Перо Демиурга, Том II - Евгений Астахов
Ко́рдис[2] из Старшего Дома Улаэль, Левая Длань Эстрикс, 130й уровень, удовлетворительное состояние.
— Ну же, — торопливо бросила Эстрикс, — я жду.
Как она узнала, что краски у меня?! Чёрт. Брут!
Арахнид, реагируя на ментальный крик, выбрался из моей спины и показался на глаза, тоскливо прижимая морду к земле. Хелицеры как-то обвисли, а виноватый приглушённый стрёкот прозвучал на манер сверчков.
— Как тебе не стыдно? — выдохнул я, и паук ещё сильнее сжался, уменьшаясь в размерах.
— Гвинден! — рыкнула обнажённая красавица.
— Зачем тебе краски? — я посмотрел на неё и устало вздохнул.
Разиен, если ты меня слышишь, мне не помешала бы твоя помощь.
Кордис перетёк в боевую стойку, готовый сорваться в любую секунду.
— Не тебе задавать мне вопросы! — припечатала Эстрикс.
Прошли те времена, когда подобная отповедь могла заставить моё сердце напряжённо стучать. Я выдержал её разгневанный взгляд, и, наконец, богиня заговорила.
— Потому что кто-то должен навести порядок в этом мире. Он погряз в слабости. В праздности, — её голос выражал отвращение к этим понятиям. — Виашерон переполнили нахлебники, ни разу не державшие оружие в руках. Которым не ведомо, что такое рисковать своей жизнью. С каждым годом Бездна и Элизиум всё сильнее покушаются на нашу независимость. Аларис, Малааку, даже Разиену. Им плевать. Их заботит лишь то, кто встанет во главе всех пантеонов, чтобы присосаться к вере миллионов подобно пиявке.
— И что ты предлагаешь? — я вскинул бровь, на миллисекунду погружаясь в Теневой сдвиг. — Уничтожить всех, кто просто хочет жить в мире, чтобы у тебя была планета-легион? Разве не для того воины сражаются, чтобы обычным жителям не пришлось? В этом нет ничего постыдного.
— Похоже, ты забыл моё кредо. А ведь когда-то превозносил его с таким жаром, — с укором заметила она. — Доверчивый должен быть обманут, глупый — использован, а слабый — убит!
— Как ты использовала меня, чтобы освободить Разиена?
— Безусловно, — благосклонно улыбнулась она. — Он был нужен, чтобы встряхнуть этот заплесневелый мир. Было очевидно, что он захочет перекроить статус кво, а это откроет мне новые возможности. Знаешь, это ведь я когда-то рассказала Разиену про Первозданные Краски, — доверительно промолвила красотка. — До своего исчезновения его идеалы во многом совпадали с моими. Развитие целого мира требует жертв. Древо совершенствования время от времени должно орошаться кровью слабых и сильных. Это для него естественное удобрение.
Глаза Эстрикс на миг заволокло поволокой.
— Жаль, что Разиен свернул с верной тропы, — богиня покачала головой. — Последний шанс. Отдай краски. Ты не зря служил мне всё это время. Я знаю, что мои слова отзываются в тебе. Ты — воин, а не бесхребетный крестьянин. А теперь вообрази мир, полный твоих братьев! Воинов с железной волей! Каких небывалых вершин вы сможете достичь?.. — она мечтательно улыбнулась.
А я увидел его. Отчётливо увидел этот мир.
Если у Аксиоса получится планета-карцер, мечта Большого Брата. То у Эстрикс — военная машина, которая промчится по вселенной, подминая под себя другие обитаемые миры. Погибнут миллиарды.
Я снял с лица маску и небрежно швырнул её перед собой. Она проскользила по отполированным плитам, остановившись у ног богини.
Этот обыденный жест заставил взгляд Эстрикс налиться смертельным льдом.
— Ты смеешь отрекаться от меня?!
РАЗИЕН!
Это было неизбежно, если посмотреть трезво. Я использовал её, а она — меня, и каждый прекрасно это понимал. Никакой веры. Никакой преданности. Благодарности. Благородства.
Всего лишь практическая целесообразность.
На таком фундаменте настоящие отношения не наладить.
Да, мы определённо стоили друг друга.
В правой моей руке показался Гамбит Прометея. В левой — Кальсар. Отведя ногу назад, я занял стойку боком к троице, готовый сместиться в любую секунду.
— Дитя! — её пальчик повелительно указал на Брута. — Убей его! — изящный ноготок ткнул в мою сторону.
Арахнид сделал два шага ко мне, вскидывая передние лапы, увенчанные длинными лезвиями. Я посмотрел в скопище грустных глаз на морде заботливого паука и ничего не сказал. Вспомнил, как он неумело пытался заменить мне Курта, подставляя шершавую голову под поглаживания.
Брут задрожал. Внутреннюю борьбу было видно невооружённым взглядом.
— Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ! — заорала Эстрикс, сжимая кулачки у талии, и топнула ножкой.
Паук дёрнулся, как от удара, и, будто решившись, несмело приблизился, встав сбоку от меня. Мордой к троице.
— Не сомневался в тебе, — негромко заметил я. — Хороший мальчик.
Брут радостно застрекотал и задёргивал лапами-лезвиями, как боксёр 19го века, машущий перед собой кулаками.
Разом произошло три вещи. Колени Кордиса начали сгибаться, готовясь бросить бойца вперёд — навстречу мне, а рука Ильвасты перехватила покрепче жезл, дёргая его вверх. Словно ковбой, выхватывающий из кобуры револьвер.
Я уловил отдалённый свист, нарастающий с каждой секундой.
Эстрикс закричала. Прекрасное женское лицо исказилось в ужасной гримасе, подобной лику банши. Когда-то именно так нудистка взболтала мне мозги, погрузив разум в пучину боли.
С тех пор многое изменилось.
Мою голову окутывал Теневой щит. Слепая надежда, что он сможет защитить и от ментальных атак.
Клоны, загодя выставленные вокруг Дланей, нанесли свои удары. Я не собирался устраивать тут Олимпийские игры. Троица распластала Кордиса, не давая ему ни единого шанса.
К его чести, боец успел извернуться, получив первую сквозную рану в корпусе. Поэтому вторая пара клинков лишь вскользь распорола ему бок. А вот от третьего двойника дроу уже не скрылся. Сумрачные мечи подобно ножницам крест-накрест обхватили его шею и сомкнулись. Безголовое тело отшатнулось и завалилось на бок.
Ильвасту, как выяснилось, окружал чрезмерно прочный магический барьер. Он заблокировал атаки аж двух клонов, после чего взорвался вовне осколками тьмы. Третий двойник, сметённый волной, успел лишь выбросить скорпионью цепь, разрезая ей щёку до кости. Хрупнули выбитые с левой стороны зубы и посыпались у неё изо рта, как ментоловые конфеты.
Брут напрыгнул на сердцеедку, подрезая ей ногу в колене и пробивая живот, но и сам получил магически заряд впритык. Арахнида смело. Он просвистел и с грохотом заскользил по отполированным плитам.
Пока Длани умирали или получали раны, крик богини врезался в мой разум. Теневой щит действительно облегчил боль, позволяя оставаться на плаву. А может быть, выпитый ихор немного сравнял наши шансы.
При виде пострадавшего паука, волна ненависти поднялась в груди, но я заморозил её, оставляя голову
