крутились серые вихри. Я вошел в дом, тихо поднялся наверх. На кровати, разметавшись обнаженными, лежали мои красавицы. Я тихо подошел и зажав Кентакке рот рукой поднял ее. Она пыталась дернуться, но я блокировал эти попытки. Так же, как и блокировал попытки ее связи с внешним миром, в том числе и с Фрикой. Она обернулась, пытаясь посмотреть, кто ее тащит. Поняв, что я — сначала успокоилась, однако потом вдруг поняв, что я тащу ее в подвал, покрылась холодной испариной. Я занес ее в экранированное помещение и на нас навалилась звенящая тишина и темнота. Я зажег под потолком два ярких волшебных светильника. Поскольку экран делал я, то и магия работала в помещении только моя. Кентакка оказалась еще и в магической тишине. Сбросив ее на пол, я взял ее за волосы и потащил к колодке, представляющей из себя раздельную доску на петле с дыркой для головы и рук, стоящую на треноге на высоте примерно метр. В каждой дырке был винт, а в отверстии скоба по верхнему краю, приделанная к этому винту. В результате отверстие регулировалось по диаметру. Я засунул ее голову в отверстие и опустил верхнюю доску, зафиксировав ее на защелку. Потом подтянул винт так, чтобы она конечно еще дышала, но уже с трудом. Потом аккуратно зажал ей каждую руку. Ее мешок сотрясался от бледно-белых сполохов смертельного ужаса. Затем я взял еще одну треногу и поставил ей под живот, зафиксировав ее ноги к стойкам в широко разведенном положении. Похлопал по откляченной заднице, проверил щелку. В ней уже был водопад. Затем запустил руку и вытянул ее новый клитор. Она пыталась его втянуть, но я не дал. Отойдя и полюбовавшись, я взял зажим и повесил на клитор. Она дико завизжала, но глушение было столь эффективное, что, пожалуй, слышала свой визг только она сама, и то через вибрации костей черепа. Потом я отошел, снял Хлыст и начал ее пороть. Полосы ложились аккуратно одна к одной и из них сразу начинала выделяться кровь. 30 ударов по каждой половинке… Ужас внутри нее приобрел уже насыщенный цвет. Самое страшное, что она не могла ничего сказать или спросить. Я взял еще два зажима с грузиками и повесил ей на груди, а потом пробил по ней болью в виде буквы Y с центром в солнечном сплетении. По ее телу прошла судорога и она описалась, по-моему, даже не заметив этого. Я развел половинки ее иссеченной попы и вошел в нее, немного надорвав колечко ануса. Минут через 20 обильно в нее кончил. Кентаккина попа расслабилась, и она провалилась в глубочайший обморок. Я снял болевой синдром, аккуратнейшим образом залечил все раны. Потом открыл колодку и положил ее пол. Погладил лобок и наложив на него руку поставил на ней свой знак — черную летучую мышку. Затем поднял безвольное тело, отнес наверх и положил там же где взял, плавно переведя обморок в глубокий сон. Затем растворил ужас в ее мешке, оставив о нем только легкое воспоминание и наполнил под завязку серым после чего аккуратно разблокировал ее связь с внешним миром. Наступило уже ранее утро. Посмотрел на Фрику — она не проснулась, но из ее закрытых глаз текли слезы. Я тихо ушел вниз.
Я сидел за столом и пил чай. Примерно через час ко мне спустилась Фрика в халате на голое тело:
— Хозяин! Мне такой ужас приснился! Будто Вы с Кентаккой исчезли из моей жизни. Я чувствовала Вашу ярость и то, что ей очень больно, но ничего не могла сделать
— Приснится же такое! Давай садись чай
