Алхимаг: Говорящий со змеями - Михаил Ежов
— Нельзя. А ты это к чему?
— Пытаюсь понять, в чём моя уникальность для вас.
— Ах, вот оно что… Ну, вижу, ты это уже сообразил.
— Надеюсь. Получается, чтобы открыть Карман моего отца, нужно быть тем, в ком наличествует его ДНК, плюс алхимагом? А сочетаю эти два условия только я, и никакого другого мунка, даже созданного моим отцом, задействовать не получится.
— Да, — ответил Мастер. — Правильно говорят, что яблоко от яблони недалеко падает. Николай Мартынов был человеком большого ума, и его сын тоже не дурак. Ты всё правильно понял. Нам нужен именно ты. По этой причине я до сих пор отвечаю на твои вопросы и даже готов пожертвовать заказчиками. Но не думай, что в замке у тебя будут особенные права. Как только мы заключим сделку, менять условия не получится. Ты понимаешь, что я имею в виду?
У-у, как страшно! Нет, будь я реально тринадцатилетним пацаном, непременно проникся бы. Но не родился ещё ни человек, ни бог, который смог бы меня испугать.
— Конечно, Мастер, — ответил я как можно смиренней. — Отомстить убийцам — вот всё, чего я хочу.
Это он легко переварит. Горе тому, кто считает собеседника глупей себя, ибо сам роет себе яму. Моё дело — только лопату вовремя подать и следить, чтобы работалось с огоньком.
— Вот и славно, — сказал Мастер тоном, подводящим дискуссии итог. — Значит, мы договорились?
— Договорились.
Он подался вперёд, протягивая мне руку. Холодные глаза вперились в мои.
Я пожал крепкую, сухую ладонь создателя безумных убийц. Однажды этот человек непременно станет у меня на пути, и мне придётся пронзить его чёрное сердце. Но не раньше, чем я буду готов.
— Рад, что ты оказался действительно умным парнем, — улыбнулся Мастер. — А теперь, раз мы всё решили, давай-ка посмотрим, что с твоим арматориумом. Он уже выдавал системную ошибку?
— Выдавал, — ответил я. — Но исправить не смог.
— Конечно, нет. Ты взломал его настройки напрочь, когда получил доступ к Антивеществу. Твоё Древо уже не будет прежним, знаешь ли. А арматориум на такие изменения не рассчитан. Идём, я всё исправлю.
Поднявшись, Мастер сделал мне знак следовать за ним. Он провёл меня в соседнюю комнату, оказавшуюся лабораторией. Похоже, глава Небесного замка и жил, и работал, и принимал гостей в этой части здания. А что, удобно.
— Ложись, — велел он, указав на кресло вроде того, что я видел в доме Мартыновых. — Процедура тебе, полагаю знакома. Будет больно.
Ну, хоть на этот счёт не врал.
Я забрался в кресло, Мастер отрегулировал наклон и придвинул громоздкий аппарат с монитором и множеством кнопок.
— У твоего отца был не такой, да? — спросил он, беря иглу, подсоединённую тонким гибким шлангом к прибору.
— Нет. Он делал это с помощью штуки, похожей на пистолет.
Мастер понимающе кивнул.
— Да, мы ушли далеко вперёд в создании гомункулов. Наши технологии гораздо современнее. Но боль они не облегчают.
С этими словами он закатал мне рукав и вонзил иглу в локтевой сгиб. Закрепил пластырем и повернулся к аппарату.
— Сейчас сделаем обновление, и арматориум примет изменения системы. Будет работать, как надо. Готов?
— Готов.
— Тогда поехали.
* * *
Процесс оказался долгим и гораздо более болезненным, чем прежде. Приходилось терпеть. Мастер время от времени поглядывал на меня, но без особого интереса и тем более — сочувствия. Уверен, он даже был рад, что причиняет мне страдания. Наверняка я подпортил ему настроение своими чересчур умными вопросами.
Наконец, он содрал пластырь, вытащил иглу и кивнул.
— Готово. Проверь своё Древо.
Сосредоточиться сразу после процедуры было непросто, но спустя минуту мне всё-таки удалось увидеть свою энергетическую схему. К появившимся ранее узлам добавились ещё два — олово и медь. Знаки Юпитера и Венеры «расцвели» на ветках, мерцая и пульсируя от проходящей сквозь них силы.
Чёрный змей, моё альтер-эго, обвился вокруг ствола. Его присутствие обнадёживало, ведь наравне с монетами, которые отрыгивала Василиса, свидетельствовало о том, что моя связь с родным миром постепенно растёт. Я уже мог говорить со змеями. Мои способности, божественные Дары медленно, но верно возвращались. Ещё бы трезубец раздобыть… Но до этого ещё явно далеко.
— Что видишь? — требовательно спросил Мастер. — Два новых узла есть?
— Есть, — проговорил я. — Олово и медь.
О змее, само собой, упоминать не собирался. Он в комплект, ожидаемый Мастером, не входил.
— Отлично. Значит, всё, как надо. Попробуй-ка встать.
Я слез с кресла и немного прошёлся. По сетчатке бежали сообщения арматориума. Все показатели были полностью восстановлены. Отлично!
— Вроде, неплохо, — наблюдая за мной, проговорил Мастер. — Думаю, пора тебе познакомиться с куратором вашего курса. У нас тут вроде Менториума, но со своими особенностями. Уверен, ты быстро освоишься. Ученики потихоньку работают с Антивеществом. Дело непростое и опасное. Видишь ли, в отличие от остальных алхимагов, считающих, что Магистерий, или Латырь, как его называют у нас в России, является философским камнем, дающим бессмертие и полную власть над материей, мы придерживаемся мнения, что Магистерий является упомянутым в ещё древних трудах Чёрным руном и даёт власть над Антивеществом и хаосом. Казалось бы, разные названия, а суть одна. Но уверяю, что это разные концепции. Ты и сам это поймёшь со временем. А теперь вернёмся в зал, и я передам тебя куратору.
Как только мы вышли из лаборатории, Мастер нажал на столе возле телевизора кнопку и сел на диван. Указал на стоявшую справа от экрана вазу с фруктами.
— Апельсинку?
Пожав плечами, я взял оранжевый шар и принялся очищать его от тонкой блестящей кожуры.
Прямо как на медосмотрах в детском доме, где после приёма врач давал нам дешёвые карамельки в прилипших намертво фантиках в качестве поощрения.
Не прошло и минуты, как на зов явился Семён в компании высокой, стройной и весьма атлетической блондинки в чёрном комбинезоне, не скрывающем, а лишь выгодно подчёркивающем её выдающиеся формы. Лицо тоже было примечательным: полные губы, высокие скулы, прямой тонкий нос и выразительные серые глаза в обрамлении пушистых ресниц. В мире, где алхимаг может сделать любые черты лица — и не только его — а также разгладить морщины, используя органическую трансмутацию, определить возраст на глаз трудно. Ей могло быть и
