Юрий Вольнов - Шепот звезд (Сталь и песок 2)
– Чудеса, – ошарашено проговорила Фрида, рассматривая свои сияющие руки.
Улыбнувшись понимающей улыбкой, обладательница волшебного голоса, произнесла:
– Ты еще много не узнала, большее только впереди. Но надо закончить начатое. Там, внутри мертвого, томятся наши будущие сестры и воины. Нам надо поспешить, пока тень Кха-нарта противится Старшим Родам.
И повинуясь взмаху руки орда "младших" устремилась в тамбур шлюза. Толкаясь, спеша выполнить волю, ящеры вливались в темноту открытого зева беззащитной бреши в теле ранее неприступной крепости.
Сотрясая землю мимо прошагали великаны, пригибая головы что бы протиснуться в проем шлюза, грузно переваливающиеся громады из костяных наростов, глухо порыкивали на суетливых ящеров, сразу же уступавших место.
– Кто это? – Спросила Фрида стараясь рассмотреть в облике непропорционально огромных нагромождений костяных наростов хоть что то знакомое.
– Это воины Рода, – ответив на вопрос, сестра тронула проходившего воина за руку. Легкий всполох красного свечения только показавшись сразу же растворился в костном панцире. Обернувшись, гора шипов и наростов склонилась к голове Филиции и застыла в молчаливом диалоге. Оторвавшись от мелко подрагивающего утеса, добаваила не терпящим возражения тоном. – Ты пойдешь с Несущими Гнев. В тебе свежи листы образов не рожденной, это поможет во мраке неживого. Нам нужна колыбель.
Пытаясь не запутаться в смыслах и возникающих в сознании призрачных образов, Фрида нахмурено спросила:
– Ты можешь понятнее говорить? Мне тяжело разбираться в словах и смутных виденьях одновременно. Скажи прямо, что нужно делать?
Вглядываясь в нахмуренное лицо, обладательница расплавленных озер сапфир пыталась заглянуть в глубину души. Не придя к решению, покачала головой.
– Очень, очень рано ты окунулась в дыхание Праматери…, – вдохнув полной грудью, закрыла глаза и скрестив на груди руки, тихо зашаталась. А когда вновь открылись глаза, то на Фриду взглянула девушка с проекции. Волевое лицо разгладилось, появилась знакомая по записям мимика и голос загремел грубостью, – ну что же, давай попробуем по старому. Значит слушай внимательно зеленозадая, топаешь за этим громилой и показываешь дорогу. Ты единственная кто еще помнит, как эта конура выглядит изнутри. И нам нужен Детский уровень…
В груди что то всколыхнулось, попыталось пробиться наверх сознания, и не справившись, тут же растворилось в море эйфории. Передвигаясь в коридорах наполненных шорохом множества лап, шумным дыханием и тяжелой поступи Несущих, Фрида задала вопрос:
– А зачем Детский уровень?
– Для дела, – отрубила Филиция. Наградив ждущую ответа долгим взглядом, коротко хмыкнула, -
Матерь Рода говорит, что потомки это надежда. А если нерожденного лишить потомства, у него не будет будущего.
Придержав шаг Фрида медленно, повернулась. Вглядываясь в мерцающие синим глаза Филиции спросила:
– Вы хотите, их… убить?!
– Не говори глупостей! – удивленно возмутилась Филиция, – Зачем убивать сестер и самцов? Они будущее нашего Рода. Их сила и молодость сделают нас одним из Великих в Лоне Праматери.
Впереди послышались пронзительные женские визги, крики боли смешались с яростным шипением "младших". Заполыхали яркие лучи плазменных росчерков. Туннель взорвался ревом Несущего Гнев. Стремительные тени на фоне всполохов смешалось с тяжелыми ударами и стонами людей.
Ошеломленная Фрида смотрела на жесткую расправу широко распахнутыми глазами. Мимо них, в гущу схватки вливались все новые и новые стремительные силуэты, а впереди высились спины Несущих, что размахивая длинными руками, снимали кровавую жатву из криков страха и боли.
Застигнутые в момент перехода и поиска выхода из темных и душными подземелий, растянувшаяся толпа беглецов наткнулась на кошмарных созданий. Шедшие впереди, с короткими стволами тусклого метала мужчины, пытались высмотреть в мигании фонарей стремительные тени утаскивающие сородичей в темноту, а оглушительный рев и ожившие глыбы камня надвигались с неотвратимой неизбежностью. Беспорядочная стрельба превратила широкий коридор в битву паники и ожившего ужаса. Понесшие потери сумели организоваться. Вперед пробились люди с оружием и ожесточенная схватка вспыхнула с новой силой. Расстреливая росчерками плазмы темноту, каменных великанов и стремительные силуэты ящеров, люди пятились, но уже без паники. А за ними суетились женщины, оттаскивая раненых, шинами и спешными перевязками, пытались остановить кровь у посеченных когтями людей. Краткий миг стабильности и неопределенности повис в воздухе. Битва стала затягиваться и все больше в нем слышалось рева боли несущих. Ставших единственной преградой от сжигающих росчерков зеленых сгустков.
Стоявшая рядом Филиция шумно выдохнув, затянула печальную ноту. Монотонная, тяжелая, угнетающая звуковая волна вдруг взорвалась богатыми перепады тональностей без слов, но в тоже время сплетаясь в не разборчивые звуки, побуждала к действию, проникала в каждую клеточку и обращалась напрямую к дремлющим инстинктам. Усиливая дремучие животные начала, будила в каждом зверя незнающего пощады и боли. И на последней ноте высокого контральто, когда казалось звенящие он напряжения мышцы лопались от избытка силы, прозвучал резкий, переходящий в ультразвук вой. Взведенные песней "младшие" буквально превратились в молнии. Стремительные тени, едва касаясь пола, отталкиваясь от стен врезались в первые ряды людей.
Расправа не была долгой. Стремительность и дикий напор сломал первые ряды вооруженных людей, а дальше начался кровавый пир животной ярости. Спустя десяток минут, Фрида уже смотрела на следы побоища.
Залитые кровью тела, стонущие и державшиеся за уши люди, буквально валялись вповалку. Сноровисто обыскивая полуживых, срывая с оглушенных всю одежду, "младшие" внюхивались в тела. Выискивая живых приводили в чувство и толчками, рыком выгоняли голых, стонущих и пошатывающихся в туннель, к пути наружу. А следом же тащили тела поверженных.
– Время на исходе, сестра, – протянула прежним голосом, вновь ставшая собой повелительница мерцающих в сумраке сапфиров, – В какой стороне колыбель?
Пребывая в туманном состоянии Фрида подняла ошалевшие глаза на говорившую. Запах крови и вид вываленных внутренностей, раздробленных костей вызывала в ней панику, но другая часть, новая сущность все больше и больше принимавшей власть над сознанием – только утробно урчала, буквально вдыхая аромат поверженных врагов, истекала волной животного удовольствия.
Видя мир двумя разными сущностями, сознание разрывалось на две части и эта причиняло ей боль от которой она едва стояла на ногах. Скользнув взглядом по стене, с измазанным красными брызгами указателем уровней, Фрида махнула рукой в левый провал.
Вновь шелест бегущих лап, рыки, крики и редкие всполохи излучателей. И новая песня разрывала тишину туннеля не человеческими нотами, буквально вытаскивающими сидящую в ней тварь наружу, а ее сбрасывало все глубже в пучину темноты. В небытие.
Едва удерживаясь на ногах, Фрида шаталась от гудевшей колоколом головы, вновь следовала за бывшей женщиной, а сейчас владычицей рептилий, что слушались ее беспрекословно и заливали коридоры реками крови и трупами поверженных людей, пытавшихся организовать сопротивление силе не признающей преград.
Сбившись со счета туннелей и преград Фрида свалилась перед последним тамбуром. Едва подняв руку указала великану на шлюз межуровневого перехода. Не подчинившейся команде экстренного открытия, стена металла не смогла выдержать и трех ударов Несущих гнев. Вогнутая и порванная стальная плита была сорвана с направляющих реек вместе с осыпающейся крошкой потолочной коробки. И твари ворвались в раскрашенные в яркие цвета залы.
Ударивший в сознание детский визг буквально содрал с нее кожу. Ужас и бессилие беззащитность перед кошмаром, – все вложилось в крик детей. И этот крик проникал сквозь плотно зажатые уши, сквозь сомкнутые глаза, сквозь переливы удовольствия. Разрывая путы сладострастия опутавших раздробленное, рассыпающиеся сознание личности Фриды, крик проникал глубже.
Сквозь маски. Сквозь образы и события. Сквозь прожитые годы.
В самое сердце. В тот уголок, забытый и не вспоминаемый, где еще теплился уголек памяти о ребенке. И горечи утраты. Она старалась забыть ту боль, забыть то существо, которое любила больше всего на свете. Забыть его вместе с частью души. А сейчас эта боль вернулась. Ворвалась в сознание всесокрушающим ураганом разъедающей горечи. Со множеством детских криков и с первым и единственным словом, которое знал и умел говорить ее сынок:
– МАМА!!!
– Торик?!
Вскинувшись раненой волчицей Фрида вслушивалась в множество криков, и везде она слышала голос умершего сына. Вглядываясь в вереницу детей, едва ковыляющих плачущих и жмущихся в испуге друг другу, она видела своего Торика. И в каждом взгляде наполненном слезами она видела один и тот же вопрос:
