Дмитрий Янковский - Мир вечного ливня
— Ну и дела, — насупился я. — И что именно изменилось?
— К Шахматному Храму Кирилл выдвинул специальные укрепленные кордоны, чтобы не давать мальчишкам разбредаться по лесу. Чтобы можно было расстреливать их почти сразу, не давая очухаться. Причем кордоны примерно наполовину укомплектованы покойниками, а наполовину живыми бойцами. В общем, все плохо.
— Получается, что Храм окружен и отсюда к Базе не прорваться? — насторожился я.
— Точно, — вздохнул Дьякон. — Интересно, как там мой звонарь?
— Погоди! — я остановил его. — Ты ведь так и не объяснил, каким образом протащил в сферу взаимодействия колокола. Мне надо знать!
— Хочешь пронести оружие? — сощурился парень.
— Да.
— Все очень просто. Любой предмет, не только живые существа, имеет, кроме плотной, еще и световую часть. Чем больше труда вложено в какую-то вещь, тем сильнее ее световая сердцевина. Когда вещь уничтожается, ее световая матрица продолжает блуждать между сфер и может быть отслежена человеком во время сна. Надо только знать, что все, что тебе снится, является либо световым каркасом когда-то существовавшего предмета, или отражением каркаса еще существующего, либо интерпретацией получаемой во сне информации.
— То есть чтобы пронести в сферу взаимодействия предмет, надо его уничтожить в реальности?
— Да. Потом необходимо, чтобы он приснился тебе. Во сне следует задать ему направление, то есть представить место в нужной сфере, где ты его найдешь. Это древняя шумерская техника. Все не так сложно, как кажется.
— И что, если я усилием воли во сне отправлю что-то в кусты неподалеку от Храма, я там его и найду?
— Непременно. Матрица предмета не имеет собственной воли, поэтому будет двигаться в точку, указанную твоим сознанием.
— А если предмет был уничтожен давно?
— Не имеет значения, — ответил Дьякон. — Если его энергия сильна, он будет существовать в тонких сферах тысячелетиями.
На крыше негромко ударил первый колокол. Затем еще и еще один.
— Наконец-то, — улыбнулся Дьякон. — Теперь мы в относительной безопасности.
— Не понял? — я встал с пола.
— Колокола настроены таким образом, что размягчают сферу взаимодействия в радиусе примерно двухсот метров от Храма. Теперь снаружи сюда не пройти. Если боец Кирилла попробует сунуться, то проснется.
— А если мертвец? — спросила Катя.
— Отправится в тонкие сферы без повреждений. А пока колокола обеспечивают защитный экран, мне надо настроить другую систему, экранирующую покойников. На это уйдет какое-то время. В любом случае прошу меня извинить.
— Подожди, — я удержал его за растрепанный рукав рубища. — Это ты под видом Северного Оленя вышел со мной на связь?
— Нет. К сожалению, пока не умею. Могу отслеживать потоки информации, но вклиниваться в них не могу.
— Так кто же это был? Кто-то из друзей? Андрей? Он ведь погиб!
— Нет, это не человек. Энергия его света слишком сильна.
— Мизер? — мне стало не по себе.
— Нет, что ты. Мизера я бы сразу определил.
— Так кто же тогда?
— Не знаю, — тихо ответил Дьякон. — Нечто живое, постоянно пребывающее во сне. То есть он всегда находится и в реальности, и во всех сферах сна одновременно. У него на это хватает энергии.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь, кто он? — напрягся я.
— Именно так. Подобные свойства в шумерских текстах приписываются только Спящему Богу Мардуку.
«Час от часу не легче…» — подумал я.
Дьякон поднялся по лестнице и скрылся на крыше. Колокола звонили все громче, к звону присоединялись все новые и новые голоса, сливаясь в вибрирующие волны созвучий.
— Что будем делать? — спросила Катя.
— Не знаю, — честно ответил я. — Представляешь, я винтовку свою упустил.
— Что?
— Ну, ту винтовку, с которой воевал. Она мне приснилась, а я ее никуда не отправил. Жаль.
— Ты же не знал, что это возможно, — пожала плечами Катя.
— Да. После тех событий с американцами, я тебе рассказывал, пришлось от винтовки избавиться. Было жалко, но не мог я ее через границу в Москву перевезти. Так что мы с ребятами взорвали ее. Теперь понятно, почему она не попала к Кириллу! К нему ведь попадает только то оружие, которое уничтожено в бою. А мы винтовку казнили, просто пустили в расход.
— Перестань ныть, — одернула меня Катя. — Я вот думаю, получится у Дьякона его устройство? Что-то не производит он впечатления талантливого музыканта. То, что он хочет сделать со звуком, алгеброй не просчитаешь. Мне кажется, он немного того… — она повертела пальцем у виска, — Но намерения у него добрые. Но ведь надо же, я права оказалась насчет мертвецов.
— Тебя это радует? — усмехнулся я. — А меня вот нет. Андрей воюет здесь, его могут убить. И что тогда станет с его душой? Будет триста лет разлагаться в тонких сферах? Он был мне другом!
— Не горячись…
— Да, черт возьми, я горячусь! До тебя Андрей был мне самым близким человеком. Жрали с ним из одного котелка. Срали в одну яму… И теперь эта сука, Кирилл, может запросто, из жадности, лишить его вечного существования? И я должен не горячиться, сидеть сложа руки?
— Честно говоря, я Андрея не знала, и мне не особенно интересно, с кем ты срал в одну яму, но если в Землю врубится астероид из-за Кирилловой жадности, это будет действительно неприятность.
Я сжал кулаки и умолк. Как бы там ни было, Кирилла следовало остановить. Для этого было много причин, просто каждый из нас выбрал наиболее вескую для себя.
— Надо пройти сквозь кордоны, — уже спокойнее произнес я. — Это самое трудное.
— А на Базу как проникнуть?
— Что-нибудь придумаем. Они ведь открывают ворота, чтобы выпустить новых солдат. Что-нибудь можно придумать. Но вот как кордоны пройти? Если они ждут ребят со стороны Храма, то мы для них будем очень удобными мишенями. Хотя у меня есть одна идея.
— Какая?
— Договориться. Объяснить им, что к чему. Может, они не станут стрелять.
— Рискованно.
— А есть другой выход? В любом случае с нами ничего не случится. Если пальнут, то доза героина выправит ситуацию после пробуждения.
Я взбежал на крышу и окликнул Дьякона, пытающегося поднять на раму очередной колокол.
— Эй! Послушай!
— Что?
— Отсюда тоже нельзя преодолеть твое защитное поле?
— Да. Это узкая полоса, примерно в двухстах метрах от Храма. Если попадешь в нее, сразу проснешься. Они тоже.
— А стрелять сквозь защиту можно?
— Да, запросто. Со всеми вытекающими последствиями.
— Ладно, — я махнул ему на прощание и сбежал по лестнице вниз.
— Погоди! — Дьякон догнал меня. — На кордонах колоколов не слышно. Они для них как бы немного в другой реальности. Поэтому ты сможешь с большой точностью определить, как далеко отойти от Храма без опасности проснуться.
— И как?
— Сначала стихнут самые высокие колокола, и ритм станет рваным. Как услышишь такое — дальше продвигаться нельзя.
— Ясно. Спасибо.
Попрощавшись с Дьяконом, мы направились прочь от Храма, провожаемые звоном колоколов, метров сто прошли шагом, не заботясь о маскировке. Потом пришлось ползти, чтобы не нарваться на выстрел снайпера. Видимость, правда, была очень слабая, но береженого бог бережет. Хрен его знает, какую оптику сейчас напридумывали. Катя с ползаньем и маскировкой справлялась отлично, словно только и делала, что лазила по затопленным лесам. Никак не переставала она меня удивлять.
Когда мы отползли метров на сто шестьдесят от Храма, я краем уха расслышал чей-то задорный хохот. Тоже мне бойцы… Хотя кого опасаться? Пацанов, которые и по полигонам-то не побегали? Понятно…
Дальше продвигаться надо было очень осторожно. Звон колоколов за спиной сделался немного прерывистым, но некоторые из высоких звонов все еще были слышны. Значит, еще немного продвинуться вперед можно. Только метров через двадцать в звоне появились зияющие провалы на высоких частотах.
— Все, — прошептал я. — Дальше нельзя.
— И что делать?
— Попробуем вступить в контакт. Только давай договоримся, что из-за дерева ты высовываться не будешь.
— А ты?
— Я тоже!
— Тогда ладно.
Мы прикрылись толстыми стволами деревьев, гарантированно закрывающими от любых пуль. О гранатах, которыми нас могли закидать, я старался не думать. Хотя лежащего не так просто посечь осколками.
— Эгей! — выкрикнул я изо всех сил. — Там, на кордонах! Слышно меня?
— И кто ты такой? — раздался с той стороны незнакомый мужской голос. — Да тихо вы, хватит ржать! Эй, ты кто, мужик?
— Я не мужик, а капитан Фролов, мать твою! — огрызнулся я. — Тоже, как и вы, дураки, пахал на Кирилла. Потом завязал, что и вам советую.
— Ах, какой умный! — рассмеялся невидимый за деревьями собеседник. — Наверно, начальник агитбригады? Ну покажись, покажись, капитан Фролов.
— Сейчас, — ответил я. — Только шнурки поглажу. Однако, вопреки ожиданиям, вместо ответной колкости я услышал знакомый голос:
