Звезды должны подождать - Кейт Лаумер
Я поднялся на ноги, не без стонов конечно, и направился ко дворцу-отелю, стараясь держаться в тени. Там, где подъездная дорожка поворачивала направо и огибала здание, я свернул с нее, опустился на четвереньки и пополз вдоль подстриженной живой изгороди из бирючины[16] мимо темных прямоугольников ухоженного сада к краю второго пруда, освещенного гаражами. Я спрятался за ближайшим кустом цветущего земляничного дерева и лег на живот, наблюдая за тенями, которые двигались по мокрому асфальту подъездной дорожки. Там, кажется, дежурили двое, не больше. Ожидание не улучшило бы моих шансов. Я поднялся на ноги, вышел на тротуар и, не таясь, обогнул угол серого здания из полевого камня[17], вышел на свет.
Я невольно вспомнил, когда был здесь в последний раз: торжественный бал в честь открытия отеля, на котором Джинни выглядела такой очаровательной в своем зеленом бархатном платье в горошек, которое сидело на ней, как ее собственная кожа, и под которым не было никакого белья, скрывающего ее прекрасные изгибы, а я выглядел довольно эффектно в белом пиджаке с причудливыми погонами.
Там, где когда-то были большие медные буквы названия отеля, виднелись призрачные очертания и сломанные заклепки, сейчас читавшиеся как “ИЛТОН УБ РБ”.
Я произнес:
— Ага, “Илтон уб рб”, и вам того же, — и продвинулся еще на несколько ярдов, стараясь выглядеть скучающим, когда мужчины обернулись, чтобы посмотреть на меня. Невысокий, коренастый парень в засаленной зеленой баронской форме окинул меня равнодушным взглядом. Мой погодный костюм был достаточно похож на обычный рабочий комбинезон, чтобы я мог продержаться, по крайней мере, несколько минут, как я надеялся. Второй мужчина, откинувшийся к стене на деревянном стуле, даже не повернул головы.
— Эй! — позвал я. — У вас, пташки, есть трехтонный домкрат, который я мог бы одолжить?
Коротышка кисло оглядел меня.
— Ты чей водитель, Мак?
— Герцога Джерси, — сымпровизировал я. — Спустило. Левое заднее. Что за ночка. Сплошные неудачи.
— Джерси не может позволить себе домкрат? — хмыкнул коротышка.
Я подошел к нему и ткнул в него указательным пальцем.
— Он мог бы купить тебя и выпотрошить на алтаре в любую субботу, низкие карманы[18], — прорычал я. — И он получил бы от этого удовольствие. Он такой.
— Неужели нельзя отпустить безобидную шутку без того, чтобы кто-нибудь не заговорил о жертве для алтаря? — запротестовал он. — Хочешь домкрат - бери домкрат.
Мужчина в кресле приоткрыл один глаз и оглядел меня.
— Как долго ты работаешь на Джерси?
— Достаточно долго, чтобы знать, кто распределяет ранги между Джерси и Филли[19], — сказал я ему и зевнул. Я оглядел просторный гараж с бетонным полом, задержал взгляд на четырех тяжелых машинах с гербами Филадельфии на бортах.
— Где здесь кухня? — потребовал я ответа. Вежливость была бы неправильно понята этими парнями. — Я выпью пару чашек горячего кофе, прежде чем снова отправлюсь в путь.
— Вон там. — указал коротышка. — Один этаж вверх и налево. Скажи повару, что Пинци пригласил тебя...
— Я скажу ему, что меня прислал Джерси, младший, — в гробовой тишине я открыл дверь и вышел.
На этаже было тепло и пахло пряностями. Толстый ковер — даже здесь — приглушал мои шаги. Из кухни, расположенной примерно в сотне футов[20] дальше по коридору, доносился звон кастрюль и посуды. Я подошел к двери в десяти футах от кухни, подергал ручку и заглянул в темную кладовую. Я закрыл дверь, прислонился к ней и стал наблюдать за кухонными дверями, вдыхая запахи, от которых у меня сводило челюсти: жареная птица, запеченный окорок, отбивные на гриле... Сквозь деревянную обшивку я слышал, как тремя этажами выше гремят басы оркестра. Справа была маленькая дверь, вероятно, для выноса мусора. Я подошел и отодвинул засов.
Прошло пять томительных минут. Затем дверь кухни в конце коридора распахнулась, и в поле зрения появился высокий сутуловатый мужчина в черной ливрее, с блестящей лысиной и небольшим брюшком, держащий поднос на растопыренных пальцах одной руки. Он повернулся, взмахнув черными полами своего короткого смокинга, крикнул что-то за спину и направился к нише, в которой я прятался. Я подождал, пока он пройдет мимо, затем вышел и откашлялся. Он вздрогнул и повернулся ко мне лицом. Он был хорош в своем деле: две дюжины крошечных стаканчиков на подносе стояли ровно. Он моргнул и приготовился возмущаться...
Я показал ему нож, который одолжил мне старик, — с костяной ручкой и шестидюймовым лезвием.
— Только пикни, и я перережу тебе горло, — тихо сказал я. — Поставь поднос на пол.
Он начал пятиться, я поднял нож. Он внимательно рассмотрел его, облизал губы, затем быстро присел и поставил поднос на пол.
— Повернись.
Я шагнул вперед и рубанул его ребром ладони по шее. Он сложился, как двухдолларовый зонтик. Я с трудом открыл дверь кладовой, втащил его внутрь и перешагнул через него, чтобы закрыть дверь. Все было тихо. Я снял с него черный пиджак и брюки, расстегнул жесткую белую манишку и галстук. Он тихо захрапел. Я натянул одежду поверх своего погодного костюма. Она получилась вполне по размеру, так как он был высокого роста и полноват. При свете фонарика я срезал тяжелый плетеный шнур, свисавший с высокого окна, связал им руки и ноги официанта за спиной, спрятал его за ящиком и вышел обратно в холл. По-прежнему тихо. Я попробовал один из напитков, он оказался неплох. Я выпил еще, выбросил пустые бутылки, затем взял поднос и пошел на звуки музыки.
Глава 11
Большой бальный зал был сто ярдов в длину и пятьдесят в ширину, со стенами пыльно-розового, золотого и белого цветов. Высокие окна были затянуты малиновым бархатом, а сводчатый потолок украшали херувимы. На натертом до блеска полу пары в ярких платьях и униформе величественно двигались в такт тяжелому ритму традиционного фокстрота. Все женщины, распределенные строго по одной на каждого мужчину, были молоды и, по моему мнению, довольно привлекательны, не желтофиоли[21], не дуэньи[22]. Я медленно двинулся вдоль края толпы, высматривая кого-нибудь, кто подходил бы под описание барона — рост пять футов десять дюймов, тонкие черные волосы, острый нос...
