Познавший правила (СИ) - Сухов Лео
Но даже тогда часть врагов сумела прорваться к барже — и ровно для того, чтобы напороться на многочисленные рога Малыша. Каваль, только что распряжённый из подводы, радостно перескочил через бойцов и встретил нападающих с радостным рёвом. А когда из огня, подволакивая крыло, появился на свою дурную голову всё ещё живой летун, Малыш отправил его назад в пламя одним броском.
Отплёвываясь, на пирс вылез мудрец, а за ним показались мои бойцы.
— Бросайте подводы! — Ксарг махнул рукой бойцам, пытавшимся разобрать телеги. — Бросайте их! Всё перегрузили?
— Да, мастер! — радостно отчитался командовавший процессом Хохо.
— Шрам! Уводи всех! Отчаливаем! — Ксарг, поддерживаемый под руку Га-мари, заковылял к барже.
— Рыба, Суч! — приказал я, передавая командование.
— Руби швартовы! Втягивай сходни! — Суч орал так, будто ждал этого момента всю жизнь. Он на ходу ловил попавшихся под руку бойцов и раздавал приказы.
— Малыш! На баржу! — закричал я кавалю, который, дождавшись летуна, снова загнал его в пламя. Тот уже горел как факел, и я сомневался, что тварь снова сумеет взлететь. Большую часть чешуи он растерял, а от крыльев остались только полыхающие конечности — кожа между которыми сгорела.
Я и ещё несколько бойцов запрыгнули с пирса на борт, цепляясь за неровности и спущенные с борта мешки. Трап втянули сразу после того, как Малыш гордой иноходью взошёл на борт. Несколько бойцов уперлись шестами в пирс, отталкивая «Улитку», а над бортом появились длинные вёсла, разворачивающие баржу. Парус раскрылся, и мы двинулись к выходу из бухты.
Позади нас, полыхая как факел, в агонии бился огромный летун, наводивший на округу ужас. Метались одинокие фигурки кочевников и гор-кирри, а чёрный дым уходил в небо, застилая вид покинутого Сенмани. Но я был уверен, что скоро сюда снова прибудут ааори. Теперь уже для того, чтобы надёжно утвердиться на древних берегах.
«Фифка», «Сагламад» и «Бернаси» вышли нам навстречу. Устроенный переполох они слышали, но сделать ничего не могли. Сходить с Тропы Сангари аори не стоило. Вот и стояли они вблизи границы, дожидаясь нас. И когда баржа гордо вырвалась на морской простор, нас встречали восторженными криками все команды.
Я и Пятнашка вернулись в свою каюту. Перекладывать грузы решили уже на острове Ве-ин’анар, где кораблям хотя бы не будут грозить нападения.
Глава 44
Назад шли при попутном ветре. На «Улитку» вернулась старая команда, но у трюма постоянно дежурили бойцы ааори. Конечно, если бы кто-то из матросов занялся воровством — деться ему было бы некуда. Но зачем искушать людей, зная их слабости? К счастью, уже напротив посёлка сангари корабли стали борт к борту, и матросы вместе с бойцами начали перекладывать груз. В этот раз мы принимали самое активное участие.
Небольшую долю добытого выделили Ка-ра и командам его кораблей. Остальное раскидали между бойцами отряда. Ка-ра сразу выдавать своим золото не стал, сославшись на то, что тогда особо ловкие сойдут на берег богачами, а самые глупые — без штанов.
— Они постоянно друг у друга что-то выигрывают! — объяснил капитан. — Иногда воруют по мелочи. Так что придётся им потерпеть до берега. Так у каждого при выходе с корабля останется хоть что-то…
— А у нас не станут тырить? — поинтересовался я.
— Вас они побаиваются, — сказал Ка-ра. — Хотя лучше трюм, куда книги положите, сами охраняйте.
Книги перебросили на «Фифку» в отдельный отсек трюма, который Ксарг лично запечатал мудростями. Теперь даже если кто-то и захотел бы проникнуть туда без его ведома — ничего хорошего из этого бы не вышло.
В первые два дня на берег сходили только мудрецы. Они сообщили сангари о результатах похода и вернули Каэса отцу. Ган’ваори был горд и договорился, чтобы нашим командам разрешили размяться на берегу. Но воспользовались предложением только матросы, а ааори решили отлёживаться на корабле — уже набегались. Я сошёл на берег лишь однажды — и то, потому что Ксарг попросил меня сопроводить его.
Я думал, у него есть на острове какое-то дело. Как оказалось, делом был я.
— Рассказывай, Шрам! — сказал он, когда мы сошли с лодки на берег. — Теперь рассказывай всё…
— Что всё, мастер? — поинтересовался я, вызвав у мудреца искреннюю улыбку.
— Упрямый, как всегда! Но врать ты так и не научился, — Ксарг не спеша двинулся вдоль берега. — Шрам, ты часто злишься в Диких Землях. Не всегда можешь себя сдержать, а слыша шёпот мудрости — дёргаешься. Да к тому же, как-то пробил защиту летуна… Нет, не так: ты её не просто пробил. Ты это сделал каким-то плетением, которое я не видел! Ты изменяешься, Шрам…
— Да… Наверно, мастер… — признался я. — Хотя и не так быстро, как Шустрый.
— Ты часто использовал кровь для мудрости?
— Вы знаете обо всех случаях, мастер, — ответил я, подбирая слова для объяснения.
— Так… И когда же всё началось? — поинтересовался Ксарг.
— В Линге, мастер, всё началось в Линге… — признался я. — Тогда я не рассказал вам всю историю. Опасался, что меня на опыты пустят.
— Поэтому, Шрам, я тебя и расспрашиваю обо всём тут… — заметил мудрец, усмехнувшись. — Будь дело в землях людей, и я, может, пустил бы… Так что ты не рассказал мне и Соксону? Что за невидимая мудрость, Шрам?
— Это мудрость Линга, — ответил я, понимая, что дальше отпираться смысла нет. — Я не получал от алхимиков помощи, хотя они и предлагали…
С тех пор, как я проглотил горошины алхимика, прошло шесть лет. Я уже не помнил всего, что происходило — да если честно, не всё и хотел помнить. И вообще с недавних пор старался забыть. Но всё же мой рассказ занял немало времени. Я не стал скрывать, что раньше эта мудрость тоже появлялась — и я наполнял ей свои плетения. Не стал утаивать и то, что именно так я пробил защиту Брагота. В какой-то момент я поймал себя на том, что признаюсь во всём этом с радостью — мне надоело хранить старую тайну в себе. А Ксарг был отличным слушателем. Он всегда знал, когда задать вопрос и когда промолчать.
— … Так вот и получилось, что я и шёпот мудрости слышу, и всё чаще злюсь. Надеюсь, когда Линг очистится, это пройдёт… — признался я.
— Да уж, что тут скажешь… — Ксарг покачал головой. — Никаких преступлений ты не совершил. Хотя тот факт, что и у алхимиков свои горошины есть — это, конечно, интересно. Но теперь я хотя бы понимаю, как ты так хорошо узнал правила. Как я понимаю, если правила не нарушат алхимики, то к самому сердцу Линга напрямую ты не попадёшь?
— Да, но алхимики часто их нарушают, — сказал я. — К тому же, их правила тоже можно нарушить. Земли Линга, конечно, постараются это… компенсировать, но…
Я развёл руками. Соксон задумчиво посмотрел на море, а затем на меня. И неожиданно улыбнулся.
— Знаешь, Шрам, у меня будет к тебе просьба… — проговорил мудрец. — Только к тебе. Ты сможешь уничтожить сердце Линга?
— Уничтожение сердца Линга приведёт к гибели всего на его землях… — заметил я. — В том числе, и меня.
— Убивать тебя не надо, — Ксарг усмехнулся. — За тобой интересно наблюдать. Нет, такое нам не подходит.
Над головой полыхнул огонёк мудрости, отмечая прошедший час. И я уставился на него, пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль.
— А ведь я могу! — неожиданно догадался я. — Если вы мне поможете разобраться с одной мудростью… Ну или хотя бы её перевести.
Ксарг посмотрел на сверкнувший огонёк вместе со мной.
— Что я не учёл? — спросил он. — Что не так с этими сигналами сангари?
— Они, мастер, зажигаются сами… — как мог, я пересказал то, что удалось узнать, а потом поделился идеей. — Если, к примеру, вместо вспышки вставить другое плетение? А лучше несколько. Тогда я оставлю его в кабинете главного алхимика и уйду. А через час — оно сработает, уничтожая кресло!
— Возможно… — Ксарг кивнул. — Конечно, нужны будут тренировки, но мы можем этим заняться. Найдём время.
— И даже если не получится с первого раза… Можно пробовать до тех пор, пока кресло не будет уничтожено! — сказал я. — Вот только я сангарский не понимаю. Был бы перевод…
